Лечебность времени все-таки очень условна.
Рената намеревалась не спать. Она хотела сидеть и облучаться нашими картинками до тех пор, пока у нас не накопится достаточно данных, чтобы действовать. Честно признать, я тоже видела в этой жертве смысл.
? «Молекулы» не испытывают усталости, ? сказала она, отдирая меня от диванного подлокотника, ? иди спать.
Бойфренд, ревнующий к банковскому менеджеру, мне не приснился.
Утром Рената все еще сидела у телевизора. Уходя спать накануне вечером, я посоветовала ей после фильмов перейти на канал для взрослых. На идею о хард-коре меня натолкнули слова моего бойфренда из моего предыдущего сна, где он говорил о том, что война ? круче инстинкта размножения. Я объяснила Ренате, где найти каналы для взрослых и подсунула ей чистый блокнот для самонаблюдений. Утром на нем были какие-то графики и координаты со значениями, выраженными в тт.
? Что это? ? спросила я.
? Частота моего возбуждения. Тебе как удобней, в виде дробей Архимеда или Гиясэддин Джемшид ибн Масуд ал-Каши?
? Лучше объясни своими словами! ? попросила я.
Рената сходила на кухню и вернулась с двумя чашками кофе. Серые кардиналы вечно мудреней внешне видимых лидеров.
? Это банально, ? сказала она, не без удовольствия потягиваясь на диване, ? я почувствовала особый вид активности, кажется, по вашему она передается словом «лень».
? Нега? ? уточнила я, глядя на то, как она потягивается.
? Это приукрашенное понятие. Мне захотелось, чтобы вокруг меня суетились и ничего не требовали взамен. Одновременно с этим я получила посыл к разрушению чужой воли. Мне захотелось кого-нибудь победить. Это оказалось сопряжено с сильным толкательным импульсом в бедрах. Вместе с тем я наблюдала некоторое заведомое разочарование, потому что все выйдет, как обычно не так. Сломив чужую волю шоковым методом, я не заставлю его суетиться с воодушевлением. Вкратце примерно так. Последнее описанное чувство вы почему-то называете «стыд».
Я вздохнула.
В новостях показывали сожженные денимовые фабрики в Индонезии и потопленные искусственные острова в Токийском заливе. Подводные съемки сделал бывший оператор реалити-шоу «Последний Герой». Было похоже на старый фильм «Челюсти».
? Национальность этого ребенка установить не удалось, ? перевел слова японского репортера наш диктор, когда камера вернулась на берег, ? среди оставшихся в живых, он никого не узнает. Мы обращаемся к нашим коллегам. Если вам знаком этот мальчик, свяжитесь, пожалуйста, с центром спасения.
Камера наехала на подол распашонки, затем показала лицо. Мальчик брел по берегу и повторял русское слово «мама». Затем показали стенд и написанный на нем телефон.
Мы работали, как угорелые.
Я все чаще вспоминала анекдот про попугая, которого два политических лидера лечили от хандры, ежедневно меняя перед клеткой геометрические фигуры. Один политик говорил другому: попробуй это, попробуй то. Когда птица сдохла, лидер партии (не помню, кажется, она называлась каким-то фруктом) воскликнул: «Эх! А у меня еще столько идей осталось!».
? Рената! ? воскликнула я на седьмой день сотворения оружия против космических помидоров, ? может быть, выключать звук?
Ночью мне снился Ангел. Я отнеслась к его появлению холодно. Я точно знала, что мне нужна помощь, и я просто подбадриваю себя во сне. Но вместо советов, он предложил мне то, чем когда-то мы с ним занимались при толкательных импульсах в бедрах. Было похоже на первый или последний раз. Я проснулась, словно школьница, которую застали за рисованием поцелуев.
Утром, приняв длинный-предлинный горячий душ, я поехала купить еще фильмов.
По дороге мне пришло в голову, что в целях исследований фильмы можно крутить, пока Рената спит, можно жечь кришнаидские благовония или заставить ее с кульминации поедать чипсы, а на рекламе принимать ЛСД. С нашим теперешним бюджетом можно вообще найти клипы с 27-м, 28-м и 30-м кадром и даже сняться в этих кадрах самим. Я почти готова была дойти до отчаяния. И тут мой взгляд упал на вывеску над черными окнами какого-то кафе: «Крепкий Орешек». Я вспомнила фильм 12 обезьян с Брюсом Уиллисом. Я была на улице Пятницкой.
Припарковавшись (последнее время с этим почему-то не стало проблем), я похлопала себя по щекам, чтобы удалить следы изможденной бледности и открыла тяжелую дверь в кафе. Колокольчик над дверью звякнул наподобие приехавшего лифта в лобби крупного офиса или отеля. Дверь открылась, и я шагнула… в лифт.
Ощущение скоростного подъема было полным. У меня даже возникло чувство, что в спину мне дышит негр в белой униформе. Огоньки под цифрами этажей мелькали, как угорелые. При этом они были единственным освещением в темноте. Повернув голову, я увидела, как в боковом зеркале вспыхивает мое отражение. Я испугалась.
Когда на лбу у меня выступила испарина, кабина остановилась. Двери подождали секунды две и бесшумно разъехались. Навстречу мне шагнул улыбчивый официант в стойке «салфетка на локте». Я услышала за спиной ласковый механический голос: «Добро пожаловать на наш этаж».
? Вы у нас впервые? ? понимающе спросил официант.
? Нет, ? зачем-то соврала я, ? но раньше здесь было по-другому.
Он засмеялся.
? Раньше здесь был закрытый банный клуб Мытые Шеи. Мужской клуб, ? со значением уточнил он.
? Я была здесь, ? повторила я, ? в качестве корреспондента, ? и добавила, ? в архиве.
Мне почему-то представилось, что «журналист» должно сработать вроде пароля.
? О! ? сказал официант и мельком заглянул в кожаную папку, ? для вас заказан столик на двоих. Сюда, пожалуйста.
Словно для верности, что я не сбегу, он крепко взял меня за локоть. Я испугалась даже больше, чем в лифте. В предпоследней войне, как я помню, убитых журналистов хватило бы на полный штат 20-ти глянцев. Еще я подумала, что сейчас меня своруют инопланетяне. Это интервью, думаю, мне никогда не удастся опубликовать. Даже если я буду задавать самые невинные вопросы типа «Когда выйдет ваш новый диск?».
За столиком, куда меня привел официант, никого не было. Зато это был отдельный кабинет. Поправив для проформы вилки, официант удалился.
На всякий пожарный я сунула руку в сумку и приготовилась нажать запись на диктофоне. Потом я подумала, что этот жест могут принять за оборонительный маневр. Собственно, он им и был. Чтобы не возбуждать лишних волнений, я потренировалась молниеносно пихать руку внутрь. Каждый раз мои пальцы натыкались на что-то не то. С досады я попыталась нащупать кнопку диктофона через кожу и подкладку сумки. На удивление у меня получилось.
? Ну здравствуй, ? услышала я чрезмерно интимный голос и вздрогнула. У столика стоял незнакомый мужчина в черных очках. Дверь за ним молниеносно закрылась.
Я кивнула.
Мужчина снял очки и неловко протянул в пространство руку. На его пальцах сидело много колец. Одно ? печатка в виде черепа дракона, какую носил мой монгольский сосед. Разглядывая кольца, я подумала, может быть, он протянул руку для поцелуя? Если я попала в место отправления какого-нибудь нечеловеческого культа, лучше ее поцеловать. Я так и сделала. Привстав, я нежно коснулась незнакомого запястья губами. Теплых искренних чувств мне придавал страх.
? О! ? выдохнул мужчина, ? ты помнишь… ? И он положил мне ладонь на голову. Вышло немного неуклюже для романтической ласки: между его указательным и безымянным пальцами оказалось мое ухо. В заднюю стенку раковины неприятно врезался шип дракона. Невольно я подняла лицо и поняла, что мужчина слеп.
