другую; при этом у них нет ни малейших сомнений, что мы делаем как раз обратный выбор. Меж тем в этом исключении одной из истин как раз и кроется причина их ереси, а в неведении, что мы привержены обеим истинам, — причина их возражений.
Первый пример: Иисус Христос — и Бог, и человек. Ариане, не способные постичь, как могут слиться воедино столь несочетаемые сути, утверждают, что Он — человек; в этом вопросе они — правоверные католики. Но ариане отрицают, что Иисус Христос — Бог, в этом вопросе они — еретики. К тому же они твердят, будто мы отрицаем Его человеческую суть: в этом вопросе они — невежды.
Второй пример: о причащении Святых Тайн. Мы верим, что материальное вещество хлеба, утратив свою материальную вещественность, превращается в. тело Господа Нашего, что Иисус Христос в нем действительно присутствует. Это одна из двух истин. Вторая гласит, что Святое Причастие — образ Креста и Славы Господней, запечатленная память о них. Католическая вера объемлет обе эти истины, как будто противоречащие одна другой.
Нынешняя ересь (Лютер) не способна уразуметь, что таинство это одновременно заключает в себе и присутствие Иисуса Христа, и образ Его присутствия, жертву и запечатленную память о ней; впавшие в оную ересь убеждены, что приятие одной из названных двух истин уже подразумевает отрицание другой.
Когда впавшие в указанную ересь твердят, что Причащение Телу Господню — действие образное, в их утверждении нет ничего еретического. Считая, что мы эту истину не признаем, они осыпают нас доводами, почерпнутыми в творениях Отцов Церкви, где толкуется образный смысл Причастия. Но воплощение тела Господня в хлебе Причастия они отрицают, тем самым впадая в ересь.
Третий пример: индульгенция.
Поэтому самый верный способ помешать возникновению ереси — учить всем истинам, самый быстрый способ справиться с ересью — громогласно эти истины возвещать. Ибо какие доводы смогут тогда привести еретики?
Чтобы уяснить себе, разделяет то или иное чувство один из отцов...
789. Заблуждения людей таят в себе такую опасность именно потому, что каждый из сторонников того или иного заблуждения следует лишь одной истине. Беда их не в том, что они следуют лжеистине, а в том, что следуют одной-единственной истине, забыв о другой.
790. Утверждать существование двух противоречащих друг другу истин особенно необходимо в такие времена, когда вас во всеуслышание упрекают в сокрытии одной из них. Поэтому не правы равно иезуиты и янсенисты, обходя этот вопрос молчанием; но янсенисты более виновны, так как иезуиты все же в какой-то мере признают существование подобных противоречащих друг другу истин.
791. Два противоречащих друг другу утверждения. С этого следует начать: в противном случае все становится непонятным и граничит с ересью. Более того, утвердив некую истину, следует напомнить об истине, ей противостоящей.
792. Гнусны те люди, которые познали истину, но стоят за нее лишь до тех пор, пока им это выгодно, а потом от нее отрекаются.
793. Истина в нынешние времена так замутнена, а ложь так прочно утвердилась, что только любовь к этой истине открывает путь к ее познанию.
794. Человек творит зло с особенным размахом и удовольствием, когда уверен, что поступает согласно велению совести.
795. Открывая людям глаза на истину, мы научаем их верить ей, но, открывая им глаза на несправедливость господ, мы ее не уничтожаем. Мы блюдем чистоту нашей совести, открывая людям глаза на неправду, но, открывая им глаза на несправедливость, отнюдь не блюдем полноту кошелька.
796. Те, кто любит Церковь, жалуются на порчу нравов; но при этом хотя бы законы остаются незыблемыми. А другие портят сами законы: образец испорчен.
797. Слуга не ведает замыслов хозяина, ибо ему велят сделать то-то и то-то без всяких объяснений — зачем; поэтому, раболепно исполняя приказ, он нередко портит весь замысел. Но Иисус Христос открыл нам Свой замысел, а вы сводите его на нет.
798. Им не дано обрести непрерывность, вот они и притязают на всеобщность, представляют всю Церковь порочной для того, чтобы самим прослыть святыми.
799. Церковь вотще ввела в употребление такие слова, как анафема, ересь и др.: их теперь пускают в ход против самой Церкви.
800. Еретики. — Иезекииль. Все язычники поносили Израиль, поносил его и пророк. И не было права у израильтян сказать ему: “Ты говоришь как язычник”, — ибо сила его в том и состояла, что это язычники говорили, как он.
801. Кто хочет, тот и становится священнослужителем, как во времена Иеровоама. Можно ли не ужасаться утверждениям, будто нынешнее устроение Церкви столь совершенно, что малейшая попытка что-то изменить в нем граничит с преступлением? В былые времена, когда оно и впрямь было превосходно, его меняли и никто никому не вменял это в грех, а сегодня и помыслить не смей о каких-либо переменах в ней, в такой, какой она стала! Некогда взяли да и упразднили обычай, согласно которому к посвящаемому в, сан священнослужителя предъявляли такие требования, что почти никому не удавалось пройти этот искус, а нынче мы и посетовать не дерзаем на обычай, из-за которого у нас развелось столько недостойных свя щенников!
802. ...И если, с одной стороны, несомненно, что иные беспутные священнослужители, равно как иные порочные казуисты, не входящие в церковную иерархию, погрязли в пороках, то, с другой стороны, не менее очевидно, что истинные церковные пастыри, эти истинные хранители Слова Божия, сохранили его во всей незапятнанности, отразив атаки тех, кто жаждет учинить над ним расправу. Так что правоверные христиане ни в коем случае не должны принимать гнилые плоды умствований из рук пришлых казуистов вместо целебных плодов вероучения, которыми одаряют отеческие руки их постоянных пастырей. И у безбожников и еретиков нет ни малейших оснований утверждать, будто некоторые изъяны в церковной жизни — это знаки пренебрежения Господа к Своей Церкви, ибо она занимает такое место в иерархическом ряду, что если исходить из нынешнего положения вещей, то станет яснее ясного: Он не только не отдал ее во власть пороков, но, напротив того, никогда еще так явственно от этих пороков не оборонял.
Ибо, если иные из людей, по глубочайшему внутреннему призванию сменивших мирские одежды на церковное облачение ради жизни более совершенной, нежели жизнь большинства христиан, если они и впали в заблуждение, внушающее ужас большинству христиан, если ныне они для нас все равно что некогда лжепророки для иудеев, — это их собственное, личное несчастье, поистине достойное сожаления, но не дающее никакого основания считать, будто Господь перестал радеть о Своей Церкви, поскольку все это было так прямо предсказано, так давно возвещены и подобные попытки, и люди, которые не преминут их предпринять, что любой просвещенный человек увидит тут знак Промысла Господня, а не отторженности от Него.
803. Нам потому трудно сравнивать события, которые происходят в нашей Церкви сейчас, с происходившими некогда, что мы привыкли взирать на святого Афанасия, святую Терезу и других святых так, словно все они были изначально окружены ореолом славы многих истекших лет и задолго до нас причислены к сонму богов. Так оно нам представляется сейчас, когда время все расставило по своим местам. Но в ту пору, когда этот великий святой подвергался преследованиям, он был просто человек по имени Афанасий, а святая Тереза была девушка как девушка. “Илия был человек подобный нам, — говорил святой Иаков, — и подвержен тем же страстям, что и мы”: этими словами он утверждает ложность бытующего среди нас убеждения, будто святые нам не пример для подражания, слишком велика разница между ними и любым обыкновенным христианином. “Так ведь они святые, — говорим мы, — куда нам до них!” А что происходило в действительности? Некий человек по имени Афанасий, ныне причисленный к лику святых, был при жизни обвинен в свершении нескольких преступлений; такой-то и такой-то собор выносит ему приговор за такое-то и такое-то преступление; с этим приговором согласны все епископы, потом соглашается с ним и сам Папа. А что говорили тем, кто с обвинениями не соглашался? Что они мутят воду, впадают в ересь.
Истовая вера, озарение. Христиан того времени можно разделить на четыре категории: истовая вера, никаких знаний; знания, никакой истовости; ни знаний, ни истовости; и то и другое. Первые три категории осуждают святого Афанасия; четвертая оправдывает его, и все ее члены прокляты Церковью и
