измена?
– Ты начиталась любовных романов, Алиса, – помедлив, сказала Илка, – тринадцатилетние девочки не оплакивают потери, они просто плачут. И почему ты позволяешь себе плакать, позволь спросить? Кто дал тебе право так распускаться?
– Что я должна делать? – не поднимая головы, спросила Алиса.
– Ждать сигнала Локи и быть готовой в любую секунду придти ему на помощь. Ты поняла? В любой момент, и днем, и ночью. Запомни, помощь нужна только тогда, когда о ней просят, и хороша лишь в том случае, если приходит вовремя.
– Ты должна уйти? – без церемоний спросила Алиса.
– С чего ты взяла? – растерялась Илка.
– Ты как будто прощаешься, я чувствую.
– Если когда-нибудь ты решишь стать Волшебницей, – Илка поразилась про себя прозорливости девочки, – я без колебаний возьму тебя в свои ученицы… Нет, я не прощаюсь, но вызвать меня могут в любой момент, и я не хочу, чтоб мой уход застал тебя врасплох.
– И ты уйдешь… – тоскливо сказала Алиса, – понятно. Я снова одна…
– Алиса, – Илка покачала головой, – не смей поддаваться унынию! Тоска и неуверенность – первый шаг к поражению. А мы больше не имеем права на проигрыш. Первая попытка уже использована, третью едва ли предоставят. У нас будет только один шанс на победу, и мы обязаны им воспользоваться.
– А Инсилай?
– Думаю, он уже исчерпал свои попытки. Его единственный шанс это мы: ты, я и Локи… Если каждый из нас будет на своем месте в свое время, если каждый сделает то, что должен, если хоть на мгновение наши мысли и чувства сольются воедино… Мы станем той единственной силой, что будет в состоянии изменить любую реальность.
– Даже смерть? – усомнилась Алиса.
– Смерть, в своей сущности, тоже реальность. Почему нет?
Гостей собрался полный дом. Альвертину буквально завалили подарками. Вера Абрамовна, стойко оберегавшая праздничный стол от нападок дракона, Чарки и Соф-ки с Оськой, уже сорвала голос, призывая общество к началу банкета. Однако справиться с горланящей толпой ей удалось только после вмешательства Наташки и мадам Катарины. Когда все кое-как успокоились и расселись за столом, выяснилось, что припоздавшим братьям Ко, Ромке и Вовке, плацкартных мест не досталось. Братья, напряженно улыбаясь, топтались у двери. Ромка держал в руках огромного голубого слона, Вовка – букет длиннющих гладиолусов. Альвертина, нарядная, как принцесса, решительно снялась со своего почетного места во главе стола, оттоптала ноги всем, кому не повезло оказаться слева от нее, и пробралась к братьям. Слона водрузили на шкаф, цветы – в ведро на подоконнике, Вовка с Ромкой расположились на притащенной с кухни многофункциональной детской ванночке, на которую для приличия положили старый плед из чулана. Импровизированный пуфик оказался малость низковат, и сидевшие на нем братья сильно смахивали на цирковой аттракцион «говорящая голова»: из-за стола торчали только их луноликие физиономии с хитрыми голубыми глазами, но это ни чуточки не смущало ни гостей, ни братьев. Пир, судя по сервировке, предполагался на весь мир, и любое место у стола гарантировало участие в празднике желудка. Одесситка в десятом колене, Вера Абрамовна, не мыслившая никакое торжество без баклажанной икры, свиных биточков, кучи маринадов и перцев в десяти номинациях, создала стол, которому позавидовали бы даже посетители знаменитого «Максима».
После часовой дегустации и множества тостов (несовершеннолетняя часть компании налегала на «Фанту», остальные – на молдавскую «Изабеллу» с одесского привоза), Кэт вдруг заметила, что Альвертина не надела родительский подарок.
– Примерь сережки, – распорядилась, улыбаясь, мадам Катарина, – могу я, наконец, увидеть, как смотрится на тебе то, за что мне пришлось выложить весьма кругленькую сумму!
– Сейчас? – испугалась Альвертина, мигом сообразив, что для выполнения этой просьбы придется пожертвовать собственными ушами. – Может быть…
– Не может, – отрезала Кэт, – сейчас же, или примерка будет в следующем году.
– Ну-у-у, – по привычке заныла Альвертина.
– Пойдем к зеркалу, я тебе помогу, – выручила Лика.
– Сначала нужно обмыть, чтоб носились и не терялись, – авторитетно заявила Вера Абрамовна, с гордостью посматривая на праздничный стол.
– Резонно, – согласилась Катарина и булькнула сережки в бокал с шампанским. – Держи, новорожденная.
– У меня же уши липкими будут, – растерялась Аль-вертина, двумя руками держа массивный хрустальный фужер.
– А ванна на что? – краем губ улыбнулась Наталья. – Ну, господа гусары, шампанское к орденам! – она встала и подняла свой бокал. – С днем рождения!
Вера Абрамовна, Софка и все присутствующие гости последовали ее примеру, нестройным хором повторив поздравления. Затем Лика с Альвертиной торжественно проследовали в ванную комнату.
– Больно очень будет? – тоскливо спросила девочка.
– Не ной, – Лика прикоснулась пальцами к мочкам ушей именинницы, и в них совершенно безболезненно появились аккуратные дырочки, – Инсилаю, небось, без всякого волшебства серьгу воткнули, и без нытья обошлось.
– Что-то я не видела у него никакой серьги, – насторожилась Альвертина.
– Ты, подруга, много чего не видела, – вздохнула Лика, вдевая ей в уши сережки. – Какой сок твоя мамаша любит?
