– Комфортным? – Он заставил себя улыбнуться. – Благодарю вас, но именно этого я и не хочу. Прежде всего потому, что не привык к роскоши. Если уважаемый полковник позволит, я бы просил его разрешения поселиться в какой-нибудь казарме.
Просьба застала полковника врасплох, но явно ему понравилась. Он подошел к Лорену и хлопнул его по плечу.
– Узнаю водителя своего робота, черт подери! – воскликнул он, забыв об этикете. – Когда ты сказал, что ты не дипломат, я вначале не поверил. Теперь я ясно вижу – ты наш человек! Отлично, будешь жить в казарме для офицеров моего полка. Валим туда!
Лорен подумал, что если судить по лексикону, то полковник уже мысленно там и находится.
Поняв, что жертва неожиданно ускользает, Кателли побагровел от возмущения.
– Обычно прилетающие иностранцы пользуются гостеприимством консульства, – произнес он дрожащим от негодования голосом. – Мы не можем допустить нарушений.
Лорен почувствовал, что если на полковника надавят, ему не устоять. Помощь пришла неожиданно, причем оттуда, откуда Лорен ее меньше всего ожидал – со стороны Малвани.
– Не стоит так драматизировать ситуацию, господа, – вмешалась Частити. – Майор Жаффрей проделал долгий путь. Он притомился. – Она с усмешкой посмотрела на Лорена. – Да и мне тоже не очень хочется в консульское общество. Только Гаффа Великая знает, как оно мне надоело. Поэтому давайте не будем переутомлять нашего гостя.
Лорен был благодарен Частити, однако и свое достоинство нужно было защитить.
– Ну, не так уж я и устал, чтобы не составить вам компанию на бокал-другой, – ощетинился он и сразу поправился: – Просто я думаю, что не выдержу официальную встречу и усну. – Лорен с улыбкой посмотрел на Частити.
– Тогда едем в наш ресторан «Пивной». Решено! – командирским голосом заявил Маклеод.
– Правда… – Он повернулся к дэвионовцам и с язвительной улыбкой произнес: – Вас, господа, туда не пустят. Наш ресторан обслуживает только Горцев. – Он посмотрел на Лорена. – И их потомков. Я очень сожалею, что обстоятельства лишают меня вашего общества. – Полковник отвесил оторопевшим федератникам вежливый поклон.
Препираться больше не имело смысла, и консулу ничего не оставалось, как ответить легким недовольным кивком. Пока Берне произносил прощальную тираду, Кателли
нервно теребил усы, длинные, как велосипедный руль.
– Я надеюсь, полковник, что вы оцените уважение Федеративного Содружества, проявляемое к традициям народа Нортвинда, – напыщенно произнес Берне и перевел злобный взгляд на Лорена. – Я был счастлив познакомиться с вами, майор Жаффрей. Если вам понадобится наша помощь, прошу вас не стесняться. Сотрудники консульства всегда к вашим услугам. А в экстренных случаях обращайтесь непосредственно ко мне.
Сознавая, что надолго прощается с дэвионовцами, Лорен радостно улыбнулся. Может быть, чуть радостней, чем было положено по этикету, но занятые своими невеселыми мыслями Берне и Кателли этого не заметили. Только направляясь к лимузину, возле которого его ожидали Маклеод и Малвани, Лорен почему-то вдруг вспомнил последние слова Бернса и задумался. Было в них что-то неуловимо зловещее. Но что, Лорен понял только ночью, когда анализировал все происшедшие за день события.
Когда аэрокар полковника Маклеода исчез в вечернем небе Нортвинда и почетный караул отправился в казарму, консул Берне обратился к своему помощнику:
– Интересный экземпляр. А вы что думаете по поводу нашего дорогого гостя?
– Полагаю, что мы хлебнем с ним горя больше, чем хотелось бы, – холодно ответил Кателли.
Берне раздраженно покачал головой и вздохнул:
– Вечно вам мерещатся шпионы, Дрю. Конфедерация Капеллана слишком слаба, чтобы готовить нападение на наши миры. Здесь все ясно как день. Офицерика измучила ностальгия, и он решил посетить родину своих предков. Так сказать, соскучился по своей прабабушке, глубоко почитаемой Горцами героине. – Берне усмехнулся. – Кстати, вы же сами говорили мне, что в досье этого типа нет ничего компрометирующего.
– Не забывайте, что это не просто офицер, – возразил Кателли, – а майор Смертников-Коммандос. Что это за люди, вы знаете не хуже меня. Убийцы и бандиты. Семья Ляо всегда использовала их только для террора.
– В вашем собственном досье не говорится, что Жаффрей когда-либо участвовал в подобных операциях.
– Я бы сказал иначе. Мы не знаем о подобных операциях, в которых бы участвовал Жаффрей.
– Очень мило, – сказал Берне. – Вы начинаете не верить данным разведки Федеративного Содружества, Кателли? Это странно, тем более если вспомнить, кем' вы являетесь.
Кателли почувствовал, что перегнул палку, и, сменив тему, перешел в наступление:
– Не кажется ли вам, консул, что полковник Маклеод слишком часто говорит о суверенитете? Почему бы вам вместо того, чтобы идти у него на поводу, не заткнуть ему рот раз и навсегда? Я вижу в вашем поведении некоторую податливость в этом вопросе.
– Мы с полковником ведем разговоры на тему суверенитета уже довольно долгое время, но, как видите, планета и поныне у нас в кармане. Не нужно так волноваться, Кателли, ничего страшного сегодня не произошло. Что касается послания, то, думаю, кроме поздравительных фраз, оно не содержит ничего существенного. – Берне задумчиво помолчал. – Иногда следует уступать Маклеоду. Таким образом во время бесед со мной у него возникнет ощущение своего могущества. Однако, когда он столкнется с Содружеством, эта иллюзия быстро рассеется. А мне ничего не стоит пять минут потерпеть его гонор. Пусть Горцы думают что хотят, но делают, что скажем мы. Так что не печальтесь, Кателли, все идет по плану.
– На Маршруте Сарна неспокойно. Каждый день я слышу о том, что то тут, то там вспыхивает
