банку, в каком-нибудь старом холодильнике, может, даже в тех подвалах, где мы гуляли недавно в костюмах биохимической безопасности. Или еще где- нибудь. А на банке, на этикетке и написано «Я — вирус оспы! Я всехубивать, крошить! Не открывай банку, дебил!» А что они подумали? А подумали они: «Ой, какая замечательная банка со смешной этикеткой! Давайте ее притащим в институт. Вот ведь эти наши чудные деды, маразматики-атеисты, верили в каких-то там микробов. Мы-то знаем, что все болезни насылает на нас Господь. А Господь-то в банке не живет! Сколько раз банку открывали, а Господь из нее и не выползал, и десницу свою не высовывал! А микробы — это ведь лишь теория! Как теория эволюции! Ха-ха-ха». Тупицы'. Эндрю пришлось остановиться, чтобы перевести дух. Едва отдышавшись, он продолжил:
'Но десятки лет назад наши предки догадывались, что такое может произойти. Нет, что ТАКОЕ может произойти, они, конечно, не догадывались. Но что эпидемия может случиться — вполне. Они были готовы к тому, что у них будут внуки- дегенераты, срывающие крышки с запечатанных банок. Хотя, конечно, они скорее ждали, что это сделают террористы. В любом случае, у них были миллионы образцов вакцины. Они не пожалели денег, средств, времени, помещений. Они бережно хранили их в рефрижераторах, в чем ты сам недавно убедился. Даже в нашей умственно отсталой стране все это было. Была система моментальной доставки вакцины в течение считанных дней по всей стране! Но посмотри на нас сегодня? Вместо того, чтобы делать новые вакцины и лекарства или хотя бы бережно хранить то, что было придумано до нас, мы вернулись к вере в колдовство! Вернулись в темные средние века, во времена необразованных невежд, в эпоху суеверий и заблуждений. Будто история ничему не учит! Не учит, что всегда, всегда, когда мы подозреваем, что свершилось чудо, что произошла магия — это всего лишь кто-то пукнул. Все! Всему есть естественное, разумное объяснение, скрывающееся в законах природы. Нужно просто напрячь мозги и не полениться провести исследование!
А мы убедили себя в том, что на небесах есть невидимый дядька, которому не плевать на то, как мы чистим картошку — по часовой стрелке или против часовой. Заодно мы уверовали в гомеопатию. Клинические испытания? Нет, не слышали. Это все старая атеистическая наука! Эксперименты показывали, что гомеопатия не работает? Законам физики противоречит? Отменим эксперименты и законы, но оставим гомеопатию. Ведь КТО-ТО сказал, что его бабке это о-го-го как помогло! КТО- ТО сказал! Представляешь! Чья-то бабка! Так что, если какой-нибудь дворник съел банан, а через два дня у него прошел геморрой, значит, бананы теперь средством от геморроя назовем? А почему не табуретку, на которой он сидел днем раньше?
Был такой психолог по фамилии Скиннер. Он обнаружил удивительный феномен: голубь, которого кормят без какой- либо системы, случайным образом задавая время кормежки, со временем вырабатывает определенные ритуалы. Например, он может начать вращать головой, бегать по кругу или биться об угол клетки, когда голоден. При этом голубь повторяет те действия, которые он, по случайному стечению обстоятельств, совершал незадолго до предыдущей кормежки. Скиннер назвал это голубиными предрассудками. Голубь получает корм независимо от своего поведения, но он обучен, что эти ритуалы приводят к появлению пищи. Я уверен, что точно так возник танец
дождя у племенных шаманов: кто-то танцевал, пошел дождь, и наделенный птичьими мозгами человек умудрился эти события связать. Так зарождается вера в гомеопатию, целителей, астрологию, счастливые или несчастливые приметы и в силу молитвы. Тот же принцип породил и страх перед вакцинами. Не важно, что тщательные исследования показывали их безопасность. У кого-то появилась болячка, и тут же кто-то предположил ничем не обоснованную связь. Занятно, что Скиннер использовал для своих экспериментов голубей, ведь голубь — один из самых распространенных символов христианства.
Когда я узнал о том, что произошло в НИИВТНЭ, я понял, что человечество нужно срочно спасать. Мне нужно было уговорить общественность начать принимать вакцину, привиться, пока еще не слишком поздно, пока улицы не заполонили трупы. Но в вакцину никто не поверит и принимать ее никто не будет. Доверие к старой науке начало угасать с реформой образования, когда в класс впустили попов в рясах, креационистов и еще фиг знает кого, когда стали выращивать поколения невежд, неспособных к мышлению, поколения, для которых истина — то, что чья-то бабка сказала, а не то, что логично, обосновано и доказано кропотливым научным трудом.
Зато нынче все охотно поверят в магию. Отнесутся к ней плохо, но поверят. И тут появляешься ты. Убедить тебя в том, что ты колдун, было несложно. Охранникам мой друг подсунул галлюциногенное средство в бутылке коньяка, которую передала твоя жена. Естественно, бутылку конфисковали и распили. Это любой догадается. Кто даст заключенным нормально выпить, когда у начальника тюрьмы на лице написано: алкоголик со стажем белой горячки? Неудивительно, что он подыграл мне, решив, что ты демон какой-то. Я уж не знаю, чего он там вообразил. А те, кто не пили поверили своему одураченному начальнику. И прессе. Ну и я неплохо сыграл. А дальше пошла цепная реакция — все поверили в твою силу, и это сделало тебя всесильным в нашей стране и даже за ее пределами. Вот она, практика, которая — критерий истины. Все готовы были слушать тебя, делать то, что ты скажешь, из страха за свою жизнь и жизнь родных. Как многие боятся Бога, хотя никто его не видел, кроме как во время тех же галлюцинаций, — так и тебя боялись, хотя никаких реальных доказательств того, что у тебя есть какая-то магическая сила, не было. «Верю, потому что абсурдно», — как говорил карфагенский теолог Тертруллиан.
Кстати, в камеру мою ты попал не случайно. Я, как узнал про тебя в новостях, попросил друзей дать пару взяток. Ведь стражам порядка все равно, куда и к кому тебя сажать. Так начался проект, который я назвал Апофения, и мне тогда казалось, что он обречен на успех. И все было хорошо. Я мог вести тебя, чтобы вместе мы сделали правильную вещь. Мы могли многое сделать, Макс, но теперь все кажется бессмысленным, не находишь?
Так что знай правду. Ты — простой человек. Военным ты помочь не сможешь, разве что поднятием боевого духа солдат. Впрочем, это было бы не так уж и мало при иных обстоятельствах. Мы могли спасти человечество, но у нас не вышло. Вакцина не работает, а новой нет и нет ученых, которые могли бы ее сделать. Скоро оспа пройдется по всему миру, оставляя на своем пути миллионы трупов. Зато мы развязали войну. Ме густа! Самое время!
И сейчас мне очень стыдно. Я чувствую ответственность за каждого человека,который погибнет, — от оспы или влетевшего в окно дома пушечного ядра. Я несправился со своей задачей. Единственный человек, кто был в курсе происходящего, — твоя жена, она не поверила в твое колдовство, и я был вынужден ей все рассказать тогда на веранде. Помнишь? Я рассказал ей правду. И она все поняла. И про вирусы. И про вакцину. И почему так важно держать тебя в неведении: я создал новую религию, мне нужен был пророк, который искренне верит в свое предназначение. Почему единственный человек, который все понял, — блондинка, не ходившая в школу? Скажи мне, Макс, а? Почему другие — не такие, как она?'
'А как объяснить падение прокурора, о котором упоминали в новостях?' — наконец, тихо спросил Макс.
'Ты что, совсем тупой что ли? Он споткнулся! Случайно! Ты вообще меня слушаешь?'
'Получается, ты все это время врал мне?'
'Врал? Да, врал! Как ты думаешь, кто до сих пор держал мир целым и невредимым? Пока у власти были люди хоть с какими-то мозгами, люди, понимавшие, в какую иррациональную чушь верит большинство населения, человечество могло как-то существовать. Да, эти люди могли распространять суеверия, религию в своих политических, корыстных интересах, но не более того! Гадалок не назначали судебными экспертами, в клиниках лечили нормальными лекарствами, а в школах углубленно изучали биологию и математику, а не богословие и астрологию. Кто-то прекрасно понимал, нутром чуял, что иначе мы неизбежно вернемся в каменный век. Но теперь остались лишь следы от прежней культуры. Нас осталось мало — тех, кто в состоянии различить вымыслы и доказанные факты. Мой так называемый орден, о котором я тебе говорил — нас десяток человек, смешно сказать. Что мы можем сделать? Мы легли спать в мире технологического прогресса, а проснулись среди бесноватых параноиков, верящих в любую нелепость, про которую напишут в газете. Параноиков, рехнувшихся на абсолютизации морали, искаженной
