возрасту развитым и во всех своих чувствах и поступках – неистовым но она смотрела на ребенка не глазами воспитательницы, а глазами женщины, которая любит отца ребенка Во всем она узнавала Наполеона и совершенно неосознанно переносила свою любовь к нему на его сына. Принц отвечал со свойственной ему пылкостью на неожиданную теплоту, которой он, по-видимому, был лишен с той самой сцены на лестнице. Каролина не имела права покидать его. Ночью дверь между его и ее комнатами должна была оставаться открытой, и он не отпускал ее от своей постели, пока не засыпал.
В эти минуты перед сном он всегда говорил об отце откуда только он брал свои познания. Он точно, знал, как долго идет корабль из Фрежюса или Канн на Эльбу, знал имена нескольких верных слуг, последовавших за императором в изгнание. Осторожными вопросами Каролина выяснила, откуда у принца эти подробности: от монсеньора Нери! От человека, давшего ей строгое указанно избегать темы «Наполеон» Она, столкнулась с загадкой. Какое его лицо было истинным? Он становился для нее все более непонятным и зловещим. Одно было ясно: он наблюдал за ней на каждом шагу. Каролина инстинктивно чувствовала, что то живое участие, которое он принимает в воспитании ребенка, было маскировкой. Но что скрывалось за этим? Какую игру он мел? Свою собственную – или же он действовал по чужому заданию?
Времени было слишком мало, чтобы докопаться до истины. А сегодня утром прибыл курьер от Марии- Луизы с приказом, чтобы ее сын и небольшая свита немедленно отправились к ней в Швейцарию. Весь график Каролины нарушался. Уже через два дня они отправятся в путь. Два дня – это очень мало, но должно хватить, если Бату все подготовил…
Каролина задернула со своей стороны занавеску в карете. Мальчик заснул на ее руках, и она почти не решалась пошевелиться. Осторожно она подсунула ему под голову маленькую кожаную подушечку.
Из кармана своей желтой дорожной накидки она вытащила золотые часики. Скоро пять Два часа она ждала. Два часа ее сердце учащенно билось при каждом повороте пути – но ничего не происходило Они разминулись? Или Бату не получил ее письма? Монсеньор Лоренцо Нери, сидевший в одеянии священника наискосок от нее, был, похоже, углублен в книгу «Таинственный мир кристаллов» Как и все его книги, эта тоже была переплетена в черную тканевую бумагу. Читал ли он на самом деле? Его лицо и сейчас сохраняло настороженное выражение. В девять часов они выехали из Экса. Два экипажа с челядью и багажом должны были выехать вслед за ними спустя полчаса, но Каролина позаботилась, чтобы это произошло не ранее чем через час. В последнюю минуту она еще раз заставила открыть ящик с вещами принца и на глазах у пришедшей в ужас бонны вывалила все содержимое на пол, притворившись, что что-то ищет. Она знала медлительность Элианы и ее педантичную любовь к порядку. Теперь у них было преимущество хотя бы в один час перед следующими за ними каретами. А этот час им понадобится…
Каролина подалась вперед и выглянула в открытое окошко. Мимо тянулись луга, мелкие кусты, березовые рощицы, поросшие ивами пруды.
– Еще один час, и на сегодня достаточно, – заметил Нери, оторвавшись от своей книги. – У вас наверняка все затекло.
У Каролины не было никакого желания беседовать с Нери.
– У малыша тепленькое местечко, – невозмутимо продолжал Нери. – Можно позавидовать.
Она и это пропустила мимо ушей. Его приторная дружелюбность была ей еще невыносимее, чем враждебная холодность. Она опустила взгляд на ребенка, мирно спавшего на ее руках. В чертах дремлющего мальчика проступили черты Наполеона, которые знала лишь она одна.
– Как вы смотрите на ребенка, графиня! – Лоренцо Нери захлопнул книгу, положил ее рядом с собой и потер руки. – Можно было бы подумать, что это ваш собственный. У меня глаз наметанный.
– Вы разглядываете людей, как свои кристаллы, под микроскопом. Но в случае с людьми микроскоп отказывает, он искажает.
– Пусть искажает, но зато высвечивает самое потаенное. Такова уж моя страсть – знать о людях больше, чем они подозревают.
Каролину бросило в жар при этих словах. Она заставила себя выдержать его взгляд. В тот же миг карету сотряс удар. Со скрипом она накренилась вбок. Правая дверца распахнулась. Ребенок с плачем проснулся.
– Спокойно, – сказала Каролина, – ничего страшного, – она как раз успела ухватиться за кожаную ручку.
Принц смотрел на нее заспанными глазами, и она крепко прижимала его к себе. Она не решалась сползти по наклонному сиденью к открывшейся дверце, боясь, что карета может вообще перевернуться. В проеме появился кучер с седой всклокоченной головой.
– Яма, туда ее… – выругался он с покрасневшим от злости лицом, забыв в ярости, что к обязанностям императорского кучера относится и литературный язык.
Нери выскочил первым. Каролина протянула ему ребенка. Потом выбралась сама – и одного взгляда ей было достаточно! Посреди луга, шагах в пятидесяти от них, под липой стояла арба, украшенная разноцветными лентами и цветами, а в нее была впряжена четверка серых в яблоках лошадей. Она увидела цветастые платья «дам» из «Серебряного месяца», а рядом с ними Бату. На нем были надеты турецкие, цвета красной киновари, шаровары, перепоясанные широким серебряным поясом. Маленькое, расшитое серебром болеро лишь подчеркивало его мощный мускулистый торс. Медленно, без спешки он шел по лугу.
С ним шагали трое мужчин в холщовых костюмах и в соломенных шляпах. За ними следовала стайка девушек. Каролина ликовала в душе: все было, как она задумала! Однако она заставила себя изобразить на лице огорченную мину и принялась с интересом разглядывать сломанное колесо.
– Ось в порядке, – кучер выбрался из-под кареты. – Но один я не справлюсь. Еще бы пару мужиков!
Монсеньор тем временем тоже заметил веселую компанию. Каролина украдкой наблюдала за его лицом; она достаточно хорошо его изучила и с удовлетворением отметила, что у него не возникло подозрения!
– Я думаю, нам повезло, – он показал на мужчин, бывших уже в нескольких шагах от них.
Мальчик схватил Каролину за руку. Другой рукой он сжимал серебряный пистолет.
– Смотри! Мавр! – живо воскликнул он. – Он принц, раз он так красиво одет? – Бату и трое мужчин стояли теперь вокруг кареты, а Нери о чем-то просил их.
Трое осмотрели поломку со всех сторон. Потом скинули куртки, бросили их на землю и засучили
