столько безысходности… Так много бездомных людей, так мало свободных комнат. Поневоле будешь чувствовать себя в зависимости от каприза любого полицейского.
— Ладно, — согласилась я. — Завтра позвоню кое-куда.
Элина сняла руку с плеча Сериз и подошла ко мне — я сидела в кресле.
— Спасибо, девочка! Я знала, на тебя можно рассчитывать. Ты истинная дочь своей мамы и не бросишь человека в беде.
Я взглянула на часы — почти десять. Если даже и рискнуть отправить Элину в «Копья Виндзора» в этот поздний час, куда девать Сериз? Стиснув зубы, я достала для нее ночную рубашку, а потом заперлась в своей спальне.
Глава 9
МОЛОДАЯ ЛЕДИ НЕЗДОРОВА?
Ночью мне снились пожары и плачущие младенцы. Несколько раз я просыпалась с ощущением удушья, словно от дыма. Встала рано, с чугунной головой. Часы показывали шесть. Элина и Сериз еще спали. Сериз уткнулась носом в подушку, Элина лежала на спине и громко храпела. Но будить их мне не хотелось, пусть лучше спят. Я не могла добраться ни до книг, ни до телевизора и чувствовала себя пленницей в собственной квартире. Тихонько прикрыла дверь, надела джинсы. Идти к мистеру Контрерасу было еще рано, хотя прогулка с Пеппи или даже спортивный бег были бы для меня сейчас лучшим лекарством; однако мне и думать об этом не хотелось.
Я прошлась пешком до закусочной «Белмонт» — она открыта круглые сутки, — выбрала то, где больше всего холестерина: блины с маслом и большую порцию бекона. Просидев там дольше обычного, я прочла в трех выпусках газет историю о поисках нового стадиона для «Биэре», а также изучила все о последнем скандале среди окружения мэра — в другое время я не стала бы этого читать — и примерно в восемь потащилась к себе домой.
На авеню Расин уже кипела утренняя жизнь. Люди шли на работу. Как раз когда я подошла к дому, из подъезда вышел сосед-банкир. Волосы у него были гладко причесаны и напомажены.
— Привет, — сказала я весело. — Прихожу в себя после ночной смены. Желаю удачного дня.
Он притворился, будто не слышит. Вот и старайся после этого быть вежливой с соседями.
Когда я открыла кухонную дверь, из гостиной до меня долетел громкий храп Элины. Подобно герцогу Веллингтонскому,[10] она может спать где угодно и когда угодно. Потом я уловила свой любимый запах, запах сигаретного дыма. Сериз сидела за кухонным столом и курила, мрачно уставившись в пространство.
— Доброе утро, — произнесла я как можно любезнее. — Сериз, я понимаю, вы расстроены из-за ребенка, и все же прошу вас здесь не курить.
Она посмотрела на меня с неприязнью, но загасила сигарету в блюдце, куда сбрасывала пепел. Я взяла блюдце, подошла к мойке и попыталась отскрести присохший пепел. Сериз последовала было за мной, потом снова тяжело плюхнулась на стул. От завтрака она отказалась, сказав, что хочет только кофе. Я поставила кипятить воду, вытащила из морозильника бобы.
— На каком этаже жила твоя мать?
Она тупо смотрела на меня, потирая голые руки.
— В «Копьях Индианы» на каком этаже она жила? Возможно, это понадобится, чтобы разыскать Кэттерин.
— На пятом, — ответила она после длительного молчания. — Комната пятьсот двадцать два. Лифт почти никогда не работал, и ей было очень тяжело подниматься, но ничего другого она не могла найти.
— Так. Когда ты оставила ей ребенка?
Она опять долго не отвечала, но на этот раз, похоже, что-то высчитывала в уме.
— Мы отвезли ее в среду, — проговорила она наконец, — перед тем как уехать. — Она снова зябко потерла руки. — У вас тут холодно. Позвольте мне закурить.
Я холода не ощущала, но, видимо, потому, что была одета. Она же сидела все в той же огромной футболке, которую я выдала ей вчера вместо ночной сорочки. Я пошла в спальню за курткой. Она надела ее, но все равно продолжала растирать руки.
Я положила бобы в кастрюльку и залила кипятком.
— В среду? В котором часу?
— Вы хотите сказать, будто я видела пожар и все-таки оставила ребенка?
Она говорила враждебным тоном и, казалось, все время была начеку.
Я вылила в бобы еще немного кипятку и постаралась вникнуть в ситуацию. Ребенок почти наверняка погиб. Она до смерти боится полиции и вообще всех государственных учреждений. Я же, по ее понятиям, с ними в дружбе, к тому же не разрешила ей курить. Все это если и не прибавляло симпатии к ней, то, по крайней мере, позволяло подавить собственное раздражение.
— Кто-то поджег гостиницу, — осторожно начала я. — Искалечил твою мать, а возможно, и твоего ребенка. Если ты была там незадолго до пожара, то могла его видеть. Возможно, поджигатель — или поджигательница — в это время уже был там, около гостиницы. Ты могла бы его описать, чем помогла бы расследованию.
Она отчаянно затрясла головой:
— Никого я не видела! Мы приехали туда в три часа дня. Отдали Кэттерин маме и поехали в Висконсин. Ясно?
— Ясно, — сказала я. — А почему тебе так не нравятся мои вопросы?
Чтобы унять бившую ее дрожь, она схватила обеими руками чашку с горячим кофе.
— А потому, что вы меня в чем-то подозреваете. Как будто я виновата в том, что случилось с ребенком.
— Да нет, Сериз. — Я попыталась улыбнуться. — Очень жаль, если это так прозвучало. Просто я сыщик, задавать вопросы — моя профессия. Этим я зарабатываю на жизнь.
Она уткнулась лицом в чашку и молчала. Я сдалась. Пошла к себе в спальню. Постель не убрана. На полу валяется спортивный костюм, в котором я обычно бегаю по утрам. Я засунула его в стенной шкаф и натянула на кровать покрывало. Нет, комната моя не годилась в качестве иллюстрации для журнала «Уютный дом», но это было все, на что я сегодня оказалась способна.
Я вытянулась на кровати и попыталась вспомнить имя того агента из страховой компании, с которым познакомилась в четверг на пепелище. Что-то птичье. Меня удивило тогда, какие яркие, любопытные у него глаза — совсем как у птицы. Робин![11] Да, точно, Робин. Фамилию я не вспомнила, но это уже не важно. Найду по имени.
Я поставила телефон на живот, набрала номер компании «Аякс» и попросила соединить меня с отделом поджогов и мошенничеств. Ответил жизнерадостный девичий голосок, и я попросила позвать Робина.
— Одну секунду, — ответила девушка, — он как раз здесь. — И вслед за тем я услышала:
— Говорит Робин Бессинджер.
Бессинджер… ну конечно…
— Робин, это Ви. Ай. Варшавски, мы с вами познакомились на прошлой неделе у отеля «Копья Индианы»; вы там копались в руинах.
— Ви. Ай. Варшавски? Частный детектив?
— Да-да. — Я села и вернула телефон на тумбочку. — Вы тогда сказали, что, если бы кто-нибудь погиб на пожаре, полиция начала бы расследование по делу об убийстве. Как я понимаю, никто не погиб?
— Ну… насколько мне известно… — Я вспомнила, как он был осторожен и в тот раз. — А что, у вас есть другие сведения?
— Там оставался ребенок. Он был в номере с бабушкой на пятом этаже. — Он хотел меня прервать, но я торопливо сказала: — Да-да, знаю, это нарушение правил. Так вот, теперь он пропал. Бабушка тоже
