еще двадцать – на поиски ее двери. Таким образом, у нее в распоряжении оставалось не более двух минут. Нужно было собраться, одеться и бежать отсюда прочь. За многие годы Елене приходилось проделывать это множество раз, поэтому она не стала тратить время попусту.
Через девяносто секунд, уже с чемоданом в руке, она приоткрыла дверь и оглядела пустой коридор. Потом вышла, закрыла за собой дверь и бросилась к лестнице. Уже спустившись на следующую площадку, она услышала, как кто-то вышел из лифта на ее этаже. Елена понимала, что этих людей должно быть несколько, и лестница, выходящая в вестибюль, наверняка тоже перекрыта. На следующей площадке она вернулась в коридор и увидела широко открытые двери лифта, куда тут же и нырнула. Лифт был полон людей, она едва втиснулась в кабину. Сердце бешено колотилось, тем не менее она пыталась понять, что же произошло. Возможно, они отследили всех прилетевших из России женщин, путешествующих в одиночку, и вели их непосредственно до отелей. Задача была не из легких, но она понимала, что эти люди не остановятся ни перед чем.
Когда на первом этаже двери лифта открылись, воздух снова наполнила скрипичная музыка. Елена как ни в чем не бывало прошла к выходу из отеля, ведущему к южной стороне Центрального парка, радуясь, что послушалась Алексея и заранее оплатила все счета. Она попыталась засечь исподволь наблюдающие за ней глаза, но ничего подозрительного не заметила. Оказавшись на улице, она сказала швейцару в униформе, что ей нужно такси, и тот тут же жестом подозвал первую из длинной очереди машин, поджидающих клиентов. Она дала швейцару доллар на чай и нырнула на заднее сиденье.
– Угол Риверсайд-драйв и Западной 75-й улицы.
Через тридцать минут такси высадило ее в нужном месте. Держа в руке свой небольшой чемоданчик, Елена дождалась, пока машина не отъехала и не исчезла в потоке уличного транспорта. Стоя здесь, она на мгновение почувствовала себя в безопасности и взглянула на здание на углу, богато отделанное, населенное бизнесменами, художниками и студентами из преуспевающих семей, где Алексей жил после 11 сентября. Елена бывала тут, но в последний раз с полгода назад.
Она внимательно оглядела всех прохожих, но люди на тихой улице казались совершенно обычными. Здесь были в основном няни с колясками, выгуливающие своих подопечных в это время дня. Излюбленным местом для прогулок был Риверсайд-парк, раскинувшийся по другую сторону улицы и выходящий на Гудзон и Нью-Джерси. Елена отперла своим ключом входную дверь, окованную железом, и прошла в вестибюль. Она не могла доверять даже собственным ощущениям, во всяком случае, не при нынешних обстоятельствах, поскольку понимала, что «Глоба-Линк» пойдет на самые неожиданные шаги, чтобы захватить ее. И тогда о ней больше никто никогда ничего не услышит. Сознавая это, она тщательно обследовала все закоулки вестибюля.
В отеле «Невский Палас» Алексей сказал ей, что здесь появляться будет опасно, но иного выбора просто не было. Направляясь к лифту, который уже стоял внизу, прислушиваясь к стуку собственных каблуков по голому полу, живо вспоминая тот их разговор, она нажала кнопку своего этажа и тут вспомнила, насколько медлителен этот старый механизм. Он долго полз по шахте и, наконец, остановился на третьем этаже. Она прислушалась, но все было тихо, и Елена на цыпочках подкралась к дверям их квартиры, к которой была прикреплена записка от соседки: «Пожалуйста, постучите ко мне. Я получила за вас посылку. Сара Дженнингс».
Слава тебе, Господи, подумала она, совершенно не желая заходить в квартиру Алексея, поскольку там могла быть поставлена прослушка или даже вообще подготовлена засада. Тот факт, что владельцем квартиры являлся Алексей, ни для кого не был секретом, как и то, что он пользуется ею, когда дела приводят его сюда. Поэтому войти и угодить в ловушку было бы самой большой глупостью с ее стороны. Загонщики уже знали, что она на Манхэттене, знали, что она остановилась в отеле «Плаза», – ведь выследили же они ее от аэропорта. Оставаясь на месте или перемещаясь, она все равно постоянно была мишенью безжалостных людей, которые не остановятся ни перед чем. Учитывая то, что Юсуфов наверняка предупредил о необходимости ее задержания все здешние правительственные службы, шансы на успешное завершение миссии были примерно пятьдесят на пятьдесят, а такой расклад ее никак не устраивал.
В тишине лестничной площадки она тихонько подобралась к дверям соседки слева и негромко постучала, предпочитая не пользоваться звонком. Будь же дома! Ну, пожалуйста, будь дома!
– Кто там? – послышался из-за двери женский голос.
– Это я, – вполголоса ответила Елена, – ваша соседка. Увидела на двери записку насчет посылки.
Сначала она была внимательно осмотрена через дверной глазок, потом послышались щелчки нескольких отпираемых замков, дверь открылась, и на пороге возникла Сара Дженнингс, на лице которой отражалось явное удивление. Это была добродушного вида женщина лет шестидесяти с чем-то. Ее муж умер пять лет назад от сердечного приступа, и с тех пор она жила одна. Наконец удивление на ее лице сменилось широкой улыбкой.
– Боже мой! Елена! Это сколько же мы не виделись? С полгода?
– Да, где-то около того, – как можно приветливее ответила Елена. – Как поживаете, Сара?
– Прошу вас, входите же! Главное, не обращайте внимания на беспорядок. Я уже три дня не убиралась, спина ноет – сил нет.
Елена вошла, совершенно не собираясь обращать внимание на то, что творится в квартире, поставила чемоданчик на пол, а миссис Дженнингс тем временем закрыла дверь и по привычке снова ее заперла.
– Вот уж никак не думала вас увидеть, – заметила соседка. – Полагала, что за посылкой явится Алексей. Я его видела здесь пять или шесть дней назад, что-то вроде того. Он с вами?
– Нет, он в отъезде по делам.
– Ах да, у него же эта экспортно-импортная компания. Да-да, помню. Все время мотается по свету. Наверное, интересно видеть разные страны.
– А когда доставили посылку? – спросила Елена, переходя к делу.
– Кажется, позавчера. Может, выпьете чашечку кофе? Или предпочитаете чай? Я знаю, все русские очень любят чай.
– Нет, спасибо, ничего не нужно.
– А посылочка вот она, лежит себе на столе, – соседка подошла к небольшому столику, стоящему у стены прихожей, на котором красовалась цветочная ваза, и взяла лежащий рядом с ней пакет. – А выглядите вы как всегда очаровательно. Последний раз, когда мы виделись, вы, кажется, собирались на балет в Линкольн-центр. Что же это было? – попыталась припомнить она.
– «Жизель».
– Да, точно! А до этого мы встречались всего три раза.
– Хорошая у вас память, – вежливо заметила Елена. Все ее внимание сейчас было сосредоточено на пакете, а не на поддержании светской беседы.
Миссис Дженнингс вручила ей посылку.
– Вот, возьмите, милая. Ничего, что я получила ее за вас?
– Наоборот, я крайне вам благодарна. Скажите, а в последнее время никто не заходил и не спрашивал Алексея?
Соседка задумалась.
– Да нет, что-то не припомню. Здесь вообще очень тихо. Только иногда, как обычно, доставляют почту, и всякое такое. Скажите, вы долго пробудете в Нью-Йорке?
– Нет, я тут проездом. Заехала специально для того, чтобы забрать пакет. Как ваше семейство?
– Отлично, просто отлично. Троим внукам уже пять, четыре и два года, растут, как на дрожжах. А вы-то когда собираетесь обзаводиться потомством?
– Надеюсь, скоро.
– А то сами понимаете – возраст. Смотрите, не упустите время. Нынешнее поколение совсем не думает о таких вещах. Все у них карьера да карьера, а о семье и речи нет. Стыд и позор, что отношение к семье настолько изменилось.
Сара снова улыбнулась.
– Обязательно передам ваши слова Алексею, когда увидимся. Я уверена, он будет полностью с вами согласен.
– Ваш муж такой хороший человек, он прекрасно одевается и любит искусство. Обязательно передавайте ему от меня привет.
