Предусматривалось двойное дно, а осадка судна должна была составлять 1,4-1,6 м; оконечности были заострены и выполнены из железа, чтобы защитить руль и экипаж. Этот проект не встретил i юдцержки со стороны Адмиралтейства, но именно тогда к Кользу и пришла идея вращающейся башни, на которую он 30 марта 1859 г. получил свой первый патент.
Идея этого плота получила дальнейшее развитие в 1859 г., когда Кольз представил проект «купольного корабля», который при водоизмещении 9200 т должен был нести десять куполов с самыми тяжелыми казнозарядными орудиями того времени. Два купола были приподняты на полубак и разнесены к бортам, что давало носовой огонь из четырёх орудий. Инспектор предъявил много претензий к этому проекту, упирая на то, что поскольку ванты значительно ограничат углы горизонтальной наводки некоторых орудий, число последних следует уменьшить, иначе значительно возрастёт длина корабля (на эскизе Кольза ни такелаж, ни рангоут показаны не были).
Однако в качестве первого шага к исследованию предложений Кольза Совет согласился финансировать постройку экспериментальной башни, которую должны были начать изготовлением в 1859 г. на верфи фирмы Скотта-Рассел а, но в ближайшие два года дело почти не сдвинулось с места.
В июне i860 г. Кольз взял ещё один патент на башню, утопленную в крышу броневого гласиса под лёгкой железной палубой, над которой орудия могли стрелять при опущенном на петлях фальшборте, и эта башня стала предметом его лекции, прочитанной 29 июня 1860 г. в Королевском Институте объединённых вооружённых сил. В сентябре и октябре следующего года он представил на рассмотрение два проекта башенных кораблей, но Адмиралтейство находилось иод влиянием едких комментариев в отношении этих проектов со стороны трёх кораблестроителей Уоггса. Ларджа (Чатем) и Абетеля (Портсмут), которые заявили:
«В заключение следует сказать, что… тогда как корабль с обычным расположением вооружения и защитой может, как мы думаем, быть сделан неуязвимым и в большей степени безопасным от повреждений путём применения небольших орудийных портов, мы не считаем разумным рекомендовать принятие формы корабля по идее кэптена Кольза, которая, независимо от странного размещения вооружения и образа защиты, имеет все недостатки с точки зрения эффективности мореходного боевого судна». Однако Кользу удалось заручиться поддержкой прессы и общества, а позднее и самого принца Альберта, чья защита имела практическую форму принц обязал Сомерсета немедленно принять па вооружение башенный корабль, хотя в этом вопросе пришли к следующему соглашению :
«…будет неблагоразумным ограничиваться только кораблями этой новой конструкции, но мы принесём стране пользу, если будем обладать несколькими подобными кораблями. Если планы Кэптена Кольза окажутся успешными, его корабли будут намного превосходить те, которые мы сейчас строим».
Кольз тогда говорил, что принц дал ему «самый полезный совет…, он предварительно [т.е. до Кольза. – Ред.] обратил внимание на этот вопрос и был полностью осведомлён обо всех деталях его механического устройства». Согласно Скотту-Расселу, принц-консорт «разработал аналогичную систему задолго до того, как были приняты башни Кольза и Эриксона… и был настолько великодушен, что уступил все лавры кэптену Кользу, который также сделал это же, но несколько другим путём».
Эта башня, построенная в Вуличе, была установлена на борту плавучей батареи «Трасти» и подверглась суровым испытаниям в Шебюрнессе. Результаты оказались настолько успешными, что кэптен Эшмор Пауэлл отзывался об этой башне как «… об одном из самых грозных изобретений, принятых для морского боя, равно как и для береговой обороны, изо всех, привлекавших [его] внимание». После 33 попаданий 40-фунтовыми, 68-фунтовыми и 100-фунтовыми сплошными снарядами она осталась в полностью рабочем состоянии и совершенно неповреждённой. Чтобы установить, можно ли разместить в башне два орудия, была изготовлена деревянная модель, вмешавшая пру 100-фунтовых пушек, которую установили на блокшив «Хазард» – результаты также оказались весьма удовлетворительными.
В октябре 1961 г. Кольз писал в Адмиралтейство:
«Я обязуюсь доказать, что судно, построенное по моему принципу, будет почти на 100 футов [30 м. – Ред.] короче 'Уорриора' и во всех отношениях будет равным ему с одним исключением – я гарантирую невозможность его захвата [при абордаже. – Ред.] за час; оно будет иметь осадку на четыре фута [1,2 м. – Ред.] меньше, потребует вдвое меньшей команды и обойдётся, по крайней мере, на 10 тысяч фунтов дешевле. Я готов погибнуть, но буду стоять на своих принципах».
Инспектор обсудил вопрос предлагаемого к постройке корабля этого типа, и, хотя он считал корабль в 5600 т с 16 100-фуптовыми орудиями в куполах слишком большим и дорогим, он был готов согласиться па два типа корабля с двухорудийными башнями в 2600 и 3893 т, однако Уоттс заявил, что оба эти корабля будут слишком небольшими и слабо защищенными, чтобы иметь успех, и что для обеспечения безопасности от тяжёлых морских орудий, уже начавших поступать на вооружение к этому времени, необходимо иметь большой корабль, несущий восемь или десять «щитов», с достаточной защитой и скоростью. Его аргументы были приняты Советом, и 13 января 1862 г. приняли важное решение о постройке башенного корабля по системе Кольза. Проект бюджета па 1862/1863 п. включал первый взносе 120000 ф.ст. на постройку безрангоутного броненосца с 12 казнозарядными орудиями в шести куполах. Инспектор заявлял, что:
«Его размеры невелики (2239 т нагрузки, 4032 т водоизмещения), но трудно предположить, что в бою он может быть сильно повреждён, и, рассматривая его только как средство боя на спокойной воде, трудно увидеть, какой корабль из уже построенных может надеяться па победу в состязании с ним». Позднее чертежи были модифицированы, чтобы иметь на корабле орудия большего калибра, но только в четырёх закрытых установках, а когда эти установки были изменены с целью придания им цилиндрической формы вместо усечённых конусов, их стали называть «башнями». Этот корабль, известный под названием «Ирине Альберт», ознаменовал собой целую эпоху в британском военном кораблестроении, настолько же важную, как и появление «Уорриора». Если 1861 г. памятен уходом деревянных кораблей линии баталии, то 1862 г. ещё более памятен появлением башенного корабля. Через несколько дней после того, как инспектор дал описание этого корабля, до Лондона дошли слухи о бое на Хэмптон-роудз и об уничтожении деревянных фрегатов северях «Конгресс» и «Кумберленд» броненосной батареей конфедератов «Вирджиния» (бывший «Мерримак») 8 марта 1862 г. и о дуэли этой батареи с башенным кораблём федеральных штатов «Монитор» на следующий день.
Это первое столкновение броненосцев привлекло внимание, поскольку ни один из противников не смог вывести другого из строя, и сражение пришлось закончить, когда стало очевидно, что оба корабля более или менее неуязвимы для огня соперника. Однако, если бы «Вирджиния» использовала сплошные снаряды вместо бомб, или «Монитор» бы имел заряд его 77-кг снарядов весом 13-23 кг, а не 7 кг, как было, то результаты боя могли быть совсем другими. На деле же получилась длительная безрезультатная канонада, причём «Монитор» стрелял один раз в семь минут, а «Вирджиная» давала бортовой залп раз в четверть часа. Попытки обоих кораблей таранить друг друга расстраивались успешным маневрированием противников.
Эти два драматических боя символизировали уход старого порядка и приход нового. Кроме подтверждения правильности политики Адмиралтейства по замене деревянных корпусов железными и введению башни, эти бои внесли мало того нового, что можно было бы использовать для британского
