Майкла не хватает мизинца, а сама кисть вся покрыта шрамами. Он пытался спасти Карлоса…
Всегда страшно, когда на твоих глазах гибнет лучший друг. С того дня прошло полгода, и Майк только сейчас начал приходить в себя. Возможно, мой заказ стал для него той самой соломинкой, за которую хватается утопающий…
Славный парень. Не сдался, не бросил дело, не разлюбил изумрудный лес…
Птицы наконец проснулись. Разноголосый хор наполнил сельву невероятными трелями, уханьями и завываниями. Над водой замельтешили мелкие пичужки, небо просветлело, на востоке окрасившись в ярко-красный с желтым отливом цвет. Скоро взойдет солнце и вернется жара.
Я отложил автомат Калашникова в сторону и толкнул спящего Николая. Тот недовольно забурчал и перевернулся на бок.
– Ник, – сказал я, снова пнув его ногой,
– Ну чего? – спросил он, приподняв край шляпы, которой прикрывал лицо.
– Рассвет.
– Черт! – Коля сел, усиленно протирая глаза.
Николай – мой друг и помощник. Мы познакомились с ним восемь лет назад при обстоятельствах, о которых я, возможно, расскажу в другой раз.
– Долго нам еще плыть? – спросил он, по всей видимости, обращаясь к рюкзаку, в котором рылся, пытаясь найти сигареты.
Я вынул из кармана пачку и кинул ему. Коля что-то пробурчал, очевидно, «спасибо», и закурил.
– Майк, сколько осталось? – спросил я.
– Миль пятнадцать по реке, потом по протокам миль пять, а затем еще миль десять идти по лесу, – спокойно ответил Майк, поворачивая румпель и уводя каноэ от плавучего островка из коряг и травы.
– Черт возьми, – пробормотал Ник. – И на фига я ввязался в это дело?
Вот уж кто не любит сельву – так это Коля. Он – научный работник в четвертом поколении, типичный домосед и путешествовать не любит.
– Хватит ныть, – сказал я.
Он кинул в меня пачку сигарет и, обиженно нахмурившись, уставился на лес. Сигарету он зажал в уголке рта и сейчас походил на мужика из рекламы «Кэмела» – армейские ботинки, штаны и рубашка цвета хаки, трехдневная щетина, светлая полоска на щеке – давнишний шрам…
Я сунул пачку в один из карманов жилета и еще раз прокрутил в памяти события последних недель, которые и привели нас сюда, в Амазонию, на границу Бразилии и Венесуэлы.
Коля, прервавший мой спонтанный отдых, сообщил, что приближается Прорыв, причем, судя по замерам, весьма серьезный. Выслушав доклад помощника, я дал ему подробные инструкции и стал ждать. Интуиция вновь подсказывала не дергаться и сидеть на месте.
На определение координат Прорыва у Коли ушло три дня. В конце концов он получил более или менее точные данные – район горы Тамакаури, на границе Бразилии и Венесуэлы. Услышав об этом, я только хмыкнул.
Последний Прорыв случился довольно давно, и я легко его ликвидировал. Этот же, судя по всему, станет задачкой посерьезней. Шкала Силы две недели назад показывала отметку «пятьдесят», сейчас, когда мы уже в Амазонии, она, очевидно, достигла семидесяти. У нас в запасе четыре дня. Потом придется драться.
Получив первичные сведения, мы с Ником действовали быстро, договорившись встретиться уже в Амазонии. Купив необходимое оборудование, Николай сел в самолет и с пересадками добрался до Манауса. Он прилетел невыспавшийся и злой, но, несмотря на отвратное настроение и усталость, согласился, что времени терять нельзя. Выйдя из аэропорта, мы попросили таксиста отвезти нас в самое крупное местное туристическое агентство.
Для моего помощника, который редко выезжал за границу, все вокруг казалось диковиной. Он забыл об усталости и, открыв рот, с интересом смотрел в окно, хотя, по моему личному мнению, пейзаж не заслуживал никакого внимания.
Манаус, некогда крупный торговый центр, сейчас представлял собой просто-напросто большую деревню: разномастные невысокие домики, редко встречающиеся высотки, узкие улочки, доброжелательные жители, в общем – типичный город контрастов, каких в Южной Америке немало.
Ничего особенного, но только не для Коли. Он впервые оказался на другом континенте и поначалу с бурным восторгом фотографировал все подряд – от бездомной рыжей собаки, разлегшейся возле лотка уличного торговца, до огромного здания театра «Амазонас». Ему бы в Рио побывать, или в Сальвадоре, вот где красота.
Спустя полчаса таксист высадил нас у высотного здания в деловом центре города, и вскоре мы очутились в просторном офисе, где сотрудницы-мулатки вели свои женские беседы, лениво обмахиваясь бумажными веерами. Услышав заказ, они вежливо намекнули, что мы не в своем уме. Агентство подобными турами не занимается: слишком опасная программа. Сочувственно вздыхая, директор посоветовал нам найти где-нибудь проводника-профессионала.
И мы нашли Майка. Выслушав заказ, Майк просто кивнул и тут же принялся звонить друзьям. Спустя всего два часа мы оказались экипированы, словно командос – три пистолета «Clock», два русских автомата «АКС-74У», запас патронов на два часа хорошего боя, гамаки военного образца, снаряжение для скалолазания, камуфлированная спецодежда, средства выживания в сельве… У Майка хорошие друзья.
Когда я спросил его, почему он выбрал «Калашников», а не «М-16», например, Майк ответил скупыми, рублеными фразами, словно стрелял из автомата одиночными:
– Лучшее оружие для сельвы. Неприхотливое, не боится грязи и влаги. Безотказно.
Коротко и по делу. Нам с Ником оставалось только согласиться.
