Кадеты Точка Ру

Старая псина с грустными глазами лежала возле входа в магазин. Телегин любил собак, особенно умных, — и собаки это чувствовали. Поворотившись спиной ко входу в магазин, он присел на корточки и бесстрашно погладил в момент размякшую от ласки жучку.

— Тысяча рублей тебе! Мало тебе?! — донеслось изнутри. — На полгода всего забираем, понимаешь ты?! Будет сидеть в метро, в самом центре Москвы! Кормить его будем, ухаживать! Дура! Через полгода назад привезём, и ещё две тысячи дадим: на, бери, сам заработал! А чего он у тебя без дела сидит! Он же больше ничего не может!

— Столько калек вокруг! И чего вам Васька дался?! — Телегин сразу узнал грубоватый голос Валентины. — Вон сколько больных валяется, и безногих навалом, и всяких! Что вы пристали ко мне?!

— Не понима-а-аешь! Лицо у него подходящее. Глаза такие голубенькие, сам такой беленький, большой и красивый — а уже инвалид чеченской войны! Такому много подавать будут, поняла?!

— А знаешь что, Рашид?! — перешла на крик Валентина. — Шёл бы ты отсюда, а? Уходи, я тебе говорю! Всё, разговор закончен! Иди-иди, а то милицию вызову!

Рашид и его приятели, матерясь, вышли из магазина, сели в «Рафик» и уехали. Валентина, опершись на косяк, тяжело глядела им вслед. Телегина возле магазина уже не было. В это время, быстро пробежав по Колхозной улице, он сворачивал в переулок, ведущий за мост, к дому Дешовкиных.

Успел как раз вовремя. У синего штакетника уже стоял жёлтый микроавтобус. Работали грязно, неаккуратно — попросту разбили окно и полезли внутрь нагло, в открытую. Через пять минут уже изнутри отперли дверь и вытащили на крыльцо инвалидное кресло, в котором лежал Васька — без сознания, с мотающейся головой. «Ударили по затылку», — поморщился Телегин и в три прыжка был уже у микроавтобуса.

Кресло-каталку затащили в «Рафик». Отдуваясь — Васька был тяжёлый, — прыгнули следом. Телегин, уже сидевший за рулём микроавтобуса (прежний водитель валялся в отключке на обочине), обернулся через плечо и с интересом спросил:

— Ну что, братва? Куда поедем?

Кто-то из них — кажется, Рашид — даже попытался оказать сопротивление. Не вставая с сиденья, Телегин двумя тычками вывел его из строя. Приятель Рашида, выбив ногами ржавую дверь «Рафика», попытался убежать. Телегин почти лениво кинул нож и пробил ему ногу. Потом тщательно связал всех троих буксировочным тросом, погрузил в машину и, бережно вытащив старенькое инвалидное кресло из машины, покатил бедного Васю обратно.

Вася пришёл в себя и, увидев Телегина, обрадовался ему как родному. Не торопясь, они выпили чаю со сгущёнкой. Василий всё это время послушно держал у затылка компресс, наскоро сварганенный подполковником. Ближе к вечеру, когда облезлая кукушка объявила пять часов, Телегин поднялся и, обняв на прощанье Ваську, вышел из дому.

Он решил отвезти пленных в местную милицию. А куда ещё? Участок был рядом, неподалёку от развалин церкви.

— Тук-тук! — крикнул Виктор Петрович, приоткрывая железную дверь, вымазанную зелёной краской. В тесном предбаннике было темно и холодно: одно из окон разбито наполовину и кое-как загорожено листом фанеры. Из-под фанеры дуло так, что на столе вовсю трепыхались газеты с кроссвордами. Телегин заглянул в следующую комнатку — здесь гудел чёрно-белый телевизор, на вытертом диванчике валялись мятые тренировочные штаны. Пахло вином и потом.

— Аи! А-ай! — послышался слабый писк за стенкой, и тут же — тупой, глуховатый звук удара, точно ногой пнули в подушку. Телегин, широко шагая, выбежал в предбанник. В отделении было мёртво и пусто, только в конце коридора, в гадкой комнатке с розовыми обоями и портретом президента на стене, он увидел пухлого маленького человека в одних трусах, но почему-то с пистолетом в руке. Пьяно растягивая слова, человек тыкал пистолетом в бледное личико перепуганной девушки, почти подростка, в нелепой и яркой одежде.

— Ты же пры… прыститутка, Вика! Ты же настоящая, фо-орменная прыститутка, понима-а…

— Привет, — вежливо поздоровался Телегин.

— Ой… Ты кто, а? — искренне удивился полуголый милиционер. И повалился лицом вниз, на грязный линолеум.

Девочка даже не вскрикнула, не удивилась, только привстала со стульчика.

Заметим, что Телегин не прикасался к рухнувшему капитану Дрыгайченкову. Капитан и ранее неоднократно падал, однако всякий раз поднимался и продолжал допрос задержанной несовершеннолетней гражданки Виктории Суховой. А теперь вот, похоже, окончательно угомонился — чмокнул губами и захрапел.

— Пожалуйста, не надо меня бить! — умоляюще произнесла девушка. — Я всё сделаю, пожалуйста…

Она медленно поднялась и, опустив руки, покорно посмотрела на Телегина.

— Беги отсюда, дурочка, — сказал Телегин.

Девочка стремительно цапнула со стола сумочку и, прижимая к животу туфли, босиком побежала по коридору.

Отставной подполковник Виктор Телегин приехал на жёлтом «Рафике» обратно к дому Валентины Дешовкиной. По дороге он доходчиво объяснил трём пассажирам, лежавшим всё это время лицом вниз на холодном полу автомашины, что предстоящую ночь до рассвета они будут ударно трудиться на участке пострадавшего Василия Дешовкина — в виде компенсации за моральный ущерб. Нестройное мычание задержанных свидетельствовало о том, что они полностью разделяли мнение Виктора Петровича и хотели как можно скорее приступить к работе.

Им предстояло восстановить забор, очистить сад от мусора, вычистить выгребную яму и отремонтировать покосившийся сарай.

«Дорогой брат Виктор!

Получили твоё письмо. Доброе дело вначале часто связано с трудностями и искушениями. Поэтому не смущайся, вообще один из критериев чисто совершаемого добра — это жертва. Бог совершил жертву ради нас, и мы тоже, совершая что-то ради Него и ради Его образа — человека, должны чем-то жертвовать. А если нет жертвы, то наше добро недорого стоит. По сути, любовь без жертвы это самоуслаждение, то есть это любовь к самому себе. Делая что-то действительно доброе, надо быть готовым за это пострадать, потому что, с точки зрения земной логики и земного здравого смысла, духовная жизнь нелогична, как нелогичен Крест Христов людям мира сего. Ведь Крест — это и есть общий принцип жизни христианина. Только Крестом подаётся Благодать, которая даёт жизнь и восполняет недостающее. Тебя заинтересовали духовные законы, и ты спрашиваешь о том, как же их можно принять и как по ним можно жить. Не бойся. В духовных законах нет юридизма в человеческом понимании. Старец говорит, что духовные законы «сердобольны», то есть если человек или даже целый народ кается в совершённом грехе и в покаянии совершает какую-то жертву, если он терпит боль и идёт на Крест, то духовные законы становятся «сердобольны». Тогда кающийся человек или кающийся народ не несут наказания за то зло, которое они совершили. Я хочу сказать, что Крестом можно начать движение сначала — из любой, даже самой тяжёлой позиции.

Но подробнее напишу позже, когда получу ответ от тебя, которого с нетерпением жду. Итак, не бойся, когда идёшь на Крест, этот путь надо пройти полностью.

Пиши. Благословение Господне и поклон от всех, кто тебя помнит.

Твой брат Н.»

Глава 17. Колдун на аудиенции

К добру и злу постыдно равнодушны,