правдой. И этого достаточно.
Рывком прижав ее к себе, он опять стал целовать ее, и Инид почувствовала, что даже от рук его исходит злость.
Она хотела освободиться из его объятий и не смогла. Он еще крепче сжал ее.
В конце концов она все же вырвалась. Отвернулась к окну, пряча от него слезы. Соленые капли обожгли руки на коленях, ногти впились в ладони.
— Что это с тобой! Я, видно, не такой красавчик, как твой Джордж? Ему можно все, а мне ничего!
У Инид перехватило дыхание, словно он наотмашь ударил ее.
— Как ты узнал про Джорджа?
— Какая разница? Узнал, и все. — Он презрительно сощурился. — Я теперь много интересного о тебе знаю. Например, что ты не тот невинный, цветочек, каким хочешь казаться.
— Ронни, не надо… — Инид закрыла лицо руками, не смея взглянуть ему в глаза.
Он ее ненавидит. Не-на-ви-дит.
Ронни силой отвел ее руки и заглянул в лицо. Пальцы его как жгутом обхватили ей запястья.
— Ты лгала мне, — прошипел он. — Лгала. Но теперь мне все известно!
— Ронни, ты ничего не знаешь. Я тебе сейчас все объясню!
— Можешь не трудиться, я все понял. Даже до, насколько же я был глуп. Ты все это время притворялась, что любишь меня, а сама за моей спиной писала ему любовные письма. Господи, какой же я идиот! Так тебе верил!
У Инид сжалось горло, точно кто-то сдавил его. Ей с трудом удалось подавить рыдания:
— Ронни, выслушай меня, пожалуйста. Мы с Джорджем друзья. Да, мы когда-то встречались. Но ведь это было очень-очень давно. Поверь мне!
— Чего ради я должен тебе верить? Ты вся изолгалась. Со мной недотрога, а с Джорджем чем занималась? Да, может, и не только с Джорджем.
Нет, этого терпеть нельзя! Инид рассердилась и вырвала руки из тисков Ронни:
— Вот как ты на самом деле ко мне относишься! Тебе нет дела до моих чувств. Даже не желаешь меня слушать. У тебя нет ни капли веры ко мне.
— Веры? — Ронни снова усмехнулся. — Смешно от тебя слышать эти слова, Инид! Еще вчера я так тебе верил, а ты мне ножом в спину! Нам лучше забыть друг о друге. Поехали, отвезу тебя домой.
Ей все еще не верилось, что все эти жестокие слова она слышит от Ронни. Словно на ее глазах он превратился из д-ра Джекиля в м-ра Хайда[2]. Все ее опасения стали явью. Куда более чудовищной, чем она могла вообразить.
По дороге к ее дому Ронни как воды в рот набрал. Инид съежилась на соседнем сиденье, молча глотая слезы. В голове билась одна мысль, удваивавшая боль предательства: Ронни узнал про письма. Значит, Лиз все-таки рассказала ему о них.
Глава 5
Элизабет еще не доводилось лицезреть сестру в таком прекрасном настроении. Джес собиралась пойти с Карой на субботнюю вечеринку. И сейчас она летала по комнате, как неутомимая пчелка. От ее мельтещения у Лиз даже голова закружилась.
— Как ты думаешь? — спросила Джессика, взяв в руки обтягивающее трикотажное платье. — Хорошо будет, если я его надену с тем новым пояском, который купила месяц назад?
— К кому вы идете? Когда ты идешь с Карой, добра не жди.
— Я-то знаю, а тебе еще предстоит узнать, — шутливо ответила Джессика.
Что-то мурлыкая, она принялась снимать бигуди, гроздьями свисавшие с головы. Элизабет хорошо знала сестру и не стала больше спрашивать.
Она зевнула.
— Желаю приятно развлечься, — сказала она. — А чем — и правда не мое дело.
Джессика посмотрела на отражение сестры в зеркале.
— Тебе разве ни капельки не интересно, куда мы пойдем?
— Нисколько. — Элизабет снова зевнула.
— Тебе, значит, и лень подумать, куда? — Джессика выпятила нижнюю губу.
— Ладно. Сейчас подумаю… Вас пригласили в Белый Дом, и Фея-крестная сейчас превратит для тебя в самолет тыкву из маминого огорода.
Джессика кинула в сестру массажную щетку для волос, промахнувшись на миллиметр.
— Очень смешно, — сквозь смех сказала она.
— Ладно, сдаюсь. — Элизабет тоже рассмеялась. — Так куда же вы идете?
— На вечеринку к Лиле. Если бы ты хоть сделала вид, что хочешь дружить с ней, она бы и тебя пригласила.
Старшая сестра безразлично пожала плечами:
— Зачем это мне? Она такая кривляка!
— Да уж не больше кое-кого из твоих друзей. Не буду называть имен, ты и сама знаешь, о ком речь. Имя начинается на «И».
— Комментариев не будет. — Лиз возмущалась, что Джессика с такой неприязнью относится к Инид. Но выскажи она сейчас свои чувства, Джес еще не то выльет на ее подругу. — Но я в любом случае не пошла бы к Лиле, даже если бы она меня пригласила. Все Фаулеры такие снобы. И все от шальных денег.
— Какая мне разница, пусть у них деньги хоть на деревьях растут. Важен круг их знакомых. Сегодня у них соберутся «сливки общества».
— Ты имеешь в виду Брюса Пэтмена, Брюса Пэтмена и Брюса Пэтмена? — Элизабет не удержалась и поддела сестру.
— Ладно, смейся сколько хочешь. Да, он тоже там будет, и я уверена, что он в конце концов обратит на меня внимание. Ну так как? Платье-свитер пойдет? Я в нем не очень толстая, а?
— И да и нет.
— Что? — Джессика издала вопль раненой выпи и резко обернулась. — Если ты хочешь сказать, что я толстая, так, к твоему сведению, вес у нас абсолютно одинаковый.
— Спокойно, Джес. «Да» — в смысле платье пойдет, «Нет» — в смысле ты в нем не толстая.
— Это другое дело. — Одарив сестру ослепительной улыбкой, Джессика опять занялась собственной неотразимой особой.
Выдернув последние бигуди, она стала расчесывать золотистые, туго свернутые колечки. Джессика всегда завидовала тем, у кого волосы вьются от природы.
Лиз вернулась к себе в комнату и опять взялась за книгу, но не могла сосредоточиться. Почему Инид не звонит? Уже второй день нет звонка после того похода в кино. Для Инид это просто рекорд, и ведь она прекрасно знает, что Элизабет очень беспокоится, как у них с Ронни отношения. Она уже два раза звонила сама, но мать Инид оба раза отвечала, что дочь очень занята и не может подойти.
Происходило что-то странное.
Элизабет решила позвонить еще раз: если Инид снова не подойдет, надо идти к ней и узнать, в чем дело. Вдруг Инид сердится, что по ее совету поговорила с Ронни, и он порвал с ней.
Трубку взяла сама Инид, но голос у нее был чужой и холодный.
— Инид, что случилось? Что с твоим голосом? Ты простыла?
— Все нормально.
— По голосу не скажешь. Тебе что, не хочется говорить о вчерашнем? Инид сухо рассмеялась:
— Странный вопрос. Особенно от тебя. Ты все сама прекрасно знаешь.
— Инид, о чем ты? Это я — Лиз. Ну, прости меня, пожалуйста. Я, наверное, зря советовала тебе все сказать Ронни. Он очень расстроился? Ты поэтому на меня сердишься?
— Расстроился? — Инид чуть не задохнулась. — Ну пусть расстроился. Вот только узнал он обо всем не от меня.
— Узнал о той истории с полицией? Ну это не так страшно. Через день-два забудет. Это же было так давно. Ваших отношений это никак не касается.
— Он знает о письмах.
Тут уж перехватило дыхание у Элизабет:
