– Я знаю, что ты не можешь вернуть мне деньги, дорогая, – улыбнулась миссис Брэмбл. – Ты истратила их на подарок маме.
– Да, мне тогда ужасно нужны были деньги. – Джессике стало совсем не по себе.
Подумать только, какую лапшу она вешала на уши бедной старушке, говоря ей, что собирается на эти деньги купить подарок для мамы.
– Конечно же, ты торопилась, – кивнула старая дама. – Наверняка ты купила маме что-нибудь особенное. Хотя в голове у тебя гуляет ветер, сердечко у тебя доброе.
– Нет, это не так. – Джессика сама удивилась тому, что перебила миссис Брэмбл, да еще таким твердым и отчетливым голосом.
– Почему, лапочка? Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что я так отвратительно вас обманывала… вот бы мне провалиться сквозь землю, прямо тут!
Как странно: Джессике вдруг захотелось рассказать миссис Брэмбл обо всем; родителям она бы ни за что не открыла свою тайну. Но ей было просто необходимо выговориться начистоту.
– Я никогда никого не хотела огорчать… Я… просто хотела послушать „Субботний блюз' и увидеть Доллара.
– Доллара? – изумилась старушка.
– Да, это рок-звезда, миссис Брэмбл, Джонни Бакс. И сегодня он выступал здесь, в Ласковой Долине.
И Джессика поведала миссис Брэмбл всю историю. Как целый год она мечтала увидеть своего кумира, как все ее друзья и знакомые ждали этого концерта и как родители наотрез отказались отпустить ее.
– То есть, сегодня ты не послушалась родителей и поехала тайком на концерт?
– Да. И я не купила маме никакого подарка. Я истратила деньги на билет. Я без спросу взяла самое красивое платье сестры, я потеряла мамины серьги. А еще я хуже всех на свете присматривала за собакой. Все время уговаривала сестру гулять с Салли, потому что до смерти боюсь собак.
Горестно опустив плечи и вздрагивая всем телом, Джессика рыдала, закрыв лицо руками. Миссис Брэмбл подсела к ней и стала гладить золотистые волосы.
– Успокойся, успокойся, детка. Я ничего не слышала о блюзах по субботам, но многое знаю о девочках. Особенно хорошо мне знакома одна, которая выкрасила волосы в ярко-рыжий цвет, хотя мама строго- настрого запретила ей.
– Неужели? – Джессика перестала всхлипывать и отняла ладони от глаз.
– Да, я очень хорошо ее знаю. И вот что я скажу тебе: ее проделки не помешали ей вырасти и стать вполне достойной женщиной. – Миссис Брэмбл лукаво улыбнулась. – Уж раз это говорю я…
– Вы имеете в виду…
– Вот-вот. В твоем возрасте я тайком убежала к подруге, и мы занимались самыми невероятными делами.
– Вы? – Покрасневшие от слез глаза Джессики широко открылись от любопытства.
– Конечно. Мы покрасили хной волосы и прокололи себе уши. Когда я вернулась домой, мама взглянула на меня и тотчас залилась слезами.
Джессика благодарно заулыбалась, потом слегка нахмурилась при мысли о своих родителях и о том, как неправильно она поступила, не послушавшись их:
– А вас наказали?
– Разумеется. Погоди-ка. – Миссис Брэмбл проворно отправилась на кухню и вернулась с тарелкой овсяного печенья. – Мне было запрещено общаться с подругой целый месяц. И, что хуже всего, мне пришлось ходить с крашеными волосами, пока у меня не отросли свои!
Обе засмеялись. Джессика откусила печенье и сразу почувствовала себя бодрее.
– Хорошо, что меня не ждет такое, – сказала она, – но я до сих пор ума не приложу, как мне теперь смотреть в глаза родителям.
– Ну, думаю, теперь не стоит об этом так тревожиться. Ведь ты уже заплатила за свой поступок.
– Но, миссис Брэмбл, я же не могу вернуть вам деньги!
– Пожалуй. Но ты же можешь их отработать. Джессика, я скажу твоей маме, что отказалась от денег, но вместо этого попросила тебя выгуливать Салли ежедневно в течение месяца.
– Месяца?
– За это время моя племянница переедет сюда из штата Мэриленд. У меня артрит, и мне стало хуже, поэтому она поможет мне по хозяйству. А Салли не останется тем временем без прогулок. Прекрасно придумано, не так ли?
– Целый месяц?
– Каждое утро перед школой и каждый вечер.
– И по субботам?
– Даже по воскресеньям.
Джессика посмотрела на ноги.
