Ко всему сказанному следует добавить, что существует немало видов пернатых, у которых коммуны устроены таким образом, что помощники на этот раз в действительности играют вспомогательную роль. Их присутствие и в самом деле позволяет группировке воспитать в среднем большее число потомков, чем это под силу уединенно гнездящейся паре. Основное отличие коммун, о которых идет речь, от объединений кукушек-ани или султанок состоит в том, что в каждой из них монопольное право приносить приплод принадлежит лишь одному доминирующему ?-самцу и его высокоранговой супруге, которые милостиво разрешают всем прочим членам группы кормить своих отпрысков, но держат их на почтительном расстоянии от гнезда во время его постройки, а также в периоды яйцекладки и насиживания яиц.
Например, у полосатоспинных крапивников, обитающих в южноамериканских саваннах, все заботы по сооружению колыбели для будущих яиц берет на себя самец — глава семейства. Гнездо, выстроенное им из сухих прутиков и подвешенное на ветвях шелковой акации, представляет собой массивное сооружение в виде продолговатого «мешка» с боковым входом. Самка откладывает сюда 3–5 пестрых яичек, которые она без посторонней помощи насиживает на протяжении 20 дней. Пока супружеская пара погружена в семейные заботы, помощники заняты охраной границ семейной территории и сооружением так называемых ночевочных гнезд. В таких убежищах совместно спят сами помощники и другие члены коммуны, кроме самки, насиживающей яйца в своем гнезде. Позже, когда коммуна пополнится молодняком-новобранцами и начнет странствовать в поисках пропитания по своей территории, эти гнезда станут местами коллективных ночевок всей группы.
После того как в главном гнезде вылупятся птенцы, помощники начинают доставлять им насекомых и прочую живность, частично освобождая родителей от этой тяжкой повинности. Когда же молодые оставят свою колыбель, все заботы по их воспитанию полностью ложатся на плечи помощников. Это позволяет самке-матроне приступить к очередной яйцекладке сразу же после вылета из гнезда молодых первого выводка. Такой возможности лишена самка в паре, не ассистируемой помощниками, поскольку она сама вынуждена заботиться о первом эшелоне своих отпрысков до тех самых пор, пока они не приобретут навыки самостоятельного добывания корма.
Похожая система взаимоотношений существует и у многих других видов птиц, у которых гнездованию супружеских пар содействуют (хотя и далеко не всегда) один или несколько помощников. Здесь можно упомянуть обитающих в Африке зеленого древесного удода и пегого зимородка, южноамериканского пустынного сарыча, флоридскую кустарниковую сойку, австралийских славковых крапивников и птиц- пересмешников Галапагосских островов. Поскольку у всех этих пернатых делами в гнезде ведает лишь одна привилегированная самка, здесь никогда или почти никогда не бывает ненормально увеличенной кладки, так что яйца и вылупляющиеся из них птенцы развиваются без всяких помех. Коль скоро в самые ответственные моменты яйцекладки и насиживания родители держат помощников на почтительном расстоянии от детской, сведены до минимума возможность возникновения острых конфликтов и обусловленной ими частичной гибели потомства Что же касается влияния самих помощников на происходящее, то оно в зависимости от обстоятельств может быть более или менее значительным.
Например, у упомянутого выше пустынного сарыча эффект присутствия помощников скорее отрицателен, а у зеленого древесного удода пары с помощниками выращивают не больше птенцов, чем супруги, полагающиеся лишь на собственные силы. То же самое мы видим у пегих зимородков, если они выбирают места для устройства гнезд по берегам водоемов, богатых достаточно крупной рыбой, которой эти птицы кормятся сами и снабжают своих птенцов. Когда же места для рыбалки открыты для сильных ветров, при которых зимородку нелегко высматривать своих жертв с воздуха, а сама добыча состоит в основном из мелкой рыбешки, родители не справляются с обеспечением птенцов необходимым для них пропитанием, и здесь присутствие помощников спасает изрядную часть потомства от голодной смерти. В данном случае чем больше помощников, тем лучше.
Однако это отнюдь не является общим правилом: многие орнитологи, изучавшие коммуны интересующего нас типа, специально подчеркивали, что увеличение числа помощников сверх одного либо двух уже не приводит к каким-либо выгодам для семьи с точки зрения увеличения числа выращенных ею отпрысков. Сказанное справедливо и в отношении семей-коммун уже известного нам полосатоспинного крапивника, а также кустарниковой сойки, галапагосских птиц-пересмешников и австралийских славковых крапивников. У последних наиболее преуспевают в выращивании детей семьи, в которых умудренная опытом немолодая самка пользуется содействием двух помощников.
Судя по всему, общая обстановка в семье-коммуне полосатоспинного крапивника или пегого зимородка не выглядит столь напряженной, как в промискуитетных группах желудевых дятлов и султанских кур. Хотя самец — хозяин гнезда и пытается подчас отогнать от него чрезмерно усердного помощника, — как это нередко случается, скажем, в семье-коммуне зимородков, — число подобных конфликтов невелико, и они не слишком омрачают вполне размеренную жизнь коллектива, где каждый поглощен собственными заботами и вносит тем самым посильную лепту в общее дело. Именно это последнее обстоятельство, коренящееся в строгом разделении обязанностей на основе неписаных правил совместного существования, и приводит к тому, что в условиях хрупкого равновесия между кооперацией и конкуренцией чаша весов склоняется здесь в пользу первой. Результат не заставляет себя ждать: непроизводительные затраты снижаются до минимума, и группировка получает дополнительные преимущества в деле воспитания потомства.
Генетическая теория социальной эволюции и «отбор родичей»
Изучая коммуны того типа, где лишь одна супружеская пара выступает в роли производителей, тогда как все прочие члены группировки так или иначе содействуют размножающимся самцу и самке в выращивании их отпрысков, ученые обнаружили определенное сходство между подобной организацией семей и тем, что происходит в общинах социальных насекомых, таких, скажем, как пчелы или муравьи. Читателю, вероятно, известно, что у этих удивительных созданий разделение обязанностей между членами коллектива подчиняется весьма строгому регламенту. В частности, в задачу немногочисленных самцов входит оплодотворение одной или нескольких способных к размножению самок-цариц, чьи функции сводятся к тому, чтобы произвести и отложить как можно больше яиц. Все прочие бесчисленные обитатели улья либо муравейника — это бесплодные самки, выполняющие роль рабочих. Они обустраивают общее жилище всех членов коллектива, оберегают его неприкосновенность и полностью берут на себя уход за весьма многочисленным потомством самок-цариц. Такая схема распределения обязанностей (немногие размножаются, все прочие опекают их потомство) получила название
Именно поэтому биологи-теоретики с неподдельным интересом встретили в 70-х годах XIX века сообщение орнитологов о том, что у некоторых видов птиц существует нечто похожее на репродуктивное разделение труда — эту наиболее замечательную черту коллективизма у социальных насекомых. Аналогия между ними и «коммунальными» видами птиц представлялась вроде бы самоочевидной. И там и тут немногие члены объединения монополизируют процесс размножения, а все прочие только выращивают потомство привилегированных производителей. С этой точки зрения казалось вполне оправданным уподобить «помощников» в коммунах птиц касте бесплодных рабочих у муравьев или пчел.
На почве подобных умозаключении ученые попытались объяснить происхождение коммунального гнездование у птиц в рамках так называемой генетической теории эволюции социального поведения. Эта теория, выдвинутая в 60-х годах XIX века английским натуралистом В. Гамильтоном, заслуживает того, чтобы сказать о ней несколько слов, поскольку она до сих пор остается достаточно популярной в среде западных биологов и эволюционистов.
Центральный пункт умозаключений В. Гамильтона и его коллег вкратце сводится к следующему. Жизненная задача каждого индивида, настойчиво диктуемая ему инстинктом размножения, состоит в том,
