нараспашку.
– Как же мы зайдем? – озадачился Анджей.
– Я лично запрыгну в окно, – ухмыльнулась Лисена и тут же выполнила обещание.
Енот остался внизу.
Нюх, зрение и слух мгновенно сообщили лисе, где находятся хозяева дома. Вот они, сопят на кровати, стоящей у дальней стены комнаты.
Василиса уселась на подоконнике, аккуратно сдвинув наполненную водой крынку.
Чуть склонив голову, тамбовчанка выпустила из зубов цепочку. Золотишко звякнуло о крашеную доску подоконника. Люди не проснулись.
Лисена подняла драгоценность и повторила бросок. Старик заворочался.
Цепочка четырежды встретилась с подоконником, прежде чем пан Дзендзелюк сонно спросил:
– Кто здесь?
Его рука стала шарить по стене, ища кнопку ночника.
Рыжая терпеливо выжидала, снова повесив украшение на клык.
Вспыхнул приглушенный свет. Старуха проворчала что-то сердитое, отвернулась к стенке.
Дед Дзендзелюк сел на постели, свесив ноги, глянул на темное окно и перестал щуриться.
– Ну, здорово, если ты не признак надвигающегося маразма, – сказал он лисе.
Лисена помотала головой, дескать, настоящая я, не бойся, человек.
Она встала, потянулась, развернулась к улице, махнула пушистым хвостом, словно рукой.
– Что, приглашаешь с тобой идти? – спросил старик.
Рыжая резко вздернула подбородок, разжимая челюсти. Цепочка пролетела через всю комнату и упала к тапочкам пана Дзендзелюка. Дед, кряхтя, поднял вещицу.
– Ишь ты…
Лиса еще раз махнула хвостом.
– Ну, голубушка, я тебе так скажу. Вот это, – Дзендзелюк потряс цепочкой, – мне не интересно. Не нажил за всю жизнь богатства, а сейчас оно мне тем паче не нужно. А вот сходить с тобой – схожу. Впервые такую умницу встречаю. Погоди только, оденусь.
Лесная гостья послушно уселась и ждала. Старик натянул носки, штаны, кутку, сгреб папиросы и зажигалку со столика, крадучись, чтобы не разбудить Барбару, пошел к выходу.
– Ты как хочешь, а я через дверь.
Он слышал байку о том, что одному горожанину умная крыса повадилась носить деньги из чьего-то тайника. Мужик щедро кормил смышленого пасюка за каждую доставленную купюру. Потом, правда, крысюк стал волочь погрызенные бумажки, и небольшой бизнес человека и животного закончился. Но чтобы лисы золотишко подтаскивали…
Лиса ждала возле крыльца. Да не одна, с енотом.
– Чудны дела твои, Господи, – пробормотал пан Дзендзелюк. – Ну, айда, разумники.
Глава 5
Ночью подул северный ветер и слегка похолодало. Рассвело, сонные люди выползали из вагончиков, зевали, умывались, глотали горячий чай. Вернувшись на просеку, рабочие просто обалдели: на расчищенный участок были навалены деревья.
Пан Казимир гневно вышагивал вдоль завалов, и ругань его могла бы взять приз «Лучшая брань десятилетия». Вместо того чтобы заняться расчисткой стройплощадки, строители принялись растаскивать деревья.
Самосвалы со щебнем, заказанные на утро, простаивали, не имея возможности доехать до точки назначения.
Начальник стройки заскочил в джип и метнулся к старосте хутора. Пан Казимир решил, что ночью на просеке набедокурили местные жители.
– Мне не важно, кто за этим стоит, вы, ваша жена, последняя деревенская доярка или какие-нибудь защитники природы из партии зеленых! – заорал с порога пан Казимир на старосту. – Мне надо соблюдать сроки, понимаете? Не я придумал этот проект. Решайте все с паном Гржибовским.
Староста, седой мужик с лукавыми глазами и розовыми щеками, слушал Казимира с неподдельным удивлением. При этом в глазах старосты не было ни грамма хитрости.
– Я вообще не понимаю, чего вы на меня кобеля спускаете, пан городская шишка, – с достоинством сказал он. – Потрудитесь пожаловать объяснением, иначе наш разговор не возымеет ни малейшего смысла.
– Стволы кто навалил на дорогу? – менее уверенно спросил строитель.
– Не имею сведений знать, – твердо заверил гневного Казимира староста. – А теперь соизвольте покинуть мое жилище в известном направлении.
Посрамленный начальник стройки вернулся на просеку. Здесь его ждал еще один удар – отказался заводиться трактор. Проводка была полностью уничтожена.
– Тюфяк! – обозвал тракториста пан Казимир. – Ты лично отвечаешь за машину. Стоимость ремонта вычту из зарплаты!
Главный строитель достал мобильный телефон, отзвонился в город, вызвал ремонтников с комплектом проводов, а также выписал еще один трактор. Затем несколько минут подгонял рабочих, чтобы они бодрее растаскивали завал. Наконец пан Казимир связался с паном Гржибовским и доложил о диверсии.
– Меня не интересует, кто это сделал! Мне важны сроки! – пронзительно заорал в трубку бизнесмен, и строитель даже отодвинул телефон подальше от уха. – Делайте все, что от вас зависит!
Прослушав серию коротких гудков, пан Казимир сплюнул и вернулся к руководству рабочими.
Все утро не выспавшийся дед Дзендзелюк выслушивал нытье супруги:
– Куда ночью шлялся, старый? Седина в бороду, бес в ребро? Признавайся, срамотник!
«Срамотник» знал, что жена ни в чем плохом его не подозревает. Просто беспокоится. А еще ей любопытно.
– Не сочиняй, старая, – строго сказал он. – Ходил в ночное. Впервой, что ли? Не спалось, вот и прогулялся.
– Ноги переломаешь, не мальчик уже, – с затаенной тревогой уколола супруга.
«Беспокоится, голубка», – подумал пан Дзендзелюк, и в его душе разлилась теплота.
– Не ворчи, родная, – примирительно сказал дед.
Бабка повздыхала-повздыхала, вышла на двор, обиходила скотину да отправилась к соседке. Надо и новости узнать, и на мужа пожаловаться.
– Представляешь? – начала еще из-за ограды пани Дзендзелюк. – Мой нынче в лесу ночевал!
– И вернулся?! Везучая ты, кума. Там такое творилось! – И соседушка обрушила на нее шквал ужасов, восторгов и еще не пойми чего по поводу происшествия на стройке.
– Помяни мое слово, – сверкнула она водянистыми очами. – Близок Страшный суд. Скоро все предстанем перед Господом за грехи свои.
– Погоди ты, труба иерихонская, – отмахнулась Барбара. – Что там, на стройке ихней, стряслось?
– Навалило им деревьев на новую дорогу. Прямо с корнем вырывало и штабелями набрасывало. Потом, ей-богу не вру, трактор расплющило или разорвало, сама не разобралась. Ну, и еще по мелочи…
– По какой?
– В том-то и дело – не говорят! Деревья, трактор, и – все. Значит, что-то еще было.
Пани Дзендзелюк не нашла ни грамма логики в доводе соседки, но все равно поверила. Это чисто женское свойство – верить сердцем. Потому-то, вероятно, женщины так часто и чувствуют себя обманутыми.
Распрощавшись с кумой-соседкой, старуха поспешила домой.
«Матка боска! А мой-то пенек аккурат ночью по лесу колобродил! – паниковала Барбара. – И на кой я, трындычиха, об этом тренькнула? Он ведь известный противник стройки. Куме заполошной веры мало, не рвало с корнем деревьев. И трактор наверняка не по винтику… Но хоть что-то испортить-то мог мой Дзендзел. Что же будет?»
Дед не сразу понял, отчего накинулась на него бабка, но наконец на основании ее сбивчивой речи он составил примерный список обвинений. Вяло отмахавшись от жены, пан Дзендзелюк сначала прогулялся до
