Вперед вышел молодой краснофлотец, глубоким, звучным баритоном запел:
Могучий хор подхватил:
Вновь звучал голос солиста:
Хор подхватил:
Когда концерт окончился, исполнителей пригласили в салон.
Салон, рядом с офицерской кают-компанией, был уставлен глубокими кожаными креслами, круглыми столиками из пластмассы и никелированного металла. Пожилые стюарды в белых коротких курточках разносили на подносах высокие бокалы, бутылки и на закуску — крошечные бутербродики и черные крупные маслины.
Людова окружили несколько англичан.
— Прелестно, великолепно! — говорил высокий офицер в мундире морской пехоты. — Какое чувство ритма показали ваши танцоры! Но не пытайтесь уверять меня, мистер кэптин, что хоть один из этих певцов и артистов — моряк, а не профессиональный артист, переодетый в матросскую форму! Они слишком хорошие исполнители для простых матросов, так же как вы, — он обнажил свои желтые, прокуренные зубы, — слишком хорошо владеете английским, чтобы быть простым конферансье.
— Виски, сээ? Лимонный сок, сээ? — остановился возле них стюард с подносом.
Офицеры взяли бокалы с виски, Людов — стаканчик полный подслащенного лимонного сока.
— Я ни в чем не собираюсь уверять вас, — небрежно сказал Людов. Отлично знал: морские пехотинцы на английских кораблях — жандармерия флота, и этот офицер подошел к нему не случайно. — Не собираюсь убеждать, но тем не менее все это не артисты. Это наши боевые соратники с эсминцев, с подводных лодок, с торпедных катеров. Способные ребята, поэтому им дали возможность, служа на флоте, совершенствоваться в искусстве.
Людов глядел на офицера в сером мундире:
— Вспомните баяниста, стоявшего справа. Когда погиб от налета вражеской авиации наш миноносец, этот комендор до последней возможности вел огонь из орудия вместе с другими, а потом успел опуститься в кубрик и выплыл на берег весь в крови и в мазуте, но с баяном в руках.
Он медленно прихлебнул из стакана.
— Нет, это настоящие матросы! И вы правы, я не конферансье. Я офицер морской разведки. Сержант моего отряда написал песню, исполненную сегодня… Простите, мне нужно сказать несколько слов мистеру Нортону.
Нортон стоял в стороне — улыбающийся, с тщательно зачесанными на высокий лоб жидкими прядями волос. Был одет в черный отглаженный костюм, свежий воротничок подпирал чисто выбритый подбородок. Увидев, что Людов идет к нему, радостно подался навстречу.
— А вот мой русский спаситель! Мы должны выпить с ним за дружбу! — воскликнул первый помощник капитана «Бьюти оф Чикаго». Он держал в руке бокал с виски, его бледные губы широко улыбались.
— Джентльмены, этот офицер был одним из тех, кто оказал мне гостеприимство — такое же, как сейчас оказываете вы!
— Отбываете на родину, мистер Нортон? — спросил Людов.
— Да, как видите, нам, немногим спасшимся с «Бьюти», дали приют британские моряки. Обещают передать нас на корабль Соединенных Штатов.
Нортон выпил виски, взял с подноса другой бокал.
— А вас, кэптин, — Нортон подчеркнул последнее слово, — можно поздравить с повышением в чине? Только вчера вы были лейтенантом. И кстати, когда вместе с вами мы переживали прискорбные, крайне прискорбные события, я не знал, что вы связаны с артистическим миром.
— Я не связан с артистическим миром, мистер Нортон, — сказал Людов. Они стояли друг против друга в тесном кругу моряков и летчиков авианосца. Краем глаза Людов увидел, что офицер в жемчужно-сером мундире прислушивается, остановившись в заднем ряду. — По правде сказать, я пришел сюда с артистами ансамбля, взялся оказать им помощь переводчика, главным образом с целью увидеть вас.
— Меня? — Лоб Нортона слегка наморщился, пальцы крепче сжали бокал, но улыбка не покидала губ.
— Прощальный визит вежливости? Или еще что-нибудь хотите узнать у меня?
— Спасибо, я уже узнал все, что нужно, — сказал Людов. — Наоборот, хочу сообщить кое-что вам. Хочу сообщить, что мы нашли «Бьюти оф Чикаго».
— Вы нашли «Бьюти»?
Цепкие пальцы Нортона сильнее стиснули граненое стекло.
