отношений социальные противоречия, а прогрессивные литераторы, бескомпромиссно отрицая социологические «модели», искали выхода из кризисных ситуаций, и часто запутывались в этих поисках. Тем не менее американским фантастам удалось создать некий совокупный мир, в котором зерна реальной сегодняшней угрозы дали страшные всходы. Но на тех же 'пурпурных полях' проросли и робкие побеги надежды.
Какой же этот воображаемый мир?
Внимание! Внимание!! Внимание!!!
Осуществилось то, о чем веками мечтали лучшие люди земли! Отныне для человека нет ничего невозможного! Все подвластно ему: время, пространство, живая и неживая природа. Мыслью своей вы способны двигать предметы. Сидя у себя в кресле, сможете перенестись в любую точку земного шара. Легким усилием воли — проникнуть в потаенные мысли собеседника. Вам не страшны болезни и катастрофы, ибо всемогущая «аптечка» мгновенно ставит диагноз и тут же вылечивает. Если же за долгую вечность вам наскучит ваша оболочка, вы сумеете легко ее обменять. Ничего не стоит вообще стереть или же пересадить вашу индивидуальность в чужое тело. В принципе это не труднее, чем прочесть чужие мысли. Разве это не гарантирует вам безопасность? Вообще все, что мучило ранее человечество, отошло в область предания. Конец неудачам в личной жизни. Несчастная любовь и мучения ревности останутся только в шекспировских пьесах. Выбор брачного партнера объективно и безошибочно свершит электронный прибор. Но если вы влюблены в себя, как Нарцисс, то ничего не стоит размножить вас в любом числе абсолютно идентичных копий. Более того, вас можно «издать» в виде целого биологического клана, учитывающего даже все богатства полового деморфизма. Такое умножение личности и сознания абсолютно необходимо, чтобы поспеть всюду. Спешите! Спешите!! Спешите!!! Даже вечности не хватит, чтобы побывать во всех эпохах, посетить далекие миры и перепробовать все человеческие занятия. А это явно стоит проделать. Тем более что от вас не потребуют особых затрат энергии. Временной экран раздвинет стены вашего жилища, а новой профессией можно обзавестись во сне. Не из одного лишь праздного любопытства захотите вы сменить свое занятие. Разве не пожелаете вы воскресить хотя бы одного из тех несчастных, которые умерли до наступления нашей эры научно-технического благоденствия? Или вам не захочется обзавестись настоящим живым бронтозавром, птеродактилем, диплодоком? Ведь поймете, наконец, что вам доступно все, абсолютно все! Даже житие на встречном времени. Вы будете пятиться навстречу прошедшей молодости как угодно долго и далеко, прокручивая в обратном порядке прожитый вами кинофильм. А если наскучит и это, вы можете неощутимой тенью просочиться сквозь толщу земли и раскаленные недра солнца. Посмотрите как там, внутри… Или убьете последнего медведя — благо кто-нибудь оживит его потом из окаменелости, — не рискуя ничем, с помощью всемогущей охотничьей колесницы.
Но если и это все осточертеет и густая скука повседневности скует ваше сердце, приступайте к фокусам с четвертым измерением. Исчезайте, появляйтесь, печатайте копии людей и предметов, веселитесь от души. Когда же надоест и настоящее и будущее, и полеты в пространствах, вы сможете не просто углубиться в прошлое, но и как угодно изменить его. Все в вашей воле. Вы отныне больше, чем бог. По своему капризу вы сможете отменить грядущее или же просто зачеркнуть любую историческую эпоху.
В самом деле. Тот же Рич, обращаясь к Даффи, говорит: 'Скажи, какая тебе нужна канава, и ты получишь ее. Золотую… бриллиантовую? Может быть, от Земли до Марса? Пожалуйста. Или ты хочешь, чтобы я преврати в сточную канаву всю Солнечную систему? Сделаем. Пустяк! Захочешь, я Галактику в помойку превращу… Хочешь взглянуть на бога? Вот он перед тобой'. И это не пустое бахвальство. Это откровение 'от капитала', победная песня буржуазного всемогущества.
Но это странное всемогущество порабощенных.
Только одного не может вам гарантировать фирма 'Совокупное будущее американской НФ' — счастья. И потому остается от всего этого всемогущества горький осадок тоски и протеста. Это сложный комплекс, и он нуждается в обстоятельном анализе, а подчас и в расшифровке.
Есть привычная цепь: мечта — изобретение — воплощение. Но в мире Ричей она не работает, с ней что-то неблагополучно. Что и говорить, не совсем ладно идут дела в самом этом мире, на фоне которого пытаемся разглядеть мы звенья цепи. С мечтой и созданием вроде бы все о'кей, но как только дело доходит до воплощения — стоп! Свершение не приносит счастья ни самим создателям, ни людям, среди которых они живут. Напротив, по следам почти всех фантастических новинок уныло бредет печаль. А за плечами одиночек-творцов проглядывает тень безносой костлявой старухи. Что же случилось с миром, если в нем так извращаются лучшие человеческие мечты? Почему этот мир не хочет ничего нового, даже если оно зовется глупым именем Счастье и смешной кличкой Всемогущество? Все это и предстоит нам сейчас проанализировать.
Итак, начнем хотя бы с того, что объединяет многие произведения современной научной фантастики. Очевидно, речь идет прежде всего о некоем допущении, фантастическом изобретении, то есть о чем-то новом, привнесенном в нашу жизнь фантазией, названном нами новым элементом мира. И действительно, пока наука не располагает конкретными доказательствами телепатического общения. Однако на 'Неукротимой планете' Гаррисона телепатическое давление ненависти является основным двигателем сюжета, а в 'Человеке без лица' мысленное прощупывание — элемент важный и даже необходимый. В итоге налицо новая сущность — 'шестое чувство'.
Как уже говорилось, мечта о лучшей жизни заставляла писателя придумать новый компонент, «изобрести» чудесный аппарат, который увеличивал власть человека над природой, облегчал труд, скрашивал досуг. Так стали появляться 'фантастические изобретения', которые затем постепенно вошли в нашу жизнь в виде изобретений инженерных. Здесь и самолет, и подводная лодка, и телевизор, и синтетическая пища. Люди хотели этого веками и наконец, получили. Мечты о новых компонентах были, таким образом, мечтами розовыми. Потеря мировых компонентов, напротив, вела к последствиям сугубо негативным. Тот же Петер Шлемиль, утратив тень, чуть не потерял невесту. И испокон веков прибыль — это прибыль, а утрата — она и есть утрата.
И в этом смысле 'Неукротимая планета' и 'Человек без лица' вполне традиционны. 'Телепатический элемент' — по крайней мере этого явно хотели авторы — обогащает и яростную планету, и общество, в котором живут и действуют Рич, Пауэлл, Де Куртнэ. Более того, экстрасенсорное восприятие и в том и в другом случае служит конечной победе добра над злом. Весь вопрос в том, насколько это оправданно, насколько выдерживает строгую проверку социологии и литературы. Начнем с литературы…
У Альберто Моравиа есть рассказ 'Новый тот свет', герой которого — рядовой американский шахтер, вдруг прямо из шахты проваливается в преисподнюю. Далее писатель рисует весьма своеобразную картину современного ада, лишенного привычных орудий, которыми вот уже сколько веков церковь устрашала грешников. Ни голубых огней пузырящейся в пламени серы, ни в котлах кипящей смолы, ни раскаленных сковородок. Но почему так горько и жалобно стонут тени, если на роковых кругах последнего приюта они избавлены от страшных физических мук? Чего же не хватает им в благоустроенной преисподней, если каждый здесь занят привычной земной работой согласно полученной при жизни квалификации? 'Где мой электрический токарный станок?' — простирает руки в туман бывший токарь. 'Таскать воду ведрами, когда на земле насосы!' — жалуется водопроводчик. 'Я прикован к веслам и парусу. Где мой теплоход?' — тщетно ждет ответа моряк. И даже солдат напрасно молит корректных, но равнодушных чертей: 'Только на час, только на час верните мне мой двухствольный пулемет'.
Таков закон придуманного писателем ада, обрекающий каждого выполнять обыденную, может быть, даже любимую работу самыми примитивными орудиями. Вот что значит потерять привычное. Убрав из нашего мира всего лишь несколько орудий, мы рискуем низвести его до положения ада. Обратимся теперь к социологии.
Право, я не зову в этот ад тех, кто винит науку во всех бедах нашего сложного и противоречивого века. А такие есть. И было бы в корне неверно не обращать на них внимания. Диалектика научила нас видеть, как сближаются в общем фронте самые противоположные течения, если противоположность их мнимая. И не удивительно, что буржуазные ниспровергатели науки в конечном счете сближаются с провозвестниками технотронного фашизма.
Попробуем развить поучительный эксперимент Моравиа. Тем более что, следуя логике современных противников научного прогресса, нетрудно прийти к умозаключению, что жизнь человека второй половины двадцатого столетия и без того похожа на ад, причем совершенно не трансцендентальный, без чертей и прочих обитателей потустороннего мира.
