Холодильник был забит продуктами. В морозильнике Хесс увидел полупустые пакеты с замороженными овощами, мороженое и гамбургеры.
Маленькая ванная комната была, пожалуй, наименее чистым местом в квартире. Вешалки для полотенец запылились, а стенки унитаза покрылись ржавчиной.
Хесс поднялся наверх и вошел в спальню. Колеску спал на небольшой аккуратной кровати, застеленной коричневым пледом, контрастирующим с белоснежными подушками. На стене висел плакат с изображением ярко-желтой машины 'шелби-кобра' с открытым капотом, под которым блестел большой хромированный двигатель. Тим сразу вспомнил, как в юношестве увлекался автомобилями и его комната пестрела подобными картинками. В нижнем углу плаката виднелась надпись: 'Автомастерская Прэта'.
Яйца без внутренностей. Предмет украшения.
Машины без внутренностей. Предмет ремонта.
Тела без внутренностей. Предмет чего?
Хесс невесело усмехнулся собственным ассоциациям и раздвинул створки шкафа.
Внутри висело несколько рубашек и брюк. На полках лежали нижнее белье и спортивные майки. Обувь была в пластиковых пакетах. Никакого парика.
Куда Похититель Сумочек спрятал водительские удостоверения убитых женщин? Вообще-то куда угодно – они занимают совсем мало места.
А где бы их хранил сам Хесс?
Он опустился на колени и пошарил рукой под кроватью: бейсбольная бита, удочка и пистолет с пистонами, похожий на настоящий 'шестизарядник'.
Встав, Хесс почувствовал, как кровь прилила к голове. В ушах зазвенело, а перед глазами замелькали яркие точки. Стены слегка выгнулись и вновь стали плоскими. К одной из них была приклеена фотография какого-то замка, окруженного горами. Тим подошел поближе, но надписи на снимке не оказалось. Тогда он пошарил в карманах одежды, висевшей рядом на крючках. Он нашел пару монет, зажимы для бумаги, ручку и кучу старых билетов из кино. Хесс переписал даты, время сеансов, названия кинотеатров и их адреса. Судя по одному из билетов, Колеску смотрел фильм в ночь исчезновения Джанет Кейн. Кинотеатр находился в Ирвине, в нескольких милях от его дома.
Хесс вернулся в ванную комнату и взял полотенце, висевшее на двери. Своей кредиткой он аккуратно соскреб с него ворсинки и завернул все в кусок туалетной бумаги. Затем он нашел пару темных волосков на полу и в расческе и так же тщательно завернул их. Положив все это в карман, Хесс еще раз оглядел душевую кабину и мусорное ведро, где не нашел ничего интересного. Он открыл крышку туалетного бачка и увидел два кирпича, положенных по краям. С ними в бак поступало меньше воды. Какая экономия!
Хранит воду.
Хранит скорлупу от яиц.
Хранит изображения машин.
Хранит тела.
Вторая спальня была крохотной комнатой, почти без мебели. В ней стояли только кровать, телевизор, стол с лампой и книжный шкаф. Зрительно увеличивали ее размеры лишь зеркала на двери и створках шкафа. Полки были заполнены книгами, в основном на румынском языке. В нижнем ящике лежало постельное белье, пара подушек и комплект почти новой мужской одежды. На стене висело черное пластмассовое распятие, навеявшее на Хесса невыносимую тоску одиночества.
Комната выглядела необжитой. Хесс удивился: зачем Матаморос платил за квартиру с двумя спальнями? Скорее всего неожиданные гости не часто останавливались у Мороса в доме. Трудно представить себе, что кто-то приезжал проведать его.
29
– Из-за лечения со мной постоянно происходят внутренние и внешние метаморфозы. Меня это очень пугает и огорчает. Врачи объяснили, что после гормонов у меня появится что-то вроде предменструального синдрома. Но я же был мужчиной! То есть я и сейчас мужчина, но... Я очень плохо себя чувствую, понимаете? Уже три года!
– Неприятные ощущения постоянны или иногда проходят?
Колеску все еще смотрел на себя со стороны. Рядом с его несчастным слабым телом находилась соблазнительная авторитарная Мерси Рэйборн. Колеску было приятно говорить с ней, рассказывать о 'Депо-Провера', о том, как лекарство убило в нем сексуальное желание и превратило его в дружелюбное миролюбивое асексуальное существо. Именно существо. Его физическая оболочка потеряла мощь, зато ум стал острее и изощреннее.
– Постоянны. Последние три года стали для меня кошмаром.
Сержант внушала Моросу доверие и словно делилась с ним своей энергией. Колеску переполняло удивительное чувство благодарности к ней. 'Неужели я меняюсь?'
– А твое воображение продолжало работать по-прежнему? – спросила она своим сухим, но заинтересованным голосом.
– В каком смысле?
– Ты не думал о том, что делал раньше? Представлял себе, как нападаешь на женщин? Ведь после лечения ты уже не мог насиловать.
Колеску тяжело вздохнул. Взглянув со стороны на свое скорбное выражение лица, Морос решил, что оно никогда не выглядело более убедительным.
– Нет. Вместе с желанием я лишился всех своих мечтаний.
– Уж конечно!
