его завали, видение было. Что за видение, я тебе не скажу, да и не в этом соль.
С того самого времени люди в деревне болеть перестали, а Никола, видением одурманенный, начал потихонечку мозги односельчан на свой (мой) лад программировать. Говорит он им, что отныне никакая хворь к ним не пристанет и жить они будут ровно столько, сколько он, Никола, им назначит. А смысл всей их дальнейшей жизни лишь в том заключается, чтобы дождаться рождения нового Пророка и Знание Николы (мое) ему передать. А потому, сказал он, необходимо деревню навсегда покинуть, разойтись на все четыре стороны по всему миру и ждать. Так как не ведает он, Никола, про то место, где Избранный родиться должен, а знает лишь число его рождения…
Прошло три года опосля смерти Григория и блаженный сказал: «Пора». И тогда Зомби николовские передушили всех своих детей, закопали в землю без слез и сострадания и разбрелись кто куда, как Никола им велел…
Прошли времена, и родился Избранный в обозначенную дату. Но Зомби за долгие годы ожидания совершенно превратились в нелюдей. Они существовали, как растения, без всякого смысла. Питались магией подземной и ждали смертушки, которая явится к ним, когда не ведомо. Но не для того информация им в мозги была заложена, чтобы в землю бесследно уйти. А потому пришлось с одним из них, что человеческий облик еще не совсем потерял, сыграть злую шутку.
Явилось старику видение, что Никола его, наконец-то, отпустить решил из жизни-то. Но для этого ему проводник требуется — девочка девяти лет отроду. И должен он эту девочку собственноручно задушить, на части разделать и в котле сварить. И тогда только Никола отпустит его в царство мертвых.
А дальше такой расклад был. Жил этот Зомби, значит, тихо и мирно в квартирке своей, никого из соседей своих не донимал, и никому до него не было никакого дела. Но стоило ему девчушку ту придушить и на части-то разделать, как скрутила одного из его соседей вдруг ни с того ни с сего злоба лютая и беспричинная. Как в бреду наркотическом идет человечишко к телефону и звонит куда следует. А представители власти проявили чудо расторопности недюжинное и тут же явились к Зомби на порог. Открывает старик дверь-то и пожимает плечами обреченно, мол, проходите, раз пришли. А сам думает: «Как узнали-то, ведь девка не то, что крикнуть, даже охнуть перед смертью не успела?»
Странник: Кошмарная история! А зачем надо было девчонку-то убивать и на части резать?
Дьявол: А кто ни с того ни с сего станет старика блаженного слушать-то? Тут резонанс нужен, так, чтоб волна по всей Земле покатилась…
Ну вот, в общем, арестовали, значит, старика и начали допрашивать, а он молчит, как воды в рот набрал и ни на что не реагирует. Это я его за язык-то держал, потому как хороший оратор перед тем, как главную мысль высказать, всегда паузу делает. Молчал, значит, Зомби ровно месяц, а потом как давай говорить без умолку. Да такие вещи стал излагать страшные, что у следователей глаза на лоб полезли. А через пару деньков представители власти от его речей сами уже начали в блаженных-то превращаться.
А Зомби все говорит и говорит, день за днем, с утра до вечера и без перерывов на обед, а следователи только диву даются, да едва успевают его болтовню записывать. А как высказал старик все, что было заложено-то в него, так сразу издох — в абсолютно здоровом теле остановилось абсолютно здоровое сердце, что билось, как часики, 79 лет кряду. Вот так-то, не девка, стало быть, была проводником-то его в царство мертвых, а информация, что в выходе своем нуждалась.
А коим образом информация эта потом просочилась в печать и всему миру известной стала, для всего мира до сих пор загадкой является. То мои дела были, но не в этом суть. Суть в том, что прав Книжник — не люди ищут книги, а информация ищет людей, вот так-то.
Странник: Сказка-страшилка какая-то бредовая. Чё-то слабо верится в реальность всего этого.
Книжник: Страшилка то верно, но не сказка, однако. Потому как на самом деле книжка такая есть про весь этот процесс. «Протоколы колдуна Стоменова» называется, и я имел НЕудовольствие ее читать. Действительно загадка непостижимая, как ТАКОЕ смогло просочиться в печать. Книжка жуткая и для случайного человека абсолютно бессмысленная, потому как, наверное, только Избранный Дьявола и способен разгадать этот сверхзапутанный ребус.
Вообще, любая книга — это послание. Для каждого автора (или того, кто его рукой движет) где-то в природе существует его Избранный. Осознанно или нет, но именно для него в первую очередь он и пишет. Может и ты, Странник, для кого-то Избранным являешься.
Странник: Интересно, для кого?
Книжник: А для того и существуют у тебя мозги, чтобы от песка и глины в мутном информационном потоке отсеивать свое золото.
Странник: А для чего Избранные-то эти вообще нужны? Какой смысл в их появление закладывается?
Аватара: Корректировать ход истории. Если Знаки существуют для того, чтобы корректировать жизнь отдельного человека, то Избранный приходит для того, чтобы всему человечеству новое направление дать. Он переворачивает в логическом кристалле общемирового сознания грани восприятия, о которых говорил Холмс.
Странник: Какие грани? Я чё-то не припоминаю.
Аватара: Люди — кристаллы, преломляющие сознание Бога. Люди — микроскопические цветные точки на экране глобальной трехмерной голограммы. Люди — рецепторы в сетчатке Всевидящего Ока. Садовник воспринимает красоту мира сквозь призму нашего воображения. Бог видит Землю сквозь грани общечеловеческого сознания.
Странник: А Избранный делает что?
Аватара: А я вот тебе, в свою очередь, тоже сказочку-страшилку расскажу. Только верить в нее не обязательно. В данном случае, сказка — действительно ложь, но в ней намек. В ней ключик имеется к разгадке ребуса. Так вот, слушай:
«Давным-давно это дело было. Заплутали люди во тьме — все небо затянуто тучами, ночь и кромешная мгла, хоть глаз выколи — не видно ни луны, ни звезд. Жмутся люди друг к другу, трясутся от холода и голода, топчутся на месте — куда идти не знают. И не дает им умереть только одна мысль — а вдруг среди них окажется Избранный — тот, кому видение будет и кто укажет правильный путь всем заблудшим. И вот однажды действительно свершилось чудо — такой человек нашелся! Используя свое красноречие, он сумел внушить людям веру в спасение. Он сказал: „Я вижу огонь, я вижу красный свет!“ и пошел. А людям, что уже совсем отчаялись и выбились из сил, ничего не оставалось делать, как идти вслед за ним. И вот они бредут во тьме, взявшись за руки. Они по-прежнему изнемогают от холода и голода, но все-таки теперь они счастливы, потому что у них появилась Надежда!
Продираясь в темноте сквозь дьявольские преграды и ловушки, люди сплачиваются вокруг своего лидера. И с каждым шагом им кажется, что они тоже начинают видеть красный свет! Уверенность лидера и собственные надежды превращают слабый луч в устойчивый образ. Наряду с печалями появляются и радости. Люди вспоминают о том, что есть Дружба и есть Любовь — появляются семьи, появляются дети, появляется Счастье. И все это им дает Вера в спасение! Среди них появляются Герои, что на пути к заветной цели жертвуют своими жизнями ради спасения остальных. Появляются ритуалы, появляются обычаи — вдохновленное движение к воображаемому свету сквозь кромешную тьму становится для людей привычной реальностью, без которой они уже не представляют своей жизни. Усугубляет ситуацию появление врагов — это «демоны» и «ведьмы», что не верят в лидера. И люди, спасая свою Веру и Надежду, без жалости и сострадания уничтожают неверных…
И вдруг случается страшная вещь — внезапно лидер останавливается и замирает, словно парализованный. Его язык начинает заплетаться и он не может сказать ни одного внятного слова. Его разум разбивается на мелкие кусочки, как антикварная ваза, потому что случилась совершенно неожиданная ситуация — люди уперлись в стену! Лидер лопочет что-то невразумительное и единственное, что удается разобрать людям, это: «Дьявольщина! Этого не может быть, ведь я по-прежнему вижу огонь впереди!». Но неожиданный невидимый тупик и капитуляция лидера — это еще не самое страшное. Кошмар заключается в том, что люди вслед за лидером впадают в состояние транса — их коллективное сознание отключается и люди по инерции продолжают топтаться на месте, упершись лбом в невидимую стену и глядя в сторону
