жизни.
Дом. Я вывел из гаража свой 'мустанг' и поставил туда 'БМВ' Уилла. Окна оставил открытыми. Посидел минуту задумавшись.
Потом, прихватив кейс Уилла, я вернулся в дом. У меня было три больших встроенных в пол сейфа – в спальне, во второй ванной комнате и в кладовке. Дом был построен в 1945 году на возвышенном фундаменте, что облегчило их установку. Я открыл сейф в кладовке.
Чтобы освободить место, я вытащил 'смит-магнум' калибра 0,357 и одну из своих деревянных шкатулок. В этих шкатулках хранятся памятные мне вещи – камни, раковины, перья, всякие безделушки, записки, небольшие подарки. Среди них – первый подарок Уилла: книга под названием 'Шэг – последний бизон прерий'. Я как раз читал библиотечную копию этой повести, когда Уилл первый раз беседовал со мной в Хиллвью. Мне тогда было пять лет. А уже в следующий раз он принес мне книгу.
Я долго не мог оторвать взгляд от кейса – так много воспоминаний об Уилле было связано с ним. Я коснулся высохшего кровяного пятна, и на пальце осталась темная корка. Хорошо, что Аланья не заметил крови, но, даже если бы он проявил бдительность и изъял 'БМВ' Уилла, ему бы вряд ли удалось что-нибудь выжать из этого кейса. Я открыл его, внимательно осмотрев все предметы, каждый из которых мог оказаться очень важным в жизни Уилла: его последний листок с записями, последнее расписание на день, последний аспирин. Закончив осмотр, я закрыл кейс, положил на дно сейфа и поставил сверху одну из своих шкатулок с сокровищами.
Я проверил пистолет, протер его масляной тряпкой, в которую он был завернут, – всегда заряженный и готовый к работе, и закрыл сейф, повернув ручку замка.
Когда я вошел в гостиную, мне показалось, что там все переменилось. На первый взгляд то же самое, но фактически совершенно другое. Я обвел взглядом полированный кленовый паркет на полу, черный диван, черный стул и черную оттоманку, аккуратно уложенные в корзинку журналы, хромированную настольную лампу. Взглянул на белые стены с плакатами автогонок в рамках, дешевой копией с фрески Микеланджело 'Сотворение Адама' и многочисленными фото самого Уилла, Мэри-Энн, Уилла-младшего и Гленна.
Сидя на кухне, я рассматривал черно-белый кафельный пол в шахматную клетку, белые стены, полки, стойку бара и кухонную утварь. Хромированный обеденный стол с белым виниловым покрытием окружали такие же белые стулья с мягкими сиденьями. Слегка официозный стиль. Я сам здесь все красил и полировал. И поддерживал чистоту, как в операционной. Сейчас все это казалось не важным и не имеющим никакого смысла.
В 5.30 пополудни по всем четырем каналам новостей была показана пресс-конференция отца Саванны.
Саванну Блейзек, полных одиннадцати лет, похитили три дня назад, в понедельник утром.
Отец девочки Джек Блейзек был родом из Ньюпорт-Бич. Мне знакомо его лицо – это один из самых богатых и влиятельных людей округа и знакомый Уилла. Во время передачи рядом с ним стояла жена, Лорна. Вместе с Джеком Блейзеком на вопросы репортеров отвечал специальный агент ФБР Стив Марчант. Показали три недавних снимка Саванны, которую отец охарактеризовал как 'весьма рассудительную, восприимчивую и одаренную богатым воображением'.
– Она исчезла из дома три дня назад, в понедельник утром, – сказал Джек, – и примерно сразу после этого поступило требование о выкупе. – Слегка запнувшись, он вздохнул и признался, что в первый момент от страха за жизнь дочери они с женой согласились заплатить выкуп. Похитители предупредили, что если они обратятся к властям, то получат замороженную голову Саванны по почте.
В горле у Блейзека запершило, когда он сообщил, что 'после трех дней адской жизни' все его попытки выкупить дочь 'оказались безуспешными'. Но у него были основания рассчитывать, что этим вечером в четверг он все-таки сможет передать деньги и спасти Саванну. Но когда сегодня в утренних новостях появилось сообщение о вчерашнем убийстве и исчезнувшей с места происшествия девочке по имени Саванна, описание которой совпадало с портретом его дочери, он сразу обратился в ФБР.
Блейзек просил связаться с ним всех свидетелей, видевших его дочь. За любые сведения, которые помогут вернуть Саванну, он предлагал награду в пятьсот тысяч долларов.
Дальше слово дали Стиву Марчанту, который рассказал, когда, где и в какой одежде последний раз видели Саванну. Ответив на вопросы, он сообщил телефон 'горячей линии' и заверил всех, что ФБР бросит все силы на это расследование и дело Саванны рассматривает как первоочередное.
Вид у Стива был решительный и слегка раздосадованный. Джек Блейзек выглядел так, будто его десять миль тащили за школьным автобусом. А его жена, миловидная и хрупкая женщина, казалась абсолютно отрешенной от происходящих событий.
Следующий блок новостей был целиком посвящен Уиллу. 'Кровавая бойня в Анахайме, округ Ориндж'. Крупные планы аллеи на Линд-стрит и университетского медицинского центра, закрытая дверь кабинета Уилла в здании правления округа, фрагменты заседаний совета старших инспекторов с его участием. Мелькнули кадры, снятые во время нашего пребывания в старом доме на тастинских холмах.
Показали даже мою фотографию с 'информацией из компетентных кругов', что при попытке спасти отца я застрелил двух убийц. Один из них мертв, а другой тяжело ранен.
Личность мертвеца еще не установлена. Мотивы преступления пока не известны.
Мой телефон не замолкал ни на минуту. Звонили друзья из академии, коллеги по службе, старые приятели, родственники. На некоторые звонки я отвечал, другие записывались на автоответчик: Брюс, газетный репортер из Нью-Йорка; Сет, ведущий теленовостей из Лос-Анджелеса; Джун Дауер, местная радиожурналистка; доктор Норман Зуссман, психиатр, занимающийся моей проверкой по линии отдела по применению огнестрельного оружия.
Разогрев сразу три обеденных пайка, я поставил их на стол вместе с картонным пакетом молока. Мне нравился казенный вкус этих пайков и их стандартный вид – еще одно напоминание о моих днях в Хиллвью.
Я уже приготовился поесть, когда послышался звонок в дверь. Это был Рик Берч, выглядевший пожилым и усталым. Я пригласил его войти, предложив одну из приготовленных порций. Но он отказался.
– Давай ближе к делу, – начал он. – У меня есть пара вопросов к тебе.
Засунув подносы с обедами назад в 'микроволновку', я присел напротив него. Он медленно обвел взглядом всю комнату, словно проводил инвентаризацию. На нем были очки без оправы с тонкими
