разбора подстриг под «нулевой». Вместе с волосами исчезла и любовь. Никто не пошел вечером на свидание с девицами, и те, прождав напрасно, ушли.
Республика Шкид проводила весну, солнце уже пригревало по-летнему, и у ребят появились другие интересы.
Так как на лето школа осталась на этот раз в городе, надо было искать курорт, и его после недолгих поисков нашли в Екатерингофском парке на берегах небольшого пруда, около старого Екатерининского дворца. Сюда устремились теперь все помыслы шкидцев: к воде, к зелени, к футболу, и здесь за беспрерывной беготней постепенно забывались теплые белые весенние ночи, нежные слова и первые мальчишеские поцелуи.
На смену любви пришел футбольный мяч, и только Джапаридзе нет-нет да и вспоминал с грустью о голубоглазой блондинке из соседнего детдома, и даже, пожалуй, не столько о ней, сколько о загубленной своей готовальне, новенькой готовальне с бархатным нутром и ровненько уложенными блестящими циркулями. Только Дзе грустно вспоминал весну…
Крокодил
Он вошел в канцелярию, снял поблекшую фетровую шляпу, поправил завязанный на шее бантом шарф и отрекомендовался:
— Сергей Петрович Айвазовский, племянник своего дяди — Айвазовского — того самого, что «Девятый вал» написал и вообще…
Пришел просить места. Долгая безработица истрепала нервы, измучила голодом, холодом и тоской безделья… Айвазовский решил обратиться в дефективный детдом.
Викниксор просмотрел рекомендацию губоно и, просматривая, мельком оглядел Айвазовского.
Был он довольно высокого роста, широк в плечах, а гордое, с поднятым носом, лицо заставляло предполагать твердый и сильный характер.
— Хорошо, — сказал Викниксор. — Я приму вас штатным воспитателем; но, кроме того, нам нужен преподаватель рисования… Вы могли бы?..
— Я племянник Айвазовского, — с гордостью ответил тот. — А кроме того, я окончил Академию художеств. Я…
— Прекрасно, — оборвал завшколой. — Вы зачислены в штат. Завтра вы дежурите с двух часов дня. Надеюсь, вы сумеете подойти к воспитанникам.
— О! — воскликнул Айвазовский. — Это я сумею сделать… У меня есть опыт… Я…
Похоже было, что он хотел добавить — «племянник Айвазовского», но не сказал этого, не успел: в коридоре затрещал звонок, возвещая о конце урока, и канцелярия заполнилась педагогами и воспитателями.
Айвазовский помял шляпу, посмотрел на разговорившегося с другими Викниксора, хотел было протянуть руку, потом раздумал и, сказав: «До завтра», вышел из канцелярии, поблескивая золоченым пенсне на задранном вверх носу.
На другой день после уроков в класс четвертого отделения вошел Викниксор в сопровождении Айвазовского.
Воспитанники встали.
— Ребята, — проговорил Викниксор, — вот ваш новый воспитатель… Художник. Очень хороший человек… Надеюсь, что сойдетесь с ним…
Когда Викниксор вышел из класса, ребята обступили нового воспитателя.
Тот, в свою очередь, сжав под мышкой портфель, рассматривал через пенсне своих новых питомцев. В классе он почему-то сразу возбудил смешливое настроение.
— Как имя твое, о пришелец, новый воин из стана халдеев? — притворно торжественным тоном вопросил Японец.
— Меня зовут Сергей Петрович, — ответил воспитатель. — А фамилия моя Айвазовский.
— Айвазовский! — раздались возгласы. — Не художник ли?
— Да, художник, — вскинув голову, ответил халдей. — Я племянник своего дяди Айвазовского, который написал «Девятый вал» и другие картины.
— Здорово! — воскликнул Янкель.
Ребята еще плотнее обступили нового воспитателя.
Тот уселся за пустую парту и положил перед собой портфель.
— А вы что делаете? — спросил он. — Чем занимаетесь в свободное время?
— Халдеев бьем, — пробасил Купец.
— Что? — переспросил Айвазовский.
— Халдеев бьем, — повторил Офенбах. — Бузим, в очко дуемся…
— Да-а, — протянул Айвазовский, не понявший сказанного Купцом. — А я, — сказал он, — иначе с вами занятия поведу. У меня своя система воспитания.
— Какая же у вас система? — спросил кто-то.
— Может, расскажете? — попросил Янкель.
— У меня система следующая: я сам провожу с воспитанниками часы их досуга, читаю им вслух, играю…
В толпе ребят кто-то хихикнул.
— Интересно, — сказал Янкель. — Что ж, вы сегодня и приступите к воспитательной работе?
— Да, я думаю.
«Племянник своего дяди» порылся в портфеле и вытащил какую-то книжку.
— Я прочту вам сейчас интересную вещь, — сказал он. — Я хорошо читаю; кончил, между прочим, декламационные курсы…
— Валите, читайте, — перебил Ленька Пантелеев.
Айвазовский положил книгу на стол.
— Это что? — спросил Япошка и, взглянув на заглавие, громко расхохотался.
— «Крокодил» Корнея Чуковского, — прочел он. — Ловко!
Класс задрожал от смеха.
Воспитатель недоумевающе оглядел смеющихся и спросил:
— Вы чего смеетесь? Это очень интересная книга.
— Ладно, читайте! — снова закричал Пантелеев.
Айвазовский встал, поставил ногу на скамейку парты и, закинув голову, начал:
Читал он эти детские юмористические стихи с таким пафосом, так ревел, произнося слово «крокодил», что слушать без смеха было нельзя. Ребята заливались.
Айвазовский обиженно захлопнул книгу.
