территорию Парагвая в шлемах, закрывавших лица.
– Большинство арабов живет на бразильской стороне, – крикнул через плечо проводник. Сайяф тем временем мертвой хваткой вцепился в его талию, опасаясь за собственную жизнь, потому что они неслись с невероятной скоростью по неровной грунтовой дороге. Грохот мотора почти заглушал слова проводника. – Они благодарят американцев за повышение цен на сигареты! Торговать ими стало теперь куда выгоднее.
Сайяф не знал, что «Аль-Каида» большую часть средств зарабатывала в Сиудад-дель-Эсте. Главным ее эмиссаром здесь считался Али Низар Дахруг, который и оплатил путешествие Сайяфа. Он переводил по восемьдесят тысяч долларов в месяц в банки Америки и Среднего Востока. Деньги эти якобы предназначались для религиозной организации «Холи Лэнд Фаундейшен», базирующейся в Техасе. Несмотря на существование в этом районе Южной Америки контртеррористического центра ЦРУ и на то, что спецслужбам были известны арабские агенты в Европе, Юго-Восточной Азии, Западной Африке и Америке, ЦРУ было не в состоянии прекратить денежный поток.
Однако Сайяфу было сказано, что его основным спонсором является Имад Изз-аль-Дин, таинственный человек, который, в отличие от Усамы бен Ладена, никогда не давал интервью арабскому спутниковому телеканалу «Аль-Джазира». Отцом спонсора был шейх Мохаммад Изз-аль-Дин, шиитский ученый, сын которого с малых лет обучался у Ясира Арафата в лагерях движения «Фатх» в Палестине. Интересно то, что в Аргентине проживало около двухсот тысяч евреев, это была их самая крупная колония в Южной Америке, хотя в последние годы все больше и больше их стало уезжать в Израиль из-за жесточайшего экономического кризиса, поразившего этот район.
– Забавно, – снова крикнул через плечо проводник, – что за восемнадцать месяцев ливанские эмигранты в штате Северная Каролина продали почти на восемь миллионов долларов контрабандных сигарет для «Хезболлы», пока это дело не пресекли. Этими деньгами ты сейчас и пользуешься во славу Аллаха!
В мечети пророка Мухаммада Сайяф совершил свой второй намаз. Мечеть занимала первые три этажа двенадцатиэтажного жилого дома. У входа был установлен большой полумесяц и звезда – символы ислама. На втором этаже мечети Сайяф увидел портрет Сайида Мухаммада Хуссейна Фадалла, духовного лидера движения «Хезболла». Это произвело на него впечатление.
Сайяф слишком хорошо помнил позавчерашний день, знал, что он получит инструкции именно здесь, а пока сидел на циновке, ел финики и запивал их чаем. По мере того как слова лились из уст его спонсора, глаза Сайяфа становились все круглее, он постепенно осознавал, что удостоился получить задание огромной важности. Ему было сказано, что завтра на восходе солнца он вылетит рейсом до Мехико, а оттуда его на машине отвезут прямо к американской границе, чуть южнее Техаса. Он должен будет дойти до городка Насо, расположенного между Агуа Приета и Ногалесом, и уже там узнает, в чем будет состоять заключительная часть его миссии.
Выполнив ее, он заслужит благословение Аллаха.
– Он крутится с боку на бок вот уже часов семь с лишним, – сообщил охранник Юсуфову, когда тот приник к глазку в двери камеры Христенко и смотрел на старика в тюремной одежде едва ли не целую минуту. Арестованный генерал лежал на койке, пытаясь заставить себя уснуть. Но Юсуфов знал, что это не сработает. Все дело было в кофеине, который старику добавили в пищу, чтобы лишить сна и тем самым снизить уровень сопротивляемости во время допроса. Тут он увидел, что Христенко встал и начал ходить по камере, как он это, по докладам охраны, делал всю ночь. Он пытается довести себя до изнеможения, понял Юсуфов, чтобы наконец заснуть.
– Через полчаса приведите его ко мне.
Юсуфов, крепко проспавший целых восемь часов на Лубянке, с легкой улыбкой взглянул на охранника, затем принял душ, побрился, а один из его подчиненных привез из квартиры, расположенной неподалеку от Красной площади, свежую форму. Ботинки были начищены до зеркального блеска. Юсуфов плотно позавтракал, выпил несколько чашек кофе и, наконец, почувствовал себя просто великолепно. Он практически не обратил внимания на неодобрительные взгляды врача-психиатра, которому не нравилось, что с арестованным стариком обращаются таким образом. Юсуфов лишь улыбнулся ему, он знал, что делает.
Полковник вошел в комнату для допросов и просмотрел папку с отчетом президенту Лаврову, который тот должен был прочитать до отлета в Женеву, куда направлялся и президент США Макферсон. Он взглянул на часы и сделал в зеркало знак, что готов. Вскоре ввели Христенко. Было видно, что он сильно ослабел и осунулся, вокруг глаз появились темные круги.
Юсуфов пытался не выказывать раздражения или вести себя как-то иначе, чем на предыдущей встрече.
– Ну и как вы сегодня, Геннадий Игоревич? Слышал, ваш кашель становится все сильнее и сильнее. Нет, вам и вправду нужно побольше следить за собой.
– Все в ажуре, – прохрипел старик. – Мы что же, опять той же херней, что и в прошлый раз, будем заниматься?
Он уселся на стул напротив Юсуфова, и охранник оставил их одних.
– Вопрос из чистого любопытства. Скажите, что же все-таки послужило истинной причиной вашего предательства?
– Попросил прибавки к окладу, а мне отказали, – саркастически усмехнулся Христенко.
Юсуфов пропустил издевку мимо ушей, но раздражения уже сдержать не смог.
– Я ведь показывал вам запись. На видеопленке зафиксировано, как вы передали некий диск Елене Ванеевой, французской шпионке, о чем вы, очевидно, были осведомлены. Что на диске, я пока не знаю. Зато вы наверняка знали его содержание, иначе не стали бы подвергать себя такому риску. Так что же записано на этом диске?
– Рецепт цыпленка табака.
Юсуфов не реагировал.
– Генерал Христенко, – неожиданно взревел он, – Герой Советского Союза, защитник своей страны. Вы были великим человеком, а теперь посмотрите, что с вами стало – начальник Главного управления оказался совладельцем ночного клуба, партнером мафии. Что случилось, Геннадий?
Христенко снова зашелся кашлем, крови было больше, чем прежде. Юсуфов протянул ему платок, который Геннадий взял и начал отхаркивать в него красную от крови мокроту.
– Я не могу помешать тебе прикончить меня, но ты сначала взгляни на того человека, которого собираешься казнить. Я посмотрел в это твое двустороннее зеркало и увидел, что в моем лице не осталось ни кровинки. Смерть свое возьмет уже совсем скоро, а я ее никогда не боялся.
– Но ведь ты все-таки чего-то боишься, – заметил Юсуфов. – Интересно знать, что же именно может превратить генерала в дрожащего от страха мальчишку?
– Мир, который скоро станет лагерем для рабов, и ты будешь среди них. И еще долго после моей смерти ты будешь думать обо мне и вспоминать то, что я говорил тебе в этой комнате. И вот тогда ты поймешь, что такое настоящий страх.
– Ты просто старый маразматик, который совершенно выжил из ума, а такой человек не должен занимать пост начальника Первого главного управления, несмотря на все былые заслуги. А твои связи с организованной преступностью…
– Не обеспечены достаточным документальным подтверждением. Не умеешь ты вести допрос, Илья Васильевич, а та дрянь, которую мне подсыпали в кашу, тут не поможет.
Он собирался заставить Юсуфова думать, что окончательно выжил из ума, и любая полученная от него информация в суде не будет иметь никакой ценности. Юсуфов, скорее всего, понимает это, заключил Христенко, и тем не менее продолжает дурацкую игру. Но с другой стороны, Геннадий Игоревич очень устал, разум изменял ему, сознание ускользало, вводя в какую-то полудрему, когда он уже не мог отличить реальность от вымысла.
Юсуфов понял, что продолжать допрос сейчас невозможно.
– Генерал Христенко, когда я вас сломаю, мы еще поговорим и о диске, и о многом другом. Очень важно, чтобы вы осознали, в кого превратились, и постарались закончить жизнь так же достойно, как прожили ее.
