В эту квартиру? Что они подумают, увидев их дом? Жить в таком скромном месте. Семье, которая сражалась в армии Вашингтона?
— Он пишет, чтобы ты приезжал, — это все, что Рэнди сказала ему о письме. И даже не объяснила, кто «он». Хотя Парк совершенно точно знал — это дедушка. Мама, скорее всего, выбросила письмо, потому что как он ни искал, среди ее вещей письма не было.
На автовокзале его встретил невысокий худой человек, мускулистый, темноволосый, с загорелыми, почти бордовыми лицом, руками и шеей. Слуга, решил Парк. Он надеялся, что дедушка приедет сам, но, наверно, Броутоны не ездят на автовокзал. Они отправляют водителя встретить гостей. Да и вряд ли гости приезжают к ним на автобусе.
Парк выпрямил спину. Слуга должен сразу признать в нем сына своего отца! Но мальчик зря переживал. Человек заметил его еще на выходе из автобуса. Он подошел и с застенчивой улыбкой протянул руку:
— Фрэнк!
Интересно, здороваются ли со слугами за руку? Парк колебался так долго, что человек усмехнулся и опустил руку.
— Твой чемодан внизу? — спросил он.
Парк покраснел и кивнул. Человек снова протянул руку. На этот раз мальчик схватил и пожал ее двумя своими. Он не должен быть высокомерным несмотря на то, что он Броутон Пятый. Человек опять улыбнулся.
— Мне нужен купон. Багажный купон.
— Ой, — Парк стал шарить в карманах. — Сейчас.
Прежде чем он нашел купон в заднем кармане, ему пришлось проверить карманы ветровки и три кармана на брюках. Вид у купона был неважный: Парк просидел на нем всю дорогу от Вашингтона.
Человек по имени Фрэнк помог водителю извлечь чемодан из недр автобуса и кивком позвал мальчика за собой. И тут Парк заметил, каким маленьким и потрепанным был его чемодан. Лучше было бы взять его с собой в автобус, зачем он только разрешил Рэнди сдать его в багаж. Хорошо бы слуга не думал так же.
— Дверь открыта, — позвал Фрэнк в пассажирское окно, потому что Парк по-прежнему чего-то ждал на дорожке.
Мальчик опять покраснел и поспешил сесть в машину.
— Наверно, зря я не взял лимузин, — признался Фрэнк, — думаю, мальчишке он бы понравился. Но, по правде говоря, я люблю водить эту.
Парк кивнул, чтобы показать: он не сердится. Он даже не скажет об этом дедушке.
— Фрэнк встретил тебя на пикапе. Знаю, знаю. Он думал, так лучше. А ведь это твой первый приезд.
— Не страшно, сэр. Он не хотел ничего плохого. Правда. Все в порядке.
— Сейчас так трудно найти хорошую прислугу.
— Все хорошо. Правда. Не ругайте его.
— Если ты просишь, дитя мое.
— Как тебя зовут?
— Простите?
— Как тебя обычно зовут?
Парк поправил очки и приосанился:
— Паркинтон Уадделл Броутон Пятый.
Мужчина тихо рассмеялся.
— Я знаю твое полное имя, — ответил он. — Но ведь тебя так никто не зовет, правда?
— Парк, — решительно произнес мальчик. В конце концов, именно так его зовут в школе. А мамы, чтобы возразить, тут нет.
— Так звали твоего отца.
— Да, — сказал Парк. Человек, сидевший рядом, знал его отца. Мальчик постарался сделать голос ровным и спокойным:
— Вы давно с Броутонами? Мужчина внимательно на него посмотрел.
— Всю свою жизнь, — ответил он. И добавил: — похоже, Рэнди тебе о нас ничего не рассказала?
Парк прикусил губу.
— Нет.
— Я дядя Фрэнк, младший брат твоего отца.
— Я не знал, — от смущения голос Парка сорвался. — Мне никто не сказал.
— Все в порядке. Ты не мог знать.
— Я решил… я подумал, что вы служите у моего деда.
— Ну, — засмеялся Фрэнк, — так оно и есть.
— Как… как он?
— Она и об этом не рассказала? — Фрэнк взглянул на мальчика. — Понятно. Хотя, скорее всего, она не знает. Он не очень здоров.
— Ох…
— Около двух лет назад у него случился второй удар. Я… мы думали, он не выкарабкается. Я написал Рэнди. Вдруг она… но она не…
— Нет! — Парк даже не пытался скрыть своих чувств, своего разочарования.
— Я сказал ему, что ты приезжаешь, — Фрэнк старался подобрать слова, — и, боюсь, это его расстроило. Он очень разволновался. Посмотрим, как все сложится дальше.
Значит ли это, что он не встретится с Парком Третьим? Он приехал всего на две недели. Что, если дедушка так и не успокоится? В конце концов, Фрэнк ведь не станет мешать ему увидеться с собственным дедом? Зачем тогда он написал, что Парк может приехать, если дедушка болен и не может с ним встретиться.
— Сколько ему лет? — спросил Парк, пообещав себе больше не задавать вопросов. Но ответа на этот вопрос он ждал несколько месяцев.
— Давай посчитаем. Тысяча девятьсот двадцать первый. Ему шестьдесят три.
— Так он совсем не старый!
Так не честно! Мистеру Кампанелли семьдесят пять, и он каждое утро пробегает две мили.
— Нет, — согласился Фрэнк, — не старый.
Парк использовал свой последний вопрос, а ответ оказался неправильным. Его дед молод, но болен, как глубокий старик.
Мальчик очень хотел спросить, парализован ли дед. Ведь удар — это такая вещь, после которой старых людей парализует. Он ходит? Он узнает Парка? Поймет, кто он? Если да, если он поймет, что сын его Парка наконец вернулся домой, разве ему не станет лучше? Неужели он не обрадуется, увидев своего давно пропавшего внука?
Почему это его расстроило? Может, Фрэнк не понимает, когда дедушка расстроен, а когда рад? Остаток дороги прошел в молчании. Разочарование стояло у мальчика комком в горле. Они свернули с главной дороги, ведущей из города, на извилистую проселочную. Стоял ясный июньский денек, было не так влажно, как утром, когда он уезжал из Вашингтона. В Ричмонде, где Парк делал пересадку, он съел
