влюбилась. Не влюбилась! Просто это влияние поп-культуры.
Мы молчим, глядя на мерцание языков пламени. Я вспоминаю, как мы с Дарреном катались перед огнем, подражая одной знаменитой звездной паре из мыльной оперы. И плевать, что там думает Иззи.
– Чего ты боишься, Кэс? – Оказывается, она думает обо мне.
– Я влюбилась. – Слова прокатились по комнате. Прогремели, ворвавшись в нашу жизнь. Наконец прозвучали, принеся мне облегчение и одновременно ужасно испугав. – Мы любим друг друга.
– Правда? Правда-правда? – Иззи вскакивает, и на этот раз джин с тоником летит у нее из рук. Я сердито смотрю на нее, встаю, приношу с кухни тряпку и молча вытираю джин.
– Да, – вздыхаю я. Эмоции так и рвутся из меня. Мы обе удивлены и довольны этим признанием. Иззи просто неистовствует. Будто я сообщила ей о выигрыше в лотерею, или будто выиграла она сама.
– Как ты это поняла? Когда ты поняла? О боже, Кэс, это дивно.
Я улыбаюсь, наслаждаясь этим мгновением.
– Поняла, когда мы регистрировались в том отеле. Ужасное место, ковры в цветочек, а стойка завалена приглашениями на соревнования по дартс и выставки народных ремесел. У него была с собой сумка.
Иззи недоумевает, и я продолжаю:
– Он взял презервативы, зубную щетку и чистые трусы. Так что помимо того, что я его безумно хотела, что он интеллигентен, порядочен и интересен мне (все это замечательные качества, но не они меня обычно подкупают), я сообразила, что он дерзкий и ловкий.
– Джекпот, – улыбается она.
– Точно, – соглашаюсь я и, не удержавшись, хлопаю в ладоши.
Я наслаждаюсь воспоминаниями, а Иззи – надеждами.
– Ты знал, что мы окажемся здесь? – спросила я. Он поил меня шампанским (дешевым, но какая разница) из своего рта, заставив меня замолчать.
– Не был уверен. – Вот противный.
– Но ты этого ожидал?
Он оторвался от моих губ и припал к соску, выливая шампанское мне в пупок. Он двигался в озере вина, целуя и лаская мое плечо, ключицу, талию. Он пил шампанское, а я мысленно благодарила моего персонального тренера – не зря я по двести раз в день качала пресс.
– Я не ждал этого. Я надеялся. Я же говорил, что я оптимист, – улыбнулся Даррен. Его губы влажны.
Его смелость и изобретательность стали последней каплей. Неожиданно Даррен оказался опасным. Когда он успел обыграть меня в нашей сексуальной шахматной партии? Он победил? Или я? А может, мы оба?
Это маловероятно.
Холодный стальной обруч страха стискивает мне горло, выдавливая счастье. Сердце, пульсировавшее у горла, вдруг тяжелеет и падает. Что я наделала? Что я наделала?! Это беда, которой я старательно береглась все двадцать шесть лет. И вдруг забыла об осторожности после двух недель знакомства.
Это абсурд.
Я этого не сделаю.
Я не могу себе этого позволить.
Это худшее, что могло случиться. Потому что теперь я верю всему тому, что видела по телевизору, слышала по радио, читала и смотрела в кино. Это правда. Это понимаешь сразу, как только встречаешь Его.
Свое божество, свой смысл жизни.
И жизнь неожиданно становится светлой, сияющей и наполненной смыслом. В фильмах и песнях про любовь все правда, но о том, чем кончается это чувство, рассказывают все те же фильмы и песни.
Болью.
Только болью.
Разве жизнь моей матери не доказательство?
Каждая секунда, проведенная рядом с Дарреном, была счастьем. Я переживаю это время снова, и теперь каждая секунда кажется мукой, а я отравлена мыслями о том, что все получилось не так. Когда он сказал, что любит меня, я была на вершине блаженства, в экстазе, а сейчас я в оцепенении. Когда Даррен был со мной, я в это верила. Во все верила, и в наше счастливое будущее, и в то, что вечная любовь существует.
Но сейчас моя уверенность гаснет.
Нельзя ожидать, что Даррен будет со мной каждый день и каждую минуту, но когда он не со мной, я слишком слаба, чтобы бороться с собственными демонами. В Уитби все было хорошо, потому что мы все время были вместе, и он, конечно, не мог изменить мне или бросить меня. Но сейчас… где он сейчас? Может, он не в Котсуолдс. Может, он с другой женщиной. Ведь вечной любви не бывает, а любить – это означает ждать, что тебе сделают больно, обманут и изменят.
Я словно выскочила голой на мороз. Смотрю на Иззи, но она не чувствует этого холода. Знаю, она думает, что если это со мной случилось, то теперь все будет по-другому. Ну уж нет.
– Конечно, так не может продолжаться. – Эта мысль возникает у меня почти одновременно со словами.
– Что?
Получается, что я выбрасываю счастливый билет. Какая досада.
– Это невозможно. – Мой тон увереннее, чем я сама.
– Но ты сказала, что любишь его, – тараторит Иззи.
– Да, – бросаю я. – Сейчас я люблю его ужасно сильно, безрассудно и банально. Но если буду продолжать в том же духе, то скоро стану называть его дурацкими именами и хотеть от него детей. – Я говорю резко и твердо. Надеюсь, мои слова убедят мое сердце.
– А что в этом ужасного?
Если я не ошибаюсь, у нее слезы на глазах, а может, ей натерли глаза контактные линзы. Бедная Иззи.
– Давай доведем все до логического конца. А что, если он не чувствует того же? Что, если он нравится мне больше, чем я ему?
– Но почему ты говоришь, что он был как пьяный?
– Сначала мужчины всегда такие. – Даже Иззи должна это знать. Особенно Иззи, – а потом, когда девушка влюблена, они перестают ею интересоваться. Преимущество в любом случае на стороне того, кто меньше любит.
– Вот тут ты ошибаешься, если думаешь, что в любви кто-то выигрывает.
– Я не ошибаюсь, Иззи. – Я делаю акцент на местоимении «я». – Этого никогда бы не случилось, если бы я осталась в Лондоне. А Уитби – романтичный город… – ищу правильное слово, – …и необычный.
– Кэс, ты уверена, что дело в окружении, а не в нем самом? Он вроде бы не притворяется.
– Ладно, хорошо, сценарий номер два. Допустим, он чувствует то же, что и я…
– Но ведь это так. Ты ведь это знаешь, – жалобно говорит Иззи.
Я едва осмеливаюсь на это надеяться. Я видела, как он целует мои пальцы, расчесывает мне волосы и рассматривает мои детские фотографии.
– Будем считать, что да. Ну и что?
– Ты могла бы выйти замуж и счастливо с ним жить.
Как будто это действительно так просто. Как же она наивна! Наша долгая дружба ничему не научила Иззи. Я объясняю медленно и четко, но она, кажется, меня не слышит.
– Этого. Не. Может. Быть. Да, мы можем пожениться, но рано или поздно (скорее рано, потому что такие яркие чувства всегда быстро перегорают) он меня бросит. Или я его. И это страшно. Если он может сделать меня такой счастливой, – а я как будто только родилась, когда он в меня погрузился, – представь, как мне будет тяжело, если он исчезнет.
Иззи закрывает ладонями лицо.
– Кого ты хочешь убедить?
