Романией, т. е. «Царством ромеев» или «греков», восточную часть Римской империи называли на Западе задолго до Крестовых походов. Позднее, в европейской медиевистике, термином Латинская Романия стали обозначать «совокупность владений западноевропейских феодалов, а также итальянских морских республик, Генуи и Венеции, на территории Византии» (Карпов С. П. Латинская Романия. СПб, 2000. С. 9). См. также Wolff R. L. Romania: the Latin Empire of Constantinople // Speculum. 1948 (Jan.). Vol. 23, No. 1. P. 1–34.
2
Показателен в плане мифологизации сознания учебник Истории средних веков для 6 класса Е. В. Агибаловой и Г. М. Донского (по нему, с незначительными изменениями, учились поколения российских детей до недавнего времени, а многие продолжают учиться и сегодня). В разделе о IV Крестовом походе ничего не говорится о приглашении царевича Алексея и о промежуточных событиях похода, включая и разграбление Задара. После изложения истории о задолженности крестоносцев венецианцам, авторы сразу же, без какой-либо смычки переходят к событиям после второго штурма Константинополя: «Правитель Венеции уговорил рыцарей вмешаться во внутренние дела Византии, где в это время шла острая борьба за императорский престол. В 1204 году „освободители Гроба Господня“ штурмом овладели византийской столицей. Ворвавшись в христианский Константинополь, они стали грабить и разрушать дворцы и храмы, дома и склады» (Агибалова Е. В., Донской Г. М. История средних веков. М., 2005. С. 143). Вероятно, таким образом авторы учебника пытаются привить читателям критическое и последовательное историческое мышление и побудить их к лучшему пониманию всей сложности исторических событий.
3
Уже в этих словах заключается один из расхожих мифов. Современные исследования историков показали, что желание наживы практически не играло роли мотива в умонастроениях участников Крестовых походов. Дж. Райли-Смит пишет: «Крестоносцы понимали, что их предприятие может потребовать огромных затрат, и мы уже видели, насколько разорительными оказывались крестовые походы. Не сохранилось почти никаких сведений о том, что первые крестоносцы возвращались домой разбогатевшими, хотя они и привозили с собой разнообразные христианские реликвии <…> С другой стороны, вернувшиеся крестоносцы и их семьи должны были выкупать заложенные перед походом земли и имущество, отдавать долги <…>» (Райли-Смит Дж., и др. История крестовых походов. М., 1998. С. 92). В современной историографии, стоящей на надежной почве изучения источников и фактов, «наконец-то ищущие приключений и богатств младшие сыновья исчезли со сцены. Очень немногие современные историки продолжают верить в теорию о том, что в походы отправлялись в первую очередь младшие члены баронских семей, не имевшие владений и не находившие себе применения на родине» (Там же. С. 16). Крестовый поход был способом покаяния и искупления грехов. Война в крестовом походе рассматривалась, прежде всего, «как акт благочестия, форма религиозного служения, которое можно сравнить с вознесением молитвы» (Там же. С. 95).
4
Иоанн Павел II. «Прощаем и просим прощения» // Новая Европа. 2001. № 14. С. 24. Здесь мы не будем вдаваться в сложную богословскую проблематику различения между применением насилия и оправданным использованием силы.
Очень осторожно выражено и более раннее высказывание Папы Иоанна Павла II о событиях 1204 г. – в обращении к архиепископу Афинскому, во время визита в Грецию, от 4 мая 2001 г.: «Конечно, нас отягчают прошлые и нынешние противоречия, и продолжающееся непонимание. Но в духе взаимной любви мы можем и должны их преодолеть, ибо этого от нас требует Господь. <…> За прошлые и нынешние случаи, когда сыны и дочери Католической Церкви грешили действием или бездействием против своих православных братьев и сестер, да дарует нам Господь прощение, которого мы просим у Него. Некоторые воспоминания особенно болезненны, и некоторые события отдаленного прошлого оставили глубокие раны в умах и сердцах людей до сего дня. Я думаю об ужасном нападении на имперский град Константинополь, столь долго бывший оплотом христианства на Востоке. Трагично, что воители, направлявшиеся, чтобы обеспечить свободный доступ христиан в Святую Землю, обратились против своих братьев по вере. Тот факт, что они были латинскими христианами, наполняет сердца католиков глубокой скорбью. Как мы можем не увидеть здесь тайны беззакония, действующей в человеческом сердце? Богу одному принадлежит суд, и потому мы вверяем тяжкое бремя прошлого Его бесконечному милосердию, прося его исцелить раны, от которых до сих пор страдает дух греческого народа». (John Paul II. Address to Holy Synod [of the Orthodox Church of Greece] // L’Osservatore Romano: Weekly Edition in English. 9 May 2001. P. 3).
В 2004 г. константинопольский Патриарх Варфоломей I выразил свое положительное отношение к высказыванию Папы: «В этом году мы с глубокой скорбью вспоминаем разграбление Константинополя в 1204 г. Восемьсот лет назад западные крестоносцы вступили в город и разграбили его. Эта трагедия отражает сложные политические и коммерческие факторы того времени. Однако она серьезно отягчила отношения между Церковью Рима и Церковью Константинополя. Некоторые историки выражали мнение, что IV Крестовый поход и временное учреждение Римом западной иерархии на Востоке могли стать действительным знаком начала раскола. Нет никаких сомнений, что трагедия IV Крестового похода углубила враждебность между христианским Западом и христианским Востоком, особенно среди мирян. Мы глубоко ценим то, что Его Святейшество Иоанн Павел II признал катастрофические последствия IV Крестового Похода 1204 г. Во время своего визита в Грецию в 2001 г., Его Святейшество Иоанн Павел II заявил, что крестоносцы „обратились против братьев по вере“. Его Святейшество просил Господа о прощении за грехи, которые „сыны и дочери Католической Церкви“ содеяли „действием или бездействием против своих православных братьев и сестер“. Мы глубоко тронуты этой мольбой о прощении со стороны Его Святейшества Иоанна Павла II. Это еще одно выражение его желания исцелить разделение между нашими Церквями. С благодарением Господу, мы признаем искренность Папы и почитаем его просьбу о прощении. Дополняя его молитву, мы также возглашаем: „Да простит наш благой и милосердный Бог всех, согрешивших против единства Церкви, и да ведет он всех верующих по пути к воссоединению!“» (Bartholomew I. His All Holiness Ecumenical Patriarch Bartholomew On the Quest for the Unity of the Orthodox and Roman Catholic Churches. Wednesday, 12 May 2004 // Ecumenical Patriarchate of Constantinople [online]. 12 May 2004. URL http://www.patriarchate.org/making_peace/?id=16).
Несколько иной тон имели выступления высших иерархов Русской Православной Церкви на конференции «Православная Византия и латинский Запад», посвященной 950-летию разделения Церквей и 800-летию захвата Константинополя крестоносцами, которая состоялась 26–27 мая 2004 г. в Москве. Хотя в своем выступлении митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев) и признает, что Папа Иннокентий III осудил эксцессы крестоносцев при взятии Константинополя, он видит все же причину событий в духовном состоянии западной Церкви: «Между событиями разделения Церквей и разорения Константинополя много общего, ибо и то, и другое являют собой пагубные последствия оскудения любви, ложного понимания духовного авторитета, стремления утвердить свой частный взгляд на окружающее в качестве единственно верного, что неизбежно приводит к столкновениям и конфронтации» («Православная Византия и латинский Запад» (К 950-летию разделения Церквей и 800-летию захвата Константинополя): Сб. мат. М., 2005. С. 10– 11). Те же мотивы слышатся и в обращении к участникам Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II: «Было бы непростительной ошибкой <…> разрушение Константинополя в апреле 1204 г. объяснять лишь жаждой обогащения участников IV крестового похода. Противостояние Рима и Константинополя и, как следствие, восточной и западной цивилизации, началось задолго до упоминаемых событий. Причины этого противостояния крылись в различном понимании и в различном толковании общего церковного Предания»
