Она мне не понадобится.
Затем Клер галопом выехала с конного двора. Слава Богу, что последние несколько недель она так много ездила верхом, и спасибо Никласу за то, что у него такие хорошо выезженные лошади!
…Кэрбах был маленькой полуразрушенной крепостью, которая стояла на общинном пастбище на полпути между Эбердэром и Брин-Мэнор. Когда-то она была форпостом главного замка Эбердэр, так что путь до нее займет немного времени.
Сколько минут пройдет, прежде чем Клер подъедет достаточно близко, чтобы услышать пистолетный выстрел?
Она скакала по дороге и молилась так горячо, как никогда в жизни.
Кэрбах стоял на вершине холма, и когда-то отсюда открывался вид на всю долину. Но за века, прошедшие с тех пор, как он был форпостом Эбердэра, на Кэрбах надвинулись леса, из его стен то и дело брали тесаный камень для других построек, так что в конце концов от крепости остались только россыпи камней и небольшие участки стены, возвышающиеся в середине солнечной лужайки. Для детей это место было прекрасной площадкой для игр в прятки, а для влюбленных — уединенным уголком, где их свиданиям ничто не помешает.
Проезжая по лесу, Никлас все время настороженно смотрел на деревья, однако нисколько не удивился, увидев, что Майкл уже ждет его на лужайке, прислонившись к низкому обломку стены и спокойно сложив руки па груди. Однако его непринужденная поза совсем не вязалась с его напряженным лицом.
Когда Никлас спешился, Майкл проворчал:
— Ты опоздал.
— Я вижу, часы у тебя так же спешат, как и прежде, — Никлас стреножил своего коня, чтобы тот пасся неподалеку от развалин крепости. — Тебе всегда претила мысль, что ты можешь опоздать куда-нибудь хоть па минуту.
— Я здесь не для того, чтобы ты тратил мое время на пустые воспоминания. Говори: какого черта ты позвал меня сюда?
Никлас не спеша прошел между валяющимися повсюду камнями; свернутый кольцами кнут тихо хлопал его по бедру под полой сюртука. Хотя он решил не брать на встречу с Майклом пистолет, ему все же не хотелось чувствовать себя совершенно беззащитным. Остановившись па расстоянии пятнадцати футов от Майкла, он пояснил:
— У меня были для этого две причины. Главная — это узнать, почему ты вдруг решил меня возненавидеть. Раз ты не затеял вражды с Рэйфом или Люсьеном, я полагаю, в моей личности должно быть что-то особенное.
— Ты полагаешь верно, — поджав губы, ответил Майкл. Поскольку никаких объяснений за сим ответом не последовало, Никлас сказал:
— Единственный мотив, который приходит мне на ум, — это обыкновенное неумение проигрывать. Молодые люди любят соперничать, чтобы показать, что они лучше всех, и мы с тобой часто мерились силами. Когда я проигрывал, то не очень-то горевал, однако для тебя поражение было форменной катастрофой. Наверное, именно в этом и состоит проблема — в том, что я слишком часто побеждал и воспоминания о твоих поражениях травили тебе душу все эти годы?
— Не будь дураком, — огрызнулся Майкл. — Школьное соперничество здесь ни при чем.
Никлас постарался сдержать раздражение; вытащить из Майкла ответ на вопрос всегда было делом нелегким.
— Но что же такого ужасного я сделал, что ты даже не можешь об этом сказать?
На скуле Майкла задергался желвак.
— Если скажу, считай, что жребий брошен: у меня… у меня тогда не будет иного выбора, кроме как убить тебя.
И тут до Никласа дошло, что Майкл Кеньон вовсе не хочет его убивать! Очень интересно…
— Я пришел сюда не затем, чтобы умереть, хотя если ты вынудишь меня, я стану драться. — Никлас откинул назад полу сюртука, чтобы продемонстрировать свернутый кнут па тот случай, если Майкл его не заметил. — Но прежде я должен узнать, ты ли виновен в недавних покушениях на мою жизнь. — Никлас почувствовал короткую вспышку гнева, который так старательно обуздывал. — Невозможно простить то, что опасность каждый раз грозила также и Клер. И я засомневался, действительно ли это твоих рук дело. Неужели ты в самом деле настолько лишился рассудка, что готов убить невинную женщину, лишь бы добраться до меня?
— Я понятия не имею, о чем ты толкуешь.
— Через день после того, как ты вернулся в Пенрит, я ехал по лесу вместе с Клер и кучей ребятишек, когда мою лошадь вдруг зацепила пуля. Клер была уверена, что в меня стрелял ты, но я решил, что это браконьер. Ты слишком хороший стрелок, чтобы промахнуться.
— Ты прав — если бы я захотел выстрелить тебе в спину, я бы не промахнулся. — Майкл нахмурил брови. — Это не мой выстрел. Должно быть, в тебя метил кто-то из других твоих врагов.
— Я не могу припомнить никого, кто мог бы иметь желание убить меня, так что покамест остановлюсь на гипотезе о браконьере. — Голос Никласа стал другим, жестким. — Однако я никак не могу объяснить, почему пять вооруженных человек устроили засаду на меня и Клер возле хижины путника в горах. В полночь они подожгли ее, а потом стали ждать снаружи с ружьями наизготовку и стреляли в нас, когда мы пытались выбраться.
Майкл широко раскрыл глаза, казалось, он был искренне удивлен.
— Но вы оба выбрались оттуда невредимыми?
— Да, но не благодаря тебе.
Никлас сунул руку в карман, чтобы достать серебряную коробочку с визитными карточками, и швырнул се Майклу. Тот сразу же инстинктивно сунул руку под полу сюртука — это движение подтвердило подозрение Никласа, что его прежний друг пришел на встречу вооруженным.
Увидев, что предмет, который бросил ему Никлас, не опасен, Майкл быстро поймал его одной рукой. Узнав плоскую серебряную коробочку, он крикнул:
— Откуда у тебя мой футляр для визитных карточек?! — Он поднял голову, и глаза его вспыхнули от гнева. — Ты опять вторгался в границы моих владений?
— Эта коробочка была найдена рядом с сожженной хижиной, где нас поджидали убийцы, — резко ответил Никлас. — Если бы я предъявил ее в суде, этого было бы достаточно, чтобы тебя повесили. Однако несмотря на столь явную улику, мне все же не верится, что ты способен вести себя так трусливо или что ты нанял бы бандитов, чтобы убрать меня. — Воспоминания о той пуле, которая едва не убила Клер, и о полном опасностей бегстве из горящего дома заставили Никласа потерять самообладание. — Ну так как же? Что ты можешь сказать в свое оправдание?
— Я не обязан давать тебе отчет, Эбердэр, но так и быть, скажу, что ты рассудил верно. Я приложил все силы, чтобы переломить тебе шею в Лондоне, и собирался послать тебе вызов здесь, но чтобы на этот раз дуэль была настоящей. Но ни к каким покушениям и засадам я отношения не имею. — Майкл помахал в воздухе футляром для визитных карточек. — Эту штуку я потерял уже несколько дней назад. Где и когда это произошло, я точно не знаю, потому что часто вообще забываю взять ее с собой. — Он положил коробочку в карман. — Вот чего стоит твоя улика, якобы доказывающая мое коварство. По-видимому, у тебя больше врагов, чем ты думал.
Поняв, что Майкл так и не уловил сути дела, Никлас раздраженно сказал:
— Неужели же ты, чертов ты болван, не можешь уразуметь, что все это значит? Если ты говоришь правду, то в таком случае кто-то пытается убить меня, а вину свалить на тебя. Этот факт не вызывает у тебя беспокойства? А зря.
Майкл был явно потрясен.
— Что за чушь…
— А ты можешь предложить лучшую версию? Тишину нарушил стук лошадиных подков. Никлас обернулся и увидел скачущую среди деревьев Клер; волосы и юбки ее развевались, лицо было искажено страхом. Увидев, что он цел и невредим, она немного успокоилась, но когда взглянула на Майкла, в глазах ее снова отразилась тревога. Оценив юмор ситуации, Никлас обратился к Майклу:
— Надеюсь, ты помнишь, что уже встречался с Клер в Лондоне.
