подло.
– Значит, вот так деликатно все планировалось.
Миллбро посмотрел на меня и сразу отвел взгляд. Вздохнул, сделал еще глоток и выпустил под потолок облако дыма.
– Мистер Миллбро, как и когда приказ Джону Гэйлену превратился в заказ на убийство? – спросил я.
– Не знаю. По крайней мере это сделал не я. На моей памяти никто и никогда об убийстве даже не упоминал.
– Гэйлен ничего не говорил об избиении. Он считает, что ему заказали обычное убийство.
– Слово 'убийство' в нашем разговоре не звучало.
– Да, мужчины, собравшиеся в 'Лесу', это слово не произносили.
Миллбро залпом прикончил свой коктейль. Его глаза округлились, и он провел ладонью по лицу. Гладкие, влажные от пота волосы свисали на лоб. Он отвел взгляд.
– Теперь меня сняли с крючка? – спросил он.
– С вами все кончено.
У Миллбро отвисла челюсть, а мигающие глазки тревожно уставились на меня.
– Кончено?
– На данный момент.
– Ах да. На данный момент.
Всю эту ночь я колесил на своей машине. Сначала по 241-му шоссе, потом по 91-му, 55-му, 5-му, 133-му и снова по 241-му, потом свернул на 261-е и назад на 5-е, далее вниз на 405-ю дорогу до Джамбори в сторону Тихоокеанского прибрежного шоссе и, наконец, снова по 55-му и 91-му – уже домой. В ходе этой ночной гонки на скорости сто сорок миль в час, с опущенными стеклами, я все время думал о том, что жизнь Уилла была продана за сумму, которую можно легко отыскать в карманах обеспеченного человека. И еще о слове, которое он произнес в тот злополучный вечер, – 'каждый'. До меня дошло, что именно тогда Уилл и назвал имена своих убийц: каждый из них готов был это сделать. Уиллу это было достоверно известно. И еще я обдумывал рассказ Миллбро о том, как раскручивались события, приведшие к смерти Уилла, как десятки разрозненных фактов вылились в зловещий заговор, направивший ему в грудь автоматные очереди наемного убийцы. Блейзеки и Бо Уоррен, преподобный Дэниэл Альтер и Лурия Блас, Гэйлен и Алекс, Хаим и Мигель Доминго, Перлита и Дженнифер, Рупаски и Миллбро. Даже Джо Трона. Да, тот самый Джо, которому по долгу службы полагалось все это предвидеть, уловить повисшую в вечернем тумане завесу предательства, внимательнее присмотреться к поту на своих ладонях, прислушаться к покалыванию в шрамах и внутреннему голосу, настойчиво предостерегающему от назревающей опасности.
'Каждый'.
Прихватив по дороге продукты быстрого приготовления, я остановился рядом с домом Джун Дауэр. Я не собирался заходить внутрь, просто смотрел на ее окна, входную дверь, сам не понимая, зачем я сюда приехал, и объясняя свой поступок 'тайной'. Эта 'тайна' снова вернула мои мысли к Уиллу, который однажды разъяснил мне, что это означает. Мне вдруг ужасно захотелось совершить обряд крещения, но это было практически невозможно, если только не поднять с кровати преподобного Дэниэла Альтера и не потащить его в храм Света. Я представил преподобного Дэниэла, разговаривающего с очаровательной женщиной- астрологом, когда рядом группка чиновников и толстосумов разрабатывает план уничтожения Уилла. Если бы я был художником, то написал бы выразительную картину. И еще я подумал, что крещение у Дэниэла Альтера не принесет мне никакой пользы.
Я расслабился, снял шляпу и откинулся на сиденье, продолжая смотреть на окна дома Джун, линии электропередач и далекие искорки звезд.
Закрыв глаза, я представил Джун. Вспомнился и тот день, когда я впервые переступил порог своего нового дома на тастинских холмах, и солнечные лучи, играющие в алых лепестках роз в саду.
В голове возник образ Шэга и последний переход его стада из прерий в прохладные предгорья Йеллоустоуна, где они наконец спаслись от преследующих их охотников. Сквозь дрему я представлял их припорошенные снегом гривы и маленькие живые глаза, полные души и света.
В 2.30 зазвонил мой сотовый телефон.
– Это Бо, твой старый приятель. События развиваются стремительно, Джо.
– Какие события?
– Я поговорил с Миллбро. А потом с ребятами, которых ты тоже знаешь, и мы приняли кое-какое решение. Оно связано с кучей денег.
– Меня это не интересует.
– Не спеши, парень. Просто прикинь, сколько может стоить эта пленка.
Отключив 'мобильник', я пять минут поразмышлял и снова прикрыл глаза.
Я проснулся лишь через несколько часов, разбуженный первыми солнечными лучами, отраженными в зеркале заднего обзора и бившими мне прямо в глаза.
Глава 26
Рано утром я дал послушать пленку с признаниями Миллбро Берчу, Одеркирку и Филу Денту. Когда запись закончилась, в комнате повисла тишина.
Берч пробормотал:
– Да...
Дент принялся вышагивать по кабинету, глядя себе под ноги, а Одеркирк рассмеялся.
