– Лично я думаю, что они будут слабо представлены, – возразил Вэн. – Мне не кажется, что в таком возрасте я стал бы увлекаться подобными штуками. У тебя есть статистика?
– Погоди-ка… Три процента. Ты прав.
– Итак, моя добрая женушка, круг поисков сужен до пятнадцати тысяч подозреваемых. При условии, что арбалет не привлекает непропорциональное количество незрелых мужчин ростом под шесть футов два дюйма.
– И при условии, что история с арбалетом – чистая правда.
– Думаю, придется принять ее на веру.
– Согласна.
Было время, когда Вэн, подобно большинству молодых людей, гадал, сможет ли прожить остаток жизни с одной женщиной. Роза чувствовала то же самое, хотя он ни о чем не подозревал, пока она не упомянула об этом как-то ночью, перед их одиннадцатилетней годовщиной свадьбы.
За несколько дней до того уикенда, когда они с Розой поженились, Вэн получил дружеское предостережение. «Во вторник, – заверил друг, – ты оглянешься и увидишь мир, полный невероятно красивых женщин. И ужаснешься тому, что натворил».
Пожалуй, лучшего совета Вэн еще не получал. Потому что так оно и случилось – за ланчем, в одном из уличных кафе Осло.
На сорок первом году совместной жизни они даже сделали годичный перерыв в отношениях. Они только вышли из своего полного обновления, с заново перебранными и восстановленными органами. Так почему бы не проверить, насколько они молоды?
Вэн выдержал оговоренный год, хотя был готов вернуться домой еще до того, как праздновал освобождение целых шесть месяцев. Он и Роза были вместе сорок лет. Вырастили двоих детей. Пережили карьерные изменения. И экономические бури. Делили друзей, развлечения, горе и бедствия. Между ними протянулись нити такие прочные и естественные, что они даже не знали насколько, пока не ощутили щемящую тоску, едва лишь попытались жить раздельно.
Его тревоги насчет секса оказались такими же дурацкими, как все мелочи, о которых он волновался. Ему всегда твердили, что разнообразие стимулирует. Его собственные юношеские похождения подтверждали, что это правда. Но нити, привязывающие тебя к определенному лицу и телу, могли стать еще более гальванизирующими.
Все же, несмотря на то, как много общего у них было, его постоянно завораживало различие их характеров. Роза была рассудительной, склонной к офисной работе женщиной. Он был полевым агентом, предпочитающим работу с людьми. Вэн начинал как менеджер, управляя стадом придурков в трех различных областях промышленности; она тридцать лет отслужила макроэкономистом в брокерской фирме. Он переключился на улаживание конфликтов, когда все источники постоянной работы пересохли; она, поняв, что больше не может конкурировать с молодыми бандитами в избранной ею профессии, стала фрилансером, добывавшим необходимую информацию по заданию очередной компании. Вэн уговорил жену принять нынешнее злосчастное назначение в основном потому, что ему оно показалось шагом в нужном направлении. Она согласилась в основном потому, что он пообещал все переговоры с людьми взять на себя.
– Из нас выйдет идеальная команда, – уверял Вэн. – В офисе и поле. Именно то, что им нужно.
Однако Розу нельзя было назвать невротичным интровертом. Она любила развлекаться и бывала в обществе куда чаще Вэна. Но вот терпеть не могла иметь дело с реальными людьми. Работать для нее означало забиться в тихий уголок и орудовать цифрами и данными. За одним большим исключением. Роза обнаружила, что может работать с человеческими сетями, пронизывавшими электронный мир. Они были одним из наиболее важных инструментов исследователя и привлекали людей, предпочитавших общаться через сети.
Пакостники, как все остальные, имели свои сайты в Интернете. Проделки описывались под никами. Давались советы. Обсуждались этические принципы. Те, кто вертелся вокруг пакостников, заходили на сайты и зарабатывали на жизнь, собирая информацию для нанимателей, выполнявших прихоти информационного рынка.
Но даже при наличии множества поисковых систем многое зависело от способности исследователя правильно поставить вопрос.
– Начнем с сетей пакостников, – решила Роза. – Ищем любителя арбалетов, намекнувшего на принадлежность к пакостникам, но, подозреваю, нам повезет больше, если станем искать пакостника, считающего себя метким стрелком.
Роза установила постоянные отношения с тремя поисковыми компаниями. Одна специализировалась на больших национальных и интернациональных обзорах. Другие две управляли сетями, охватившими тысячи микрообщин. Обе заверили, что имеют источники в сообществе пакостников, поэтому Роза последовала своим личным предпочтениям и выбрала сотрудницу, которая больше всего ей нравилась.
– Очень деловитая, здравомыслящая особа, – заметила Роза. – Все знают свое дело, но Хэрриет не тратит времени на пустую болтовню.
– Что еще вы делаете? – спросил Стайман.
Примерно такого вопроса Вэн и ожидал. Он рассказал про арбалет, и Стайман выслушал со своим обычным напряженным вниманием. Он даже ни разу не хмыкнул.
– Роза выполняет работу полиции, – продолжал Вэн. – Пытается отследить его образ действий. Множество проделок подобного рода никогда не попадают в полицейские протоколы, зато на некоторые обращает внимание пресса. Она проверила несколько вариантов. Испорченные флоппипеты. Вирусы, переносимые птицами. Вирусы, переносимые животными. Атаки вирусов, сопровождаемые повторными атаками. Вирусы, переносимые птицами и животными, дали три положительных вывода, переданных частному детективному агентству, с которым работает Роза.
– Три из какого количества?
– У нее шестьдесят шесть положительных выводов. Но выделила она три, из-за некоторого сходства. Одно из них заключается еще в двух атаках на флоппипетов. Остальные два основаны на чистой интуиции, все дело в цепочке действий, которые сложно объяснить.
– Что насчет того велосипедиста, который распылил спрей?
– Камеры наблюдения потеряли его после того, как он бросил велосипед.
– И никаких доказательств того, что он покинул поселок. Он либо там живет, либо кто-то контрабандой привел его и вывел за пределы поселка.
