больше мне об этом деле ничего не известно.
– И они купились?
– А чего тут покупаться? Им ведь на самом деле нужен Алексей. И вообще, я за него страшно беспокоюсь, он уже так давно не давал о себе знать.
– С ним все в порядке. Мы вчера с ним разговаривали.
– Слава богу! И где же он?
– В Петербурге, – голос Чета стал еле слышен, на линии появились какие-то помехи. – По крайней мере, он сказал, куда собирается.
– А где он был?
– В каком-то городе на севере России, забыл, как он называется.
Дыхание Елены участилось.
– А… обо мне он спрашивал?
– Он сказал, что если вы позвоните, то надо передать, что вы встречаетесь на квартире сегодня в шестнадцать ноль-ноль.
Она снова взглянула на часы.
– Сегодня?
– Да-да, сегодня. Если он припозднится, то подождите его.
– А откуда он узнал о моем аресте?
– Наверное, от Христенко.
Она пыталась собраться с мыслями.
– И что он делает?
– Этого он мне не сказал, – солгал Форсайт, зная, что линия небезопасна. – Зато он очень беспокоился о вас.
– А каково мне было прочитать в газетах, что его разыскивают за три убийства!
– Вы же знаете, что это подстава. Происходит нечто очень серьезное, и это как-то связано с совещанием в Женеве. Он особенно на эту тему не распространялся.
– А что насчет диска?
– Не знаю, что сделал с ним Брентано. А вы в Москве?
– Да.
– И с вами все в порядке?
– В полном. Это была просто обычная формальность.
– Постарайтесь успеть на ближайший рейс до Петербурга. Времени должно хватить. И хорошо бы по возможности определить слежку. Вашему мужу угрожает серьезная опасность.
– Буду осторожна. Если он снова позвонит, передайте, что я очень его люблю.
– Думаю, вы это скажете при встрече. Сейчас ему требуется вся ваша любовь и поддержка.
– Так, говорите, в шестнадцать ноль-ноль?
– Совершенно верно.
– Ну, спасибо, Чет. Берегите себя.
– Обязательно!
Елена услышала, как ее собеседник кладет трубку, и тоже медленно опустила свою. Потом откинулась на спинку кресла и едва не расплакалась.
В соседней комнате Юсуфов задумчиво положил трубку параллельного аппарата и неслышно появился на пороге кабинета, где сидела Елена, тупо уставившись в пространство. Лицо полковника выражало полное удовлетворение.
– Прекрасно.
Алекс медленно разлепил расширенные глаза и тут же почувствовал приступ тошноты. В окно пробивался свет, но сказать точно, день сейчас или ночь, было невозможно, поскольку белые ночи были едва ли не в самом разгаре. Только взглянув на часы, он понял, что сейчас двенадцать тридцать пополудни. Тогда Алекс попытался оглядеться и сообразить, где он. Пока ясно было одно – его здорово одурманили каким-то наркотиком. Комната, где он лежал, была почти пустой, за исключением его койки, письменного стола, деревянного стула и лампы. Через открытую дверь он увидел раковину и унитаз в соседней каморке. Алекс окончательно понял, что находится в тюремной камере, заметив, что окна здесь забраны решетками. Он не сразу увидел их, поскольку они были скрыты занавесками.
Алекс прислушался, но ничего не услышал, затем смежил веки и попытался сосредоточиться и набраться сил. Он проголодался – похоже, уже давно ничего не ел, а за ужином его просто стошнило. А потом еще этот напиток, чем бы он там ни был, после которого он потерял сознание. Теперь же, лежа на этой кровати, он должен сохранить остатки энергии, поскольку, так или иначе, отсюда нужно было выбираться. Ему необходимо вернуться в Петербург и встретиться на квартире с Еленой. Вот только он не имел ни малейшего понятия, как это сделать. Алекс был уверен, что за ним наблюдают – может быть, и не в данный момент, конечно, – но они знают, что он здесь, а он не имел ни малейшего понятия, где находится охрана.
Послышалось царапанье когтей, потом звук поворачивающегося в замке ключа, больно резанувший по ушам, отодвинулась задвижка, и дверь открылась. На пороге стоял охранник в форме – тот самый, который заведовал питбулями. Оба пса оставались в коридоре. Охранник, который казался Алексу всего лишь размытым силуэтом, внес поднос и поставил его на стул возле кровати. Еда. Есть очень хотелось, но он боялся, что если поест, то его снова стошнит.
– Добрый день, господин Филиппов. Как спалось?
– Спал, как дитя, – последовал саркастический ответ Алексея. – А где же все остальные?
Охранник вопрос проигнорировал.
– Я вам принес сосиски, яйца, крепкий чай и хлеб. Советую поесть, чтобы поддержать силы – так и доктор говорит.
– Какой еще доктор, и сколько это еще будет продолжаться?
– Что будет продолжаться? – охранник как будто не понял вопроса.
– Когда я увижусь со своими гостеприимными хозяевами?
– В доме никого нет, кроме обслуги. Господин Румянцев и господин Робеспьерр уехали. Они распорядились покормить вас, чтобы вы набрались сил.
Охранник вышел и снова запер дверь, оставив Алекса наедине с тишиной. Впрочем, он ведь был прав. Если Алекс и впрямь собирался как-то выбраться отсюда, ему требовались силы. Вот только никакого плана действий у него пока не было. Конечно же, он сразу подумал о Рене и о том, чем могло закончиться подписание документов в гранд-отеле «Европа». Все ли прошло нормально? Может быть, если Рене удалось выудить имена, то у них появились дополнительные козыри, которые можно будет выложить перед журналистами на пресс-конференции в Америке.
Алекс съел сосиски и выпил чай, опасаясь, не подмешано ли туда чего. Но еда оказалась нормальной, а желудку давно настала пора чем-нибудь заняться. Самым разумным сейчас было бы размяться, пробежаться на месте, чтобы полностью вернулась координация движений. Алекс чувствовал, что действие наркотика ослабевает все больше и больше. Так он и поступил, пробежался трусцой по комнате, время от времени бросая взгляд в зарешеченное окно. За ним был виден густой лес, пышная зелень, словом, нормальная жизнь шла именно там, снаружи, где ему и требовалось как можно скорее оказаться.
Алекс заметил узкую тропинку, которая от опушки леса подходила едва ли не к окну и поворачивала куда-то влево. Расстояние до леса было никак не больше тридцати метров, к тому же окружающая зелень помогла бы проскользнуть незамеченным. Он был уверен, что все еще находится на даче Румянцева, следовательно, и Нева где-то неподалеку.
Алекс услышал шаги возвращающегося охранника и царапанье когтей безмолвных питбулей. Он быстро лег в кровать и принял прежнюю позу. Опять повернулся ключ в замке, отодвинулась задвижка, и дверь распахнулась. В комнату вошел охранник, чтобы забрать поднос. Собаки сидели снаружи и внимательно следили за гостем.
– Как завтрак, господин Филиппов? Надеюсь, понравился?
– Он понравился бы мне еще больше, если бы я мог хоть ненадолго выйти отсюда, чтобы размять ноги,
