подарил ей на Рождество ее внук. Я представил себе выражение ее доброго, неповторимого лица, когда она обнаружила что-то, чего никогда раньше не было.
Маленькую твердую опухоль. Опухоль размером с планету.
Вернувшись домой, я застал Пегги, сидящей на ковре скрестив ноги и изучающей книжку про куклу Люси.
— Посмотри, Гарри, что у меня есть.
Я уселся на пол рядом с ней и посмотрел в книгу «Я люблю куклу Люси — самую популярную куклу в мире». Это было серьезное журнальное издание, содержащее социологический анализ и исследования противоречий в различных мировых культурах. Первая статья называлась «Откуда появилась кукла Люси». Я пробежал ее глазами, потому что мне самому стало интересно. Оказалось, что кукла Люси родилась в Париже от матери, которая была наполовину таитянка, наполовину бразильянка, и от отца англо-зулусского происхождения. В книге также сообщалось, что кукла Брюси родом с Ибицы. Были там и более научные статьи. «Кукла Люси как современная модель». «Роль куклы Люси в феминизации общества». «Кукла Люси как кладезь традиционных ценностей». «Кукла Люси как корень сексуальной революции». «Кукла Люси — совершенная кукла. Ее можно сделать всем, чем хочешь».
— Откуда у тебя это, дорогая?
— Это дал мне дядя Люк.
— Дядя Люк?
— Он приехал к нам вместе с мамой на своей гоночной машине.
— Дядя Люк заходил к нам домой?
— Нет. Он дал маме эту книгу для меня. Она для больших девочек.
И почему все эти уроды дарят маленькой девочке совсем не те подарки? Ее отец со своими огромными бесполезными плюшевыми животными. А теперь еще и эта книжка-журнал от дяди Люка. Пегги еще лет десять расти до такого издания. Но я-то что понимаю? Она любит разглядывать картинки, а тут был о огромное количество страниц с изображением куклы Люси разных годов выпуска.
— Так много всяких кукол Люси, — проговорила Пегги.
Итак, куклы Люси во всей своей красе: кукла Люси — деловая женщина (когда кукла Люси работала в офисе гигантской японской корпорации до финансового краха), Люси — танцовщица из Рио (наряд танцовщицы с плюмажем и шлейфом), работница Люси (блондинка, перекрашенная в брюнетку, чтобы подчеркнуть серьезность Люси, делающей карьеру; у нее были очки, правда, без диоптрий, и портфель).
Тут была и кукла Люси — космонавт, кукла Люси — эстрадная дива, Люси — банкирша, Люси — хиппи, Люси — прыгающая на тарзанке, Люси — певица-шансонье, Люси — пилот истребителя.
А еще Люси — домохозяйка, повариха, туристка, продавщица. Карьера и дом, любовь и секс, популярность и скромность, работа и развлечения.
— Какая кукла тебе больше всего нравится, Гарри?
Я взглянул на куклу Люси «Спокойной ночи, крошка», на которой была надета прозрачная белая рубашечка, достающая только до пупка.
— Мне больше всего нравится Люси — работающая девушка, — ответил я.
— Почему?
— Она напоминает мне твою маму.
— Мне тоже.
Сид наверху переодевалась. Она сидела за туалетным столиком в лифчике и трусиках, глядя в зеркало. Она бросила на меня взгляд, уже настроившись защищаться и ожидая, что я начну высказываться по поводу книги дяди Люка.
Я тряхнул головой и закусил губу.
— Моя мама… — начал я.
— Что случилось?
— Она обнаружила опухоль у себя в груди. — Я произносил слова медленно, с расстановкой.
Тут же моя жена бросилась ко мне и обняла. Она прижала меня к себе так, как делала всего дважды: когда мы узнали, что мой отец умирает. И когда мой сын переехал жить к своей матери.
В самые тяжелые для меня моменты.
Она обнимала меня. Моя жена прижимала меня к себе. Она обхватила меня руками и крепко сжала в объятиях так, как будто не хотела меня никогда отпускать. Гладила меня по волосам, шепча на ухо тихие слова, которые звучали как молитва. Раскачиваясь и убаюкивая меня.
А я в это время плакал и плакал, не в силах остановиться.
Мой врач рекомедовала мне плавать. По утрам, сразу после открытия, я шел в местный бассейн и присоединялся к офисным служащим, которые уже тренировались там перед работой, нарезая круг за кругом.
Я проплывал из одного конца бассейна в другой, нараспев повторяя свою мантру; «Мое сердце — маленькое чудо, мое сердце — маленькое чудо». Я плавал до изнеможения. Это новое выражение, которое я выучил недавно. Оно означало делать что-то до тех пор, пока уже не остается сил продолжать. До изнеможения.
Когда я вышел из бассейна, то час пик был в самом разгаре. Народ со стоянки устремился к станции метро.
Кроме нее.
Казуми сидела на траве на корточках и наводила объектив своего фотоаппарата, пока офисные служащие торопились на работу.
Я застыл на месте и долго смотрел на нее, как маленький любопытный зверек.
На ней была черная куртка, сапоги и короткая бежевая юбочка-килт. Даже я смог определить, что килт у нее от Бэрберри. Черные колготки, отличные ноги. Волосы, упавшие налицо. Вот сейчас она опять отбросит их назад. Она слишком хорошо выглядела для часа пик.
— Что вы фотографируете?
Она взглянула на меня и на этот раз узнала.
Улыбнулась:
— Листья. Распускающиеся листья. Они прекрасны, но всего лишь мгновение. Я люблю японскую сакуру. Вы знаете, что такое сакура?
Я кивнул:
— Цветущая вишня. Да? Японцы ходят в парк смотреть на цветущую вишню каждый год. Она цветет всего несколько дней. Школьники, служащие, рабочие, старики — все ходят смотреть на цветы вишни, пока они не опали.
Она поднялась на ноги, одернула юбочку от Бэрберри и отбросила с глаз прядь волос:
— Вы знаете о сакуре от Джины?
— Да, от Джины.
За все годы, проведенные с моей первой женой, я получил краткий вводный курс по культуре Японии. Я знал о традиции сакуры.
— Не уверен, что листочки северного Лондона подпадают под ту же категорию.
Она рассмеялась:
— Замечательные краски. Разные оттенки зеленого. Очень размытая граница между ними. Нужно только посмотреть на это другими глазами. Вы интересуетесь фотографией?
— Я? Очень даже.
— Правда?
— Конечно. Для меня это не просто снимки во время отпуска, которые за тебя проявляют в фотолаборатории. Знаете ли, фотография — это один из видов искусства двадцатого века. Э-э-э… Исключительно современное направление, которое до конца еще не исследовано.
Что это я несу? Какая чепуха! Она, наверное, подумала, что я полный идиот.
—
