учреждения, разглагольствовал о чести, мужском достоинстве. Вернувшись в город, она позвонила мистеру А на работу. Оказалось, что он снова в Детройте, но приказал своему секретарю купить ей билет в купе спального вагона и сделать все необходимое для ее поездки в Майами.
Люди из его конторы помогли ей упаковаться, сдать вещи на хранение на склад, и теперь она, ни о чем не беспокоясь, заперла двери и отправилась на вокзал. Там ее уже ждал Клифф с широкой улыбкой типичного наглеца, сдвинув шляпу на затылок своей торчавшей на длинной шее маленькой головки.
– Как, однако, мило с его стороны, – сказала Марго, пришпиливая парочку лилий из букета, который принес ей Клифф.
Два носильщика в красных фуражках подхватили ее чемоданы.
– Мило с чьей стороны? – захотел уточнить Клифф. – С моей или босса?
В купе лежал букет роз, на полке разбросаны журналы «Театр», «Вэрайети», «Зитс уикли», «Городские сплетни», «Шэдоулэнд», которые купил ей, не скупясь на затраты, Клифф.
– Боже, как здорово! – прошептала она.
– Босс приказал отправить вас самым лучшим образом, – подмигнул он ей. Из кармана пальто он вытащил бутылочку. – Вот самый лучший крем для кожи… Ну, пока!
Поклонившись, он вышел в коридор.
Марго села на диван, жалея в глубине души, что Клифф так быстро ушел. Мог побыть с нею и подольше, ничего бы с ним не случилось. «Боже, этот мальчик такой юный, такой свеженький!» – подумала она. Поезд тронулся, дверь в купе отворилась, и на пороге появился снова он, Клифф. Засунув руки в карманы, он с нагловатым видом смотрел в упор на нее, энергично жуя жвачку, чтобы скрыть свое волнение.
– Ну, – нахмурилась она, – что все это значит?
– Я купил себе билет до Ричмонда… Знаете, часто путешествовать не приходится… так хочется хоть на время забыть о всех заботах на работе…
– Тебя уволят.
– Ничего подобного… сегодня выходной. Утром в понедельник я буду как штык на своем месте.
– Но если он все же узнает…
Клифф, сняв пальто, аккуратно сложил его и положил на полку. Сел рядом с ней, закрыл дверь купе.
– Ничего не узнает, если только вы ему не скажете.
«Он лучше других, такой свеженький», – подумала она, вставая.
Клифф продолжал все тем же невозмутимым нагловатым тоном:
– А вы ему ничего не скажете и я тоже не скажу об… этом.
– Дурачок, да это же был мой бывший муж, понял?
– Ну а мне ужасно хочется стать бывшим ухажером… Нет, честно, я же знаю, что я нравлюсь вам… я всем нравлюсь…
Он, наклонившись, взял ее за руку. «Какие у него ледяные руки», – подумала она.
– Честно, Марго, скажи мне, ну чем наша сегодняшняя встреча отличается от той, тогда вечером? Никто ни о чем не узнает. Можешь на меня положиться.
Вдруг Марго захихикала.
– Послушай, Клифф, в тебе на самом деле есть нечто притягательное.
– Что именно?
– Ну, скажем, свеженький цвет мордашки.
Она села рядом с ним. Вагон дрожал, с грохотом несся по рельсам. Дрожал и Клифф.
– Что с тобой, малыш? – спросила она. – По-моему, ты напуган до смерти.
Новости дня LXI
человеческий гений, тяжкий труд, богатейшие природные ресурсы сила и воля достичь чего-то выдающегося, чего-то более прекрасного, чего-то более удовлетворяющего самый тонкий вкус и здравое мышление избранных лучших людей, – вот что превратило Корэл-Гейблс в то, чем он сегодня является, а завтра может стать куда лучше, куда больше, и ее красота будет доведена до совершенства
здесь собираются и стар и млад, чтобы поплескаться в свежей бодрящей соленой воде или обменяться последними сплетнями в лоджиях над бассейном со сверкающей водой а по вечерам до самой поздней ночи треньканье музыки так вас соблазняет, что вы готовы танцевать несколько часов кряду
Только тот инвестор который опередит всех получит свою долю постоянно увеличивающихся крупных ценностей, исчерпает все до дна из того, что последует за таким уникальным развитием
подобно Аладдину с его волшебной лампой, Капиталист, Инвестор и Строитель превратили бывшее пустынное болото в чудесный город с сетью широких сверкающих бульваров
словно великолепный ковер сотканный из сапфиров и яшмы усыпанный мириадами разноцветных драгоценных камней воды нижней Атлантики разных оттенков навевают очарование околдовывают вас. Место где вас ждет бескрайняя радость, Удовлетворение и счастье, ждет без всяких сомнений и никто не в силах пройти мимо своего единственного шанса выдающегося шанса вашей жизни
Отряд полицейских на мотоциклах ехал впереди колонн одетых в белое людей и расчищал им путь. Сразу за полицией возвышалась голова А.-П. Шнейдера, главного судьи. За ним шел оркестр мистера Спэрроу и члены профсоюза маляров.
За ними операторы кино и рабочие сигаретных фабрик, стекольщики, музыканты, художники- изготовители вывесок, а за ними представители Братства железнодорожников. Мясники замыкали тыл первого отряда.
Второй состоял из более тридцати пяти сотен плотников. Шествие третьего открывал оркестр клоунов, и он состоял из электриков, кузнецов, штукатуров, печатников, прессовщиков, монтажеров лифтов, почтовых клерков, водопроводчиков и работников отопительного хозяйства.
Во главе четвертого отряда шагали металлисты, каменщики, представители Братства инженеров- путейцев и инженеров-механиков, профсоюза типографских рабочих, кровельщиков, жестянщиков, механиков и портных
Чарли Андерсон
– Вот увидишь, Клифф… Мы поддадим им такого пинка, что они взовьются выше бумажного змея, – говорил Чарли своему секретарю, когда они выходили из переполненного лифта в здании Вудворта.
– Дассэр, – сказал Клифф, кивая с умным видом.
Его продолговатое лицо с туго обтянутыми гладкой как пергамент кожей скулами и тонким носом виднелось из-под широких полей коричневой фетровой шляпы. Его рот с тонкими губами, такими, что казалось, их вообще нет, изредка широко открывался под узкой верхней челюстью. Он то и дело повторял, дергая уголками рта:
– Дассэр… дассэр… взовьются выше бумажного змея.
