Наконец, нет ни малейших данных или намёков, какие именно варяги получали дань с Руси. Речь идёт об огромном промежутке времени — почти в 200 лет. Значит, должны были быть отказы от уплаты дани, задержки в её уплате, переговоры об изменении суммы и т. д. Ничего этого решительно нет. И вполне понятно почему: заморские варяги не имели никакого отношения к Руси, в летописи речь идёт об уплате наёмным варяжским отрядам за службу (и об этом сохранились в исландских сагах данные, что варяги заключали погодные контракты, и имеются даже указания на суммы, уплачиваемые Русью простым воинам- варягам, а также их начальникам). Русь платила жалованье наёмным войскам, которые обеспечивали её мирное существование («мира деля»), ибо при наличии постоянного войска никто не решался напасть на Русь в расчёте на лёгкую добычу.
Однако со времени смерти Ярослава Мудрого и эта нужда в наёмных войсках отпала: Русь была достаточно страшна своими собственными силами.
Мы видим, как легко и необдуманно превратили уплату наёмным войскам (погодную!) в 200-летнюю дань огромного государства, притом неизвестно кому!
Может возникнуть вопрос: почему в отношении подати варягам упомянуты лишь словене, кривичи и меря, ведь и другие племена должны были нести расходы по содержанию общего наёмного войска?
Объясняется это просто: летописец (первый, основной, а не Нестор 1113 года) был новгородцем (чему мы имеем много доказательств) и не знал положения дел на юге, но о подати на севере ведал, свою же, новгородскую, даже точно указал. К тому же он писал историю, а не отчёт о государственных расходах.
6. «И от тех (варяг, добавил Д. С. Лихачёв, 1950, взявши из других летописей. —
Отрывок этот, несомненно, испорчен и малопонятен, но действительный смысл нетрудно восстановить, приняв во внимание: 1) и другие летописи (в этом случае становится понятным, что испорчено), 2) а также обороты и понимание слов, которые употреблялись тогда, а не теперь.
Д. С. Лихачёв в академическом издании (1950) перевёл это так: «И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были славяне».
Нелепость очевидна: как могли быть новгородцы людьми от варяжского рода (нелепость № 1), а в прежнее время быть славянами (нелепость № 2)? Ведь не могут китайцы стать французами или наоборот.
Объясняется испорченный отрывок без труда. Прежде всего совершенно ясно, что выражение «от варяжского рода» является формой древнего творительного падежа: не говорили «варягами», а «от варяг». Этим оборотом пестрят все летописи. И он существовал, по крайней мере, до 1800 года, когда в предисловии к «Слову о полку Игореве» Малиновский писал «убит от половцев» вместо современного «убит половцами».
В разбираемом отрывке эта форма употреблена два раза: 1) «от тех… прозвася Руськая земля», 2) «от рода Варяжска» — «варягами». Конец фразы (одинаковый во всех списках) совершенно ясен: новгородцы стали называться новоприбывшими варягами Русью, а до этого они назывались словенами.
Трудно понять, как историки и филологи (в том числе Шахматов!!) могли допустить столь элементарную ошибку, понимая вышеприведённые выражения древности вот так, исходя не из норм того времени, а сегодняшнего дня.
Дальнейшая расшифровка облегчается Комиссионным списком Новгородской 1-й летописи, где сказано: «И от тех варяг, находник тех, прозвашася Роусь, и от тех словеть Роуская земля и суть новгородстии людие до днешнего дня от рода варяжська». Достаточно обратить внимание на подчёркнутое нами слово «суть», чтобы понять, в чём дело: в других списках здесь стоит «суд» или «соуть». Слово «словуть» искажено в «соуть» (вероятно, опущено титло). Из контекста совершенно ясно, что земля теперь (из-за варягов) слывёт Русской землёй, а люди Новгорода, что назывались славянами, — русскими.
Сравнение этого места с другими существующими вариантами совершенно убеждает нас в истинном значении этого отрывка.
Наконец, нам понятно, почему это произошло: Рюрик и его дружина нуждались в каком-то одном слове для обозначения более десятка племён, которые были ими возглавлены, для них новгородцы, звавшие сами себя «словенами», мало отличались от «кривичей», «руси» и других восточных славянских племён. Для них это было племя, которое они назвали после того, как сели на Руси (см. ниже), Русью.
Новгородцу-летописцу было зазорно, что название его племени было насильственно изменено, и это он отметил.
Насколько беспредметно было мышление, можно заключить из того, что ак. Шахматов считал, что в конце разбираемого отрывка было пропущено слово «варягы». «Допустив это, — писал он, — смысл восстановленной фразы тот, что попавшие под господство варяжских князей Словене стали называть себя Варягами».
Трудно поверить, чтобы такую чушь могли сказать в нашем столетии. Что покорённый народ через много столетий может воспринять имя покорителя — это возможно, хоть и далеко не всегда, но что через какие-нибудь 15–20 лет большой народ стал называть себя не своим именем и не именем даже покорителя, а профессиональным прозвищем (вроде: плотники, сапожники, солдаты и т. д.) — это уже сказки! Ведь «варяги»[1] — это не нация, а профессия.
А что новгородцы долго помнили, кто они такие, видно из Московского летописного слова, где под 1469 годом сказано:
«Не лзе, брате, тому так быти… а из начала отчина есмы тех великих князей, и от первого великого князя нашего Рюрика (южнорусские летописи его не считают „своим“), его-же по своей воле взяла земля наша из Варяг князем себе и с двема браты его. По том-то правнук его князь великы Владимер крестися и вся земли наши крести: Руськую, и нашу Словеньскую, и Мерьскую…»
Стало быть, ещё 600 лет спустя новгородцы не считали свою землю Русской, а называли «наша Словеньская», поэтому толкование, что новгородцы называли себя варягами — мысль просто дикая, показывающая, что ак. Шахматов не только совершенно не понял данного отрывка, но не понимал и главных линий развития Руси, и соотношений между разными племенами.
7. Понятие «варяги» и понятие «руси» ясно различались в летописи: «варяги» — это наёмное, многонациональное войско из Западной Европы, «русь» — это преимущественно жители Киевской державы, и лишь после, когда Киев стал столицей всех восточных племён, название это стало постепенно захватывать и другие племена.
Приняв такое понимание, мы избавляемся от множества нелепостей, которые принимались норманистами за истину. Мы проверили это на всём тексте летописей. Примеры покажут это наглядно.
«Поиде Олег, поим воя многи: варяги, чудь, словене, мерю, весь, кривичи, и прииде к Смоленску».
Мы видим, что Олег, идя из Новгорода на юг, на завоевание Руси, имел в своём распоряжении почти все северные славянские и неславянские племена и, кроме того, наёмников-варягов. Судя по месту, отведённому варягам, это было ядро его армии.
Если бы варяги представляли собой германское племя Русь, то тут именно уместно было бы назвать их «Русью», но летописец этого не сделал, эти варяги назовутся Русью тогда, когда придут в Киев. Равным образом мы видим, что в состав войска Олега входили и новгородцы (словене), но они не называются «варягами» (как думал Шахматов) и не называются ещё «Русью» — это случится гораздо позже.
Кроме того, из этого и последующих высказываний ясно, что у варягов не было национального лица — это была разношёрстная масса наёмников-пришельцев, противопоставляемая местным племенам, это было сборное, профессиональное имя, и только.
«И седе Олег княжа в Киеве… и беша у него варяги, и словене, и прочий, прозваша(ся) Русью».
Здесь исчерпывающе доказано то, что Русью стали прозываться все племена, подчинённые Олегу,
