все.
— Тевес, Галика, — велел Вьехо, — к мосту. Остальные остаются здесь на страже.
Два боевых брата, выбранные сержантом, отдали честь Кантору, повернулись и исчезли в зарослях, держась в нескольких метрах друг от друга.
Кантор проследил за ними взглядом, затем повернулся и посмотрел на Джиленн и детей, спавших у дерева. Их мышцы будут болеть и плохо слушаться после пробуждения. Что еще больше замедлит их продвижение.
«Я превратил своих несравненных воинов в нянек, — горько подумал магистр. — А враг где-то близко, в лесу. Без обузы мы смогли бы добраться до столицы за три, может, четыре дня. Сколько времени путь займет теперь?»
При взгляде на спящую семью его обуревали самые разные чувства. Может ли он оставить их здесь? Педро знал, что это был бы правильный выход. В лесу есть еда и вода. Женщина с детьми могла добраться до столицы, пробираясь по берегу реки Ринн. Они выживут, пока на них не наткнутся орки.
Он вспомнил слова, сказанные ему верховным капелланом Томаси после битвы в ущелье Браха, искренние и мудрые слова, произнесенные с редкой для Томаси улыбкой двести сорок семь лет назад.
«Я рукоплещу твоему непреклонному чувству чести, Педро» — сказал верховный капеллан сержанту Кантору который рисковал своей жизнью и жизнями братьев по отделению, удерживая ущелье, пока не подошел последний конвой с беженцами. Тогда были спасены тысячи жизней. — Но иногда достойный человек должен совершать недостойные поступки. Порой требования морали должны уступать необходимости. Боюсь, что стандарты, которые ты выбрал для себя, невероятно высоки. Если ты не изменишь их, однажды они погубят тебя».
Кантор был рад, что эти слова слетели с губ верховного капеллана, а не главного библиария. Скажи их Юстас Мендоса, магистр воспринял бы их как мрачное пророчество. Но слова Томаси были советом.
«Советом, которому я так и не научился следовать», — подумал он.
Галика и Тевес вернулись быстро. В паре километров к северо-западу от позиций космодесантников лежал разбившийся орочий корабль. Судно рухнуло, пропахав широкую просеку в лесном массиве, теперь кишащую выжившими после крушения зеленокожими. Корабль валялся кверху брюхом, освещенный слепящим светом риннских солнц. Под всевозможными углами торчали сломанные деревья. Орки начали разводить костры. Самые большие и мощные твари уже пожирали жареное мясо.
Кантор принюхался. По крайней мере, мясо не было человеческим. Он проследил запах к северу и нашел его источник — разделанную тушу брахиодонта, чьи раны уже покрылись тучами мух.
Несмотря на то что существо достигало в длину двенадцати метров, у него не было ни единого шанса против вооруженных орков. Как не было его и у людей, запертых в клетках на юго-западном краю лагеря. Среди них не было риннских солдат. Судя по цветам грязных и порванных одеяний пленников, это были простые паломники. Скорее всего, они двигались по дороге к гробнице Ивестры на северо-западе, когда столкнулись с захватчики. Теперь они корчились в клетках, причитая и молясь, чтобы не оказаться следующим на костре.
С нижних веток ближайших деревьев свисали безжизненные тела, изрезанные, со следами зверских пыток, одежды превратились в пропитанные кровью лохмотья у каждого из замученных отсутствовали лица, причем были не содраны, а удалены хирургически. Тела покачивались и поворачивались в дуновениях легкого ветерка, их кровавые оскалы до безумия пугали тех, кто еще оставался жив.
— Все отделения на местах, — доложил по связи капитан Кортес.
— Хорошо, — отозвался Кантор. — Идем по моей команде.
Магистр знал, что иного пути нет. Сначала он хотел идти другой дорогой, но когда увидел клетки, его разум восстал против логики.
«Кроме того, — поразмыслил он, — здесь почти сто орков. Нельзя оставлять их за спиной и надеяться, что они не организуют погоню. Эти твари могут напасть на нас сзади, как только возьмут след».
Но он не хотел бросать своих Астартес против столь многочисленного противника, когда патронов оставалось совсем мало. Так что его план подразумевал экономное расходование боеприпасов, но также подводил Кулаков опасно близко к оркам, то есть делал то, чего магистр предпочел бы избежать.
Он также надеялся опознать вожака орков до начала атаки, но никто из виденных пока тварей не подходил на роль предводителя. Никто не был темнее или крупнее остальных, а обычно именно эти признаки считались особо почетными у зеленокожих.
Кантор отвел взгляд обратно к искореженному остову корабля.
«Вожак должен быть внутри, — подумал он. — Но битва заставит его выйти наружу».
Кантор зашифровал открытый канал связи и обратился к трем отделениям.
— Багровые Кулаки, — призвал он, — дайте волю своей ярости. Я хочу гордиться вами! Огонь!
Грянули выстрелы из болтеров, короткие и резкие. Каждый космодесантник уже выбрал себе жертву и прицелился, прежде чем поступил приказ. По команде Кантора сняли первую линию. Выстрелами в голову уложили дюжину тварей. Фонтанами хлынула кровь.
Другие орки, видя, как их сородичей убивают у них на глазах, схватились за оружие. Они заметили вспышки в чернильных тенях за деревьями и теперь водили оружием во все стороны, готовые открыть огонь.
— Дым! — скомандовал Кантор по связи.
Ракеты блеснули в лучах риннских солнц, вылетев по дуге из леса и приземлившись в самую гущу орков. Одни зеленокожие тупо уставились на шмякнувшиеся им под ноги маленькие металлические коробки. Другие открыли беспорядочный огонь по деревьям. Коробки зашипели и стали источать клубы густого удушающего дыма серого цвета, и скоро непроглядный туман накрыл всю прогалину. В этой серой пелене видны были лишь вспышки выстрелов, когда орки палили во все стороны.
— Включить тепловизоры, — велел магистр, одновременно посылая мысль по нейронным коннекторам, соединявшим его мозг с системами доспеха. Визоры шлема включили нужные фильтры, показывая Кантору серую картинку с толстыми белыми силуэтами, которые беспорядочно метались по прогалине. — Вперед! — приказал Кантор.
Все шло в точности так, как планировал Педро. Орки вообще ничего не видели и положили довольно много своих же сородичей, стреляя наобум, пока Астартес входили в дымовую завесу и отстреливали выживших. Животный рев разочарования и гнева эхом отражался от древесных стволов, смешиваясь с грохотом множества орудий.
Кантор продвигался вперед, держа на уровне плеча Стрелу Дорна. Каждый появлявшийся из тумана ксенос получал смертоносный заряд в голову. Громадные тела мешками падали на землю, их оружие бряцало о камни или упавшие деревья. Зеленокожие слепы в тумане, в отличие от Астартес, и происходящее больше походило На Резню, а не на битву.
Кантор опустил Стрелу Дорна и задействовал энергетический щит кулака, кожей чувствуя пробуждение его смертоносной силы. По всей просеке его Астартес делали тоже самое, экономя боеприпасы. Силовые кулаки Кортеса, Вьехо и Сегалы тоже разрывали в клочья все, что соприкасалось с ними. Остальные космодесантники были вооружены длинными боевыми клинками с мономолекулярными лезвиями и острейшими зубцами. Отработанными за столетия тренировок движениями они рубили, кромсали и пронзали врагов, которые не могли их видеть.
Но дымовая завеса не могла держаться долго.
Поднявшийся легкий ветерок с северо-востока начал рассеивать пелену. Как много орков уже погибло? Шестьдесят? Семьдесят? Кантор не знал.
Характер боя постепенно изменился. Дым больше не обеспечивал надежного прикрытия. Магистр вернул ви-зор в стандартный режим и увидел, что прямо на него мчится здоровенная, иссеченная боевыми шрамами тварь, обеими руками сжимая железный топор. Монстр ревел, его безумные красные глазки горели жаждой крови. Кантор почувствовал, как в нем возобладали отточенные столетиями боевые навыки. Он легко поднырнул под топор орка и поймал лезвие в левый наплечник. Всего лишь на мгновение они с монстром застыли на месте, и горячее зловонное дыхание твари Кантор почувствовал даже через фильтры в шлеме. Между зубами монстра застряли куски мяса — гниющие остатки последнего ужина.
— Лучше сожри вот это, — прорычал магистр.
