Конфликт в колонии чаек черноголовых хохотунов
Вероятно, мало кто не согласится с тем, что среди бед человеческих одно из первых мест принадлежит одиночеству. Недаром жалобы на эту напасть — одна из центральных тем в лирической поэзии всех времен и народов. Вспомним хотя бы Лермонтова: «Как страшно жизни сей оковы нам в одиночестве влачить». Впрочем, в анналах народной мудрости, в фольклоре и в поэзии мы подчас обнаруживаем и несколько иные мотивы. Например, «Плохой товарищ хуже одиночки». Очевидно, о том же повествует нам, выражаясь в гораздо более возвышенном стиле, русский поэт-декадент Н. М. Мирский:
И в самом деле, трудно отрицать, что, приобретая спутника жизни, — будь то соратник по совместной деятельности либо партнер по браку, — индивид неизбежно принимает на себя те или иные дополнительные обязательства, теряя тем самым часть своей личной свободы и независимости. Более того, чем большее число лиц вовлечено в орбиту вашего существования и чем чаще вам приходится взаимодействовать с ними, тем ощутимее потеря индивидуальной самостоятельности и тем труднее вам планировать дальнейшую линию своего поведения. И если радость общения с себе подобными вкупе со всевозможными приобретениями на почве кооперативного труда — это цветы коллективного существования, то возникающая при этом непредсказуемость судеб каждого из участников событий есть горький и, судя по всему, неустранимый плод коллективизма.
Яркой иллюстрацией сказанного могут служить своеобразные группировки животных, известные зоологам под названием «коммун». Своеобразие этих объединений состоит в том, что в заботе о потомстве здесь принимают участие не только сами родители, но и так называемые
Простейший вариант коммуны — это семейная группа, включающая в себя, помимо отца, матери и их очередного приплода, уже возмужавших отпрысков тех же родителей. С прообразом подобных «расширенных» семей мы уже встречались в предыдущей главе, когда речь шла о семейных группах гиббонов и игрунок. Интересующие нас сейчас коммунальные ячейки отличаются от группировок этих обезьян в том отношении, что в коммунах детеныши нуждаются в гораздо более разнообразных услугах со стороны взрослых членов объединения. В частности, в обязанности последних входит сооружение надежного постоянного убежища для новорожденных — гнезда у птиц, логова у млекопитающих. Необходимость более тесных и частых контактов между воспитателями на почве их многогранной совместной деятельности создает дополнительную почву для возникновения всевозможных конфликтов, приводящих подчас к поистине трагическим результатам.
Внутренняя напряженность обстановки внутри коммуны далеко не всегда очевидна для стороннего наблюдателя. Зоологи долгое время не придавали большого значения тем внешним признакам недружелюбия, которые от случая к случаю проявляются в форме мимолетных ссор между членами коммунальной ячейки. Ведь всем известно по собственному опыту, что «милые бранятся — только тешатся». Так или иначе в среде натуралистов сложилось твердое убеждение, что в коммунальных группировках животных царит полная гармония. Полагали, что благодаря сторонней помощи родители получают возможность принести и вырастить максимальное число потомков, а те ни в чем не нуждаются, находясь под опекой нескольких нянек. Бескорыстные помощники между тем набираются опыта ухода за молодняком в ожидании того момента, когда им самим представится удобный случай стать продолжателями рода.
Увы, эта идиллическая картина всеобщего благополучия сильно померкла в последние годы, после того как зоологи приступили к скрупулезному изучению многолетнего хода событий внутри той или иной конкретной коммунальной ячейки. Поскольку объектом наблюдений стали теперь индивидуально опознаваемые животные, — помеченные, к примеру, цветными кольцами или какими-либо другими специальными метками, — наши знания о жизни коммун быстро обогатились множеством интереснейших сведений.
Эти непредсказуемые говорушки…
Израильский орнитолог А. Захави был среди первых, кто решил узнать доподлинно, что же именно происходит в интимной жизни животных, практикующих коммунальный образ жизни. Объектом своих исследований ученый избрал самого обычного обитателя аридных субтропиков Ближнего Востока — арабскую говорушку. Это птица из семейства тимелий величиной со скворца, окрашенная в скромные серовато-бурые тона (рис. 10.1). Говорушек, вереницей перелетающих нестойким полетом от одного куста к другому, легко опознать на расстоянии по характерному силуэту: издали бросается в глаза длинный ступенчатый хвост, который птица время от времени ставит почта вертикально. Взрослые индивиды разного пола различаются лишь цветом радужины глаз: она желтая у самцов и коричневая у самок.
В безводной пустыне Негев говорушки селятся в маленьких оазисах, где в густых кронах разбросанных там и тут невысоких деревьев им удается надежно прятать свои довольно крупные гнезда. Однако пустыня есть пустыня, и корма для птиц здесь никогда не бывает в изобилии. Особенно тяжко приходится говорушкам в годы засухи. И без того скудная растительность уже к началу лета чахнет под палящими лучами солнца. Насекомые, пауки, мелкие рептилии и прочая живность, составляющие основу питания говорушек, укрываются в дневные часы подальше от изнуряющего зноя — в глубоких норах, под камнями, в затененных трещинах скал. Правда, при помощи своего сильного долотообразного клюва говорушке подчас удается добыть корм буквально из-под земли, например раскапывая гнезда крупных пустынных муравьев. И все же поиски съестного превращаются для наших птичек в постоянную проблему.
В условиях устойчивой скудости кормов каждая семья вынуждена осваивать весьма обширный охотничий участок, куда доступ посторонним говорушкам полностью воспрещен. В результате вся местность, сколько-нибудь пригодная для жизни этих птиц, оказывается поделенной без остатка на принадлежащие разным семьям земельные наделы. Такой участок занимает площадь от 2 до 10 га и на протяжении круглого года ревностно охраняется всеми членами семейной группы от проникновения сюда всех прочих представителей того же вида. В силу всего сказанного соседские взаимоотношения между обладателями
