перевернутый. В зеркале Хесс увидел остров Каталина, лежащий далеко отсюда.
– Вы ведь хотите узнать ее? – нарушил молчание Робби. – Увы, я не могу передать вам ее образ. Не могу рассказать о ней в двух-трех словах, показать несколько фотографий и объяснить, какая она.
Джилсон говорил о жене как о живой. 'Он так и не смирился с ее смертью, не принял ее', – подумал Хесс. На месте Робби он, наверное, вел бы себя так же. Ему очень хотелось ошибиться, хотелось верить, что Лаэл и Джанет не мертвы...
Хесс и Робби стояли на балконе. Дневной бриз пробирал Тима до костей.
– Я пытаюсь найти что-то общее между вашей женой и второй женщиной, Джанет Кейн. Может, их жизни как-то связаны? Почему похититель выбрал именно их?
– Из-за их красоты.
– А что лучше всего в вашей жене?
– Лицо. Осанка.
– А в ее характере?
– Жизнерадостность. Она... была счастлива и не скрывала этого. Я никогда не встречал такого веселого, открытого человека! Мне повезло, что я стал ее мужем. Она обожала все, что окружало ее, а рядом с ней и другие начинали любить жизнь. Но Лаэл всегда помнила о конце. Она не была глупой, легкомысленной и пустой. Но не была и мрачной, циничной, не искала во всем плохое. Лаэл не упускает возможности чему- нибудь порадоваться.
Хесс задумался над его словами. Прошло полгода, а Робби еще сбивается с прошедшего на настоящее время, говоря о пропавшей жене. Именно неопределенность ломает людей, и Хесс нередко наблюдал это. Если тело найдено, ты знаешь наверняка, что человек мертв. Конечно, это горе. Но с горем со временем справляются. А неизвестность и тайна разъедают душу, как кислота.
Джилсон обернулся и посмотрел на Хесса. Его лицо было злым и решительным: казалось, сейчас он способен на любой поступок.
– Я почуял его! – взволнованно воскликнул Робби.
Сердце Хесса учащенно забилось.
– Я другим копам не говорил, потому что они меня не спрашивали. Знаете парня по фамилии Кемп? Из- за таких паршивцев люди и ненавидят полицейских. Так вот, Лаэл исчезла в четверг вечером. В пятницу утром нашли машину и вызвали меня. Когда я сел, чтобы перегнать ее, то почувствовал его запах.
– Преступника? Ну?!
– Легкий, почти выветрившийся запах одеколона или лосьона после бритья. Очень слабый. Но я запомнил! Учуял гада! Если когда-нибудь встречу его – убью!
Хесс кивнул:
– Я бы тоже не прочь. Только вот в тюрьме несладко.
– Я готов потом отсидеть. Оно того стоит. Я бы все отдал, лишь бы продырявить ему голову.
– Мечтать приятнее, чем убивать на самом деле.
Хесс взглянул на запад и увидел дома, желтеющие предгорья, чистые заасфальтированные дороги и резкие очертания синего океана, уходящего за горизонт. Робби все еще оставался в раю, только его Ева ушла.
Можно бы воскликнуть: 'Как несправедливо!' Только за свою жизнь Хесс уже миллион раз повторял эту фразу. Истина успела обесцениться.
8
Колеску занял свое привычное место за прилавком и посмотрел сквозь пыльное окно. На стекле он прочитал надоевшую надпись 'Автомастерская Прэта' и взглянул на часы. Осталось двадцать минут. Он слышал, как Прэт и Гарри возились с очередной машиной и как время от времени хихикала Лидия, жена Прэта. Каждый день за полчаса до закрытия они начинали заливаться пивом и болтать о том о сем. Разговор сопровождался характерным звуком открывающихся банок: чччт, чччт. Вся беседа сводилась к обсуждению двух тем: автомобили и женские тела.
Колеску продавал запчасти, а в конце рабочего дня собирал и считал все вырученные деньги. Он выполнил свои прямые обязанности, насчитав 14 баксов наличными и 220 – чеками. Колеску записал прибыль и номера чеков на депозитном бланке и дважды перепроверил общую сумму.
– Привет-привет, Мэтти!
Это закудахтала Лидия, мягко подкрадываясь к Колеску и кладя ему руку на плечо так, будто они сто лет знакомы. Она позволяла себе всячески коверкать его имя, полный вариант которого звучал как Матаморос, а краткий – Морос. Лидия явно не довольствовалась этим и постоянно играла словами. Сначала она звала Колеску Матамата. Из энциклопедии он узнал, что матамата – это южноамериканская речная черепаха, которая своеобразно ловит рыбу. Она открывает огромную пасть и глотает добычу, плывущую по течению. Колеску попросил больше так не называть его. Лидия повиновалась.
– Как там твои беседы?
– Очень хорошо.
– Они же не собираются закладывать тебя соседям?
– Думаю, нет.
– Надеюсь, они не сделают этого, – сказала Лидия, вновь кладя руку на плечо Мороса. – Трудновато, наверное, жить, когда под носом снуют копы и вечно мутят воду.
Интересно, вода – это напоминание о матамате? Лидию сразу и не поймешь.
