Мысли

l:href='#n_151' type='note'>[151] и т.д.,— милосердие всегда и не­уклонно сокрушает леность, понуждая к свершению доб­рых дел; об этом прямо сказано в Послании к римлянам: “...благость Божия ведет тебя к покаянию” (II, 4) и в обращении пророка Ионы к ниневетянам с призывом покаяться: “Кто знает, может быть, еще Бог умилосер­дится и отвратит от нас пылающий гнев Свой”, Так что милосердие отнюдь не узаконивает жизнь спустя рукава, напротив того, оно открыто ее разит, поэтому не следует говорить: “Если бы Господь не был так милосерден, сколько сил пришлось бы растрачивать во имя добродетели!” — нет, говорить нужно как раз об­ратное: именно потому, что Господь так милосерден, нам не должно щадить своих сил.

726. Единственная наука, идущая вразрез со здра­вым смыслом и человеческим естеством, — это как раз и есть та единственная наука, которая всегда существо­вала в людском сообществе.

727. Единственное вероисповедание, идущее вразрез с естеством, со здравым смыслом, с нашими удоволь­ствиями, — это как раз то самое единственное вероис­поведание, которое всегда существовало.

9. Иисус Христос

728. Тщетны и совершенно бесполезны попытки по­знать Бога вне Иисуса Христа. Они не удалились, а приблизились, они не принизили себя, а...

Quo quisque optimus, eo pessimus, si hoc ipsum, quod sit est, adscribat sibi[152].

729. Без Иисуса Христа мы не могли бы познать не только Бога, без Него мы не познали бы даже самих себя. Через Иисуса Христа мы познаем и жизнь, и смерть. Вне Его мы не способны познать, ни что такое жизнь, ни что такое наша смерть, ни Господа Бога, ни даже самих себя.

Поэтому без помощи Священного Писания, которое только о Иисусе Христе и вещает, мы ничего не спо­собны познать и, когда пытаемся понять суть Бога, равно как нашу собственную суть, ничего не видим, кроме мрака и хаоса.

730. Познание Бога через познание Иисуса Христа. — Познать Бога мы можем только через Иисуса Христа. Без этого Посредника при­общение . Господу для нас невозможно, через Иисуса Христа мы познаем Господа. Притязавшие на позна­ние Бога и пытавшиеся доказать Его бытие, обходя при этом молчанием Иисуса Христа, никаких убеди­тельных доказательств привести не могли. А вот дока­зывая бытие Иисуса Христа, мы можем ссылаться на пророчества — доказательства весомые, неопровержи­мые. И так как эти пророчества сбылись, истина, в них заключенная, подтверждена событиями, то не уве­ровать в них невозможно и, следовательно, невозмож­но не уверовать в Божественность Иисуса Христа. В Нем и через Него мы познаем Бога. Вне этого — то есть если мы отринем Евангелие, и существование пер­вородного греха, и столь необходимого нам Посредни­ка, обещанного и явленного, — нам не дано обрести Бога, распространить благое вероучение, преподать бла­гую нравственность. А с Иисусом Христом и через Иисуса Христа мы способны доказать бытие Божие, способны наставить нравственности и вере. Из этого следует, что Иисус Христос — истинный Бог рода человеческого.

Но одновременно мы познаем и горестное наше ни­чтожество, ибо Иисус Христос и есть Врачеватель этой горестности, людской участи. Итак, нам дано познать Бога, только если мы познаем собственную неправед­ность. А те, что познали Бога, но не познали своего ничтожества, возвеличивают не Его, а лишь самих себя. Quia non cognovit per sapientiam placuit Deo per stultitiam praedicationis salvos facere[153].

731. Видеть Иисуса Христа воплощенным в любом человеке и в нас самих: Иисус Христос — как Отец в лице Своего Отца, как брат в лице братьев, как бедняк в лице бедняков, Иисус Христос как богатей в лице богатеев, как врач в лице врачей, как священнослужитель в лице священнослужителей, как владыка среди власти­телей и т. д. Ибо во славе Своей, будучи Богом, Он воплощает в Себе все самое великое, а в смертной Своей жизни — все самое слабосильное и уничиженное. Ради этого Он и принял скорбный Свой удел — дабы потом Он мог существовать в любом человеке, стать образом для людей всех сословий.

732. (Я люблю всех людей как братьев моих, потому что все они искуплены Иисусом Христом.) Я люблю бедность, потому что ее любил Он. Я люблю земные блага, потому что они дают возможность помогать обездоленным Я неукоснительно храню верность. Не плачу злом причинившим мне зло, но желаю им расположения духа, подобного моему, когда и добро, и зло, исходящие от людей, равно безразличны. Я стараюсь быть всегда и со всеми справедливым, правдивым, искренним, вер­ным и питаю нежность к тем, кого Господь соединил со мною более тесными узами; и в одиночестве ли, на виду ли у людей, все мои деяния на виду у Господа, и Он их судит, и все эти деяния посвящены Ему.

Вот какие чувства владеют мною, и я денно и нощно благословляю моего Искупителя, который вложил их в меня, исполненного слабостей, ничтожества, похоти, гор­дыни, честолюбия, и силой Своей благодати превратил в человека, чуждого названным порокам, и за это вся слава и хвала Ему одному, ибо сам я — не более нежели вместилище горестного ничтожества и заблуж­дений.

733. Dignior pjagis quam osculis, non times quia amo[154].

734. Мне кажется, что после Своего воскресения Иисус Христос дозволяет нам прикасаться лишь к Сво­им ранам: Noli me tangere[155]. Нам должно причащаться лишь Его страданиям. Будучи смертным, Он дозволил приобщиться Себе тем, кто был с Ним во время Тайной Вечери, воскрес­нув — тем ученикам, что шли в Еммаус, вознесшись на небеса — всей христианской Церкви.

735. Иисус Христос во гробе Своем. — Иисус Христос умер, но все видели Его распятым на кресте.

Он мертв и сокрыт во гробе.

Во гроб полагали Иисуса Христа одни только святые мужи.

Во гробе Своем Иисус Христос не сотворял никаких чудес.

Вошли во гроб к Иисусу Христу только святые мужи.

Только там, во гробе, а не на кресте, воскресает Иисус Христос для новой жизни.

Это последнее таинство Страстей Господних и Ис­купления.

Иисус Христос лишь во гробе обрел место, где в земной юдоли мог приклонить голову.

Его враги прекратили травлю, только когда Он упо­коился во гробе.

Таинство Иисуса Христа

736. Таинство Иисуса Христа. — Иисус Христос терпит Страстные муки, причиненные Ему людьми; но в смертный Свой час Он терпит муки, на которые Сам обрек Себя: turbare semitipsum[156]. Причинить такие страдания не под силу руке человеческой, их способна причинить лишь рука всемогущая, и лишь Всемогущему под силу эти страдания вытерпеть.

Иисус ищет хоть малого утешения у троих любимейших Своих друзей, но они спят; Он просит их бодрствовать вместе с Ним, но они с бездумной небрежностью оставляют Его в одиночестве, ибо столь мало сострадают Ему, что и минуты не желают больше бодрствовать. И вот Иисус остается один на один с гневом Господним.

Иисус одиноко бодрствует на этой земле, которая не только не понимает и не делит Его скорби, но даже не знает о ней: все ведают лишь небеса и Он Сам.

Иисус в саду, но не в тех райских кущах, где пра­отец Адам обрек гибели и себя, и весь род людской, а в саду горчайших страданий, где Он спас и Себя, и весь род людской.

Он терпит муку Свою и покинутость Свою в наво­дящей ужас ночи.

Мне кажется, это первый и единственный раз, когда Иисус посетовал на Свою судьбу, но случилось так потому, что скорбь Его перелилась через край: “Душа Моя скорбит смертельно”.

Иисус ищет близости людей, ищет в ней облегчения. Это, кажется, единственный раз за всю Его жизнь. Но ищет Он тщетно, — Его ученики спят.

Иисус будет терпеть муку до скончания света. Все это время не должно спать.

Иисус, всеми покинутый, даже учениками, избран­ными, дабы бодрствовать вместе с Ним, увидев их спя­щими, преисполняется гнева из-за опасности, которой они подвергают, но не Его, а себя, и напоминает им о собственном спасении, их собственном благе и, движи­мый сердечной нежностью к ним, невзирая на их