никто от них не отказывался. А в условиях Центральной России — это и сейчас единственный мобильный род войск, не зависящий ни от дорог, ни от погоды, и очень автономный. Сколько унесет на себе солдат? На три дня боев. А конник и миномет увезет, и ПТУРС, и зенитный комплекс, и главное — средства связи. Недаром Гальдер в своих дневниках упоминал кавалерийского генерала Белова чаще, чем Тимошенко и Ворошилова.
И даже сейчас на границе — не везде пройдет УАЗик, даже если есть бензин. А лошадка и собачка — везде. Кто спорит — и танк, и БМП хороши — в определенных условиях. И если есть горючее.
Думаете, войн в будущем не будет? Ну-ну.
Видите, сколько проблем надо решить буквально в ближайшие 30 лет? Причем таких, отвернуться от которых нельзя, иначе они решат нас. А что нам предлагают политики вкупе с высоколобыми научными консультантами? Такой скот разводить, чтобы меньше пукал. А то океан из берегов выйдет.
Часть 4. ГЕОПОЛИТИКА В БЛИЖАЙШИЕ 50 ЛЕТ
Но до момента исчерпания нефти вообще предстоит довольно протяженный период времени, когда она еще будет. Но добываться она станет в основном в одном только регионе Земли — районе Персидского залива.
Итак, более половины мировой нефти принадлежит лишь пяти странам, так называемой «большой пятерке». Точнее, не принадлежит, а находится на их территориях — некоторые из этих стран сейчас не могут, если вдруг захотят, прекратить добычу нефти, поскольку их существование зависит от Запада (Кувейт), другие — не имеют права самостоятельно и бесконтрольно ее продавать (Ирак).
Наиболее прозападными в регионе Персидского залива и Аравийского полуострова считаются страны, входящие в Gulf Cooperation Council (GCC) — Совет сотрудничества стран Залива. Трое из «большой пятерки» — Саудовская Аравия, Кувейт и ОАЕ в этот совет входят. Но «дружба дружбой, а табачок врозь»: в свое время, в период арабо-израильского конфликта в начале 1970-х, производители нефти добились повышения цен на нее, и высокую цену стараются держать и сейчас.
Шейхи и сами довольно-таки богаты. Уйма европеек — не только из стран СНГ — мечтают хоть ненадолго оказаться в гареме какого-нибудь эмира. Одно время на страницах иллюстрированных журналов мелькали фотографии личных «Боингов» с салонами, отделанными по образцу сказок «Тысячи и одной ночи», с фонтанами и кроватью под соболиным покрывалом. Но поскольку государства этого региона, зачастую, являются, по сути дела, владением одной семьи (или нескольких), то собственное имущество они умеют использовать с толком. Зачастую прибыли от нефти аккумулируются в том или ином «Фонде Будущего», с тем, чтобы и после ее исчерпания можно было жить.
Шейхи многое понимают. Они готовятся к ситуации, когда с «Кадиллака» снова пересядут на верблюда. Уже сейчас некоторые из них зависят от экспорта сырой нефти незначительно — саудовцы лишь на 35
О ПЕРСПЕКТИВАХ
Куда идет мир? Можно исходить из того, что он меняется без цели, просто под воздействием объективных, законов развития. В таком случае, например, развитие западных, так называемых демократических стран происходит вполне стихийно: сменяющие друг друга раз в 4–5 лет правительства не имеют возможности планировать свою деятельность даже на 15–20 лет. Они вынуждены вести все время популярную политику, чтобы нравиться избирателям. Долгосрочные программы сначала требуют затрат, а отдача наступает гораздо позднее — кто же захочет брать на себя труды и затраты, чтобы плодами воспользовался будущий соперник? Тем более, что проведение каких-либо масштабных работ потребует жертв, хотя бы материальных, а оппозиционная пресса постарается опорочить любое начинание. Кстати, интеллектуальный уровень специалистов не всегда соответствует сложности возникших задач, а большинство населения часто настроено против материальных затрат на общественные цели. Поэтому тирану, как ни странно, проще начать и провести, скажем, программу восстановления лесов, требующую на протяжении десятков лет только затрат, с наступлением отдачи только после смены поколений. Созданные после войны лесополосы спасают и сельское хозяйство Украины, и Юга России; к сожалению, из-за дефицита топлива, их будущее под вопросом. Аналогичные по масштабам работы сейчас представить невозможно.
А как обстоят дела в других демократических странах? Ситуация опять-таки парадоксальная. В западных странах демократия долгосрочным программам не мешает; в некоторых других, лишь недавно вставших на этот путь общественного устройства, ничего не получается. То ли к демократии нужно привыкнуть, то ли она не всем подходит — сложно сказать.
Но такому поверхностному взгляду противостоят многочисленные факты. Нет, многое в политике стран Запада свидетельствует о наличии целеполагающей деятельности и направленном поведении, обеспечивающем преемственность политики, невзирая на настроения избирателей. Существуют, например, многолетние программы вооружений, есть и признаки, указывающие на наличие долгосрочных внешнеполитических планов. В период оживления контактов в конце 1980-х наших переговорщиков поражало, что американские генералы смеялись, когда их спрашивали, не изменит ли новая администрация чего-либо в военных программах, принятых при старой. В английской политике подобная преемственность обеспечивается явно, через институт несменяемых при перевыборах беспартийных заместителей министров, в других странах, несомненно, тоже что-либо подобное существует.
Таким образом, будет правильным считать, что в развитых западных странах работает немало специалистов, умеющих прогнозировать и планировать. При этом сам общественный строй обладает существенной инерцией, и любое правительство — явное, «теневое» или закулисное — не может по своему усмотрению менять темпы и направление общественного развития. По крайней мере, быстро не может.
Второе, что следует принимать во внимание — то, что ни один достаточно успешный субъект, действующий в современном мире, никогда явно не декларирует свои методы и уж тем более цели и приоритеты. Потому что современный мир — конкурентный, как и все прочие. Как отмечал еще Петр I в книге «Юности честное зерцало» — благородному юноше не следует объявлять, к чему он стремится, иначе другой юноша, прослышав о том, захочет добиться того же. Иначе говоря, никто, будучи в здравом уме, не станет рассказывать о своих грибных местах, а успешный бизнесмен не объясняет, как именно добился успеха. Так обстоят дела у нас (поэтому столь комичными выглядят интервью наших богачей, когда их спрашивают об источниках благосостояния), во всем остальном мире — тем более.
Но совершенно аналогичные процессы происходят и в межгосударственных отношениях.
Говоря попросту, богатые нации не заинтересованы раскрывать секреты своего пути к процветанию, скорее наоборот. И нациям бедным не стоит принимать на веру советы и теории, исходящие из процветающего Запада. Им (бедным нациям) придется делать выводы самостоятельно, если они не хотят всегда плестись в хвосте мирового успеха.
Диву даюсь — когда в своей книге «Почему Россия не Америка» я позволил себе посчитать аргентинский эксперимент неудавшимся — сколько же у нас нашлось защитников политики МВФ! На полном серьезе мне говорили, что Аргентина начинает выкарабкиваться. Несмотря на то, что можно ведь было ознакомиться с реальной ситуацией — и по зарубежным источникам, и по исчерпывающим публикациям, например К. А. Хачатурова (не того, кто пишет об уровнях энергопотребления, он — В. Р. Хачатуров) или С. Ю. Глазьева — в «Независимой». Сейчас, после событий 2002 года, слава Богу, защитники западных
