Дверь открылась, и двое слуг, ворвавшихся в комнату, бросились защищать свою хозяйку. Но Косса, прежде чем они смогли опомниться, уже очутился в саду у ограды, молнией перелетел через неё и, пока слуги открывали тяжёлые ворота, чтобы пуститься в погоню, побежал по улице, известной под названием Виа Клари, к кварталу, где теперь находится церковь Сан-Джованни ин Монте.
Чувствуя по шуму шагов за собой, что преследователи догоняют его, он решил спрятаться за высокой каменной стеной, которую увидел справа, быстро вскарабкался на какое-то дерево, с него шагнул на стену и спрыгнул вниз по другую сторону.
Только что начало светать.
«Заметили ли они меня?» — раздумывал наш герой.
Он углубился в сад; увидев низенькую дверь, не торопясь, спокойно, без особых затруднений открыл её и вошел в дом. Бесшумно крадучись, он двигался вперед, крепко (на всякий случай) зажав в руке стилет. Идя по длинному коридору, он заметил в конце его странную дверь, почти скрытую двумя полуколоннами. Балтазар прошел мимо двери слева и остановился. Одна из дверей справа была полуоткрыта. Женщина средних лет, вероятно служанка, держала зажженную лампу, и в свете её наш герой увидел волнующую сцену: молодая женщина поднималась с постели. Служанка только что откинула покрывало, а женщина, небрежно грациозным движением приподняв рубашку, высоко обнажила ноги… Красивые ноги, только что покинувшие теплоту постели, искали на полу изящные туфельки.
Что это была за красота! Балтазар Косса, Балтазар, пресытившийся разнообразными женскими прелестями, был поражён, не мог оторвать глаз от этой божественной красавицы с каштановыми волосами, стройной, как колонна, с тоненькой, осиной талией, бело-розовой кожей, мраморной шеей и высокой грудью, видневшейся в низком вырезе рубашки. У неё были чёрные миндалевидные глаза, тонкие, как шнурок, брови, тёмные, густые, длинные ресницы, ещё больше подчеркивавшие очарование её глаз, красиво очерченный прямой нос.
— Чудо! — в экстазе промолвил вслух Косса.
Он пытался припомнить, видел ли когда-нибудь эту девушку за пять лет своего пребывания в Болонье. Но так и не вспомнил.
«Moжет быть, она всегда жила здесь, но скрывалась?» — думал он.
Вдруг Балтазар отскочил от двери и побежал обратно, чтобы укрыться где-нибудь, так как молодая девушка (ей было лет двадцать — двадцать один, по предположению Коссы) встала, накинула на своё красивое тело пеньюар, отороченный мехом, и направилась к двери. Служанка исчезла, а девушка вышла в коридор. Балтазар вынужден был отступить дальше. Он двигался совершенно бесшумно, оглядываясь на девушку, приближавшуюся с лампой в руке. Его поразила её походка, лёгкая, как дыхание. Казалось, что она плывёт по воздуху, не касаясь пола.
Девушка подошла к странной двери между двумя полуколоннами, о которой мы уже говорили, повернула ключ в замке, открыла дверь и хотела уже войти в комнату, когда неожиданный шорох привлёк её внимание и заставил оглянуться. На лице её не отразилось никакого испуга, казалось, она просто ищет куда поставить лампу.
«Увидела или нет?» — спрашивал себя Косса.
Девушка тщательно закрыла дверь в комнату и хлопнула в ладоши.
— Лоренца! — позвала она служанку.
Балтазар вздрогнул. Ясный сверкающий взгляд незнакомки был устремлён на него. Девушка словно изучала его, старалась заглянуть глубоко в душу.
— Тебя преследуют… — прозвучал мелодичный голос, и Косса не мог понять, вопрос это или утверждение. — Лоренца, — обратилась девушка к подошедшей служанке, удивленно разглядывавшей пришельца, — человек ранен. Промой ему рану.
Она снова отперла таинственную дверь, взяла лампу, пошла в комнату, и дверь за ней захлопнулась.
Пока служанка обмывала над тазом его раненую руку, Косса, несколько растерявшись, думал о том, что ему удалось заметить в удивительной комнате, которую дважды открывала и закрывала девушка. Какие необычные вещи наполняли её! Небелёные, мрачные темные стены, казалось, были одеты чёрным покрывалом. На чёрных стенах ясно выделялись нарисованные чудовищные лица. Под ними и вокруг них были изображены знаки, похожие на иероглифы, нарисованы фантастические птицы с огромными острыми когтями. Два черепа, один против другого, стояли на круглом столике и, казалось, хитро улыбались друг другу, озаряемые красными отблесками пламени, пылавшего в очаге, и светом лампы. В глубине комнаты стояли два скелета, а на полочке у очага — набальзамированные чучела каких-то экзотических птиц и летучих мышей. Косса успел ещё заметить изображённые на полу необычные геометрические фигуры, слова, буквы, разбросанные карты — тузы и фигуры, стилет, воткнутый в центр начертанного круга. На столике стояла ещё ступка с пестиком, чем-то наполненная, а рядом с ней лежали искусно сделанные из металла, дерева или камня три сердца, выкрашенные в красный цвет, словно окровавленные.
«Чёрт возьми! — размышлял будущий папа. — Кто она, эта девушка? И как она не боится?»
Он не хотел ни о чём расспрашивать служанку. И не задал ни одного вопроса. Но не думать о том, что он увидел в этой загадочной комнате, тоже не мог.
«Как это её не выследила инквизиция, папские легаты?»
Нужно ли напоминать, что в мрачную эпоху средневековья западная церковь считала любого искателя истины еретиком и жестоко преследовала его. Достаточно было кому-то заняться делом, непонятным невежественной толпе, чтобы это сейчас же было расценено как колдовство и чародейство. Невежество и страх перед ересью были настолько велики, что даже папу Сильвестра II, человека широко образованного (насколько позволял уровень науки того времени) и прогрессивного, обвиняли в колдовстве и заклеймили как… друга дьявола! [2]
«Как это святая инквизиция не добралась ещё до этой красавицы?» — думал Балтазар.
Святая инквизиция — страшное судилище, созданное средневековой западной церковью для борьбы с еретиками, уже несколько лет преследовала чародейство [3].
Охваченный мечтой о красавице, наш герой задумчиво шел по коридору к выходу. Тогда он ещё не знал, что все случившееся этой ночью: покушение на его жизнь, убийство, которое он сам совершил, преследование, то, что он нашел укрытие в этом доме, встреча с девушкой, — что все эти события были для него роковыми, переломным моментом в его жизни и даже в истории, что они послужили причиной того, что последующие «преемники святого Петра» отреклись от своего предшественника, Иоанна XXIII. Возможно, пират мог стать впоследствии и священником, и кардиналом, и папой, и быть папой признанным. Но сейчас нам трудно понять, как мог стать папой прославленный грабитель на суше и на море, который, как увидят читатели, совершил такое количество убийств только потому, что случай свёл его с этой девушкой.
Балтазар медленно шёл по коридору к двери, через которую он проник в дом, спустился в сад и, закутавшись в плащ, осторожно высунул голову из калитки и огляделся. Никого не было видно. Уже рассвело. Косса вышел на улицу и медленно направился на запад, к центру города. Там в одном из кварталов (спустя пять лет здесь был воздвигнут самый большой в Болонье собор святого Петрония) он остановился.
Перед ним возвышался дворец его старой верной подруги Имы Давероны…
В это раннее утро впервые после смерти родителей девушка испытала чувство полной свободы и счастья: проснувшись, она увидела у своей постели Балтазара Коссу.
Раненая рука нашего героя привлекла её внимание, и Косса рассказал ей о двух попытках убийцы напасть на него, о том, как он поймал этого человека, как тот во всем признался и указал на предателя, как жестоко её друг отомстил за себя и как он попал в дом прекрасной незнакомки.
— Я понимаю, Балтазар, зачем ты пришел… Ты хочешь знать, кто эта девушка? — с горькой улыбкой сказала она. — Ты и Сандру уже готов забыть!… Ложись пока вот здесь… Когда ты проснёшься, я буду знать всё. Мне кажется, я кое о чем догадываюсь. Но я хочу быть абсолютно уверенной в своих предположениях и, когда разбужу тебя через некоторое время, всё тебе расскажу.
Наш герой, довольно улыбнувшись, лёг в постель, сохранившую ещё тепло Имы, и послал прощальный воздушный поцелуй девушке, стоявшей уже у двери.
Има говорила правду. Она знала девушку, которая произвела такое сильное впечатление на Коссу.
