– Да, я бы предпочел сыграть эту сцену, как говорится, на расстоянии вытянутой руки. Но подумай, что это даст фильму?
– Вот чего я не хочу, так это придирок!
– Это издержки твоей профессии, Умпик.
Он холодно улыбнулся и вышел из беседки, пока Грег устанавливал камеру для следующего эпизода. Рейн молча опустилась на скамью, перебирая в уме сцены Сары и Рандалла, которые предстояло снять. Если она когда-нибудь встретится с Джейн Стакпол, то задушит ее собственными руками. Если сама останется живой после этого фильма.
К концу дня Кензи был как выжатый лимон. Все эпизоды с Сарой снимали несколько раз, причем каждый следующий дубль оказывался хуже предыдущего.
Когда он вернулся в уютный местный отель, в котором расположилась съемочная группа «Центуриона», настроение его не улучшилось. Его ассистент Джош заботливо положил утренний номер «Лондон инкуайер» на столик в гостиной. «Тайна Скотта раскрыта» – бросился в глаза крупный заголовок.
Моля Бога, чтобы это был ложный след, Кензи развернул газету. Сверху красовалась фотография Дженни Лайм. «Давняя подружка Кензи рассказала все!» – гласила подпись.
«Признание» Дженни оказалось той грустной африканской историей, которую она сочинила в день их последней встречи. Хотя она упомянула, что это всего лишь ее предположения, Найджел Стоун вцепился в ее рассказ. Он также допускал, что Кензи и Дженни начиная со студенческих лет и включая годы брака с мисс Марло оставались любовниками. Но репортер не настаивал, он по-прежнему избегал откровенной лжи. Кензи отшвырнул газету. Если повезет, Стоун ухватится за намеки Дженни, отправится в Африку и постепенно волна публикаций угаснет.
Но Кензи не мог отделаться от тревожного чувства, что удача может отвернуться от него.
Глава 19
Заиграл орган, и все внимание Кензи сосредоточилось на торжественной плавной мелодии. Тщательно организованная свадебная церемония еще раз напомнила ему, почему он уговорил Рейн сбежать и обвенчаться тайно. Если бы ему пришлось пройти через подобную церемонию в реальной жизни, он бы уж точно не выдержал.
Конечно, выбери они с Рейни официальный вариант бракосочетания, он все равно не получил бы послание от королевы Виктории с пожеланием вкусить блаженство семейной жизни и подарить империи как можно больше прекрасных сыновей, способных встать на ее защиту. Джон Рандалл, вынужденный уступить под нажимом своей возлюбленной, двух семейств, королевы и британской прессы, согласившись на свадьбу со своей любимой, к началу церемонии ощущал полную опустошенность.
Девушки с букетами цветов, подружки невесты и гости… Именно викторианцы сделали белый цвет обязательным атрибутом свадьбы. Они ввели в обиход длинное белое платье невесты, похожее на роскошный свадебный торт.
Когда мелодия достигла крещендо, в дверях церкви появилась Рейни – Сара под руку с Ричардом Фарли. Он выглядел очень изысканно в роли отца невесты. А сама невеста была красивой, нет, прекрасной, и вся точно светилась изнутри, излучая абсолютную уверенность, которая свойственна только ранней молодости. И Кензи вновь стал Джоном Рандаллом.
Она шла к нему. Легкая походка, каждое движение преисполнено грации. Пока он наблюдал за ее приближением, чувство вины с новой силой овладевало им. Обесчещенный, опозоренный, да разве он достоин такой чистой, невинной девушки! Допустив эту свадьбу, он проявил преступное малодушие… но теперь уже поздно. Она подошла, он взял ее маленькую руку, и они обменялись клятвами… В его голове и душе стучали мрачные барабаны отчаяния.
Для Кензи не представляло труда понять состояние своего героя. Он чувствовал то же самое на собственной свадьбе.
Эпизоды венчания прошли так гладко, что появилась возможность вернуться в Морчард-Хаус и снять еще несколько сцен. Таким образом, они могли наверстать время, упущенное в Нью-Мексико, и провести этот день по незапланированному графику. Для Рейни несколько дополнительных часов были более ценным подарком, чем лишние деньги в банке, хотя она не отказалась бы и от этого.
Как и полагается, день свадьбы постепенно перешел в первую брачную ночь. Сидя на краю постели в красиво убранной спальне, Сара ждала своего мужа. Пена кружев и белый шелк достаточно красноречиво намекали на невинность невесты, но под всем этим великолепием скрывалось тело, полное ожидания.
Она сидела, опершись на подушки. Напряженно переплетя пальцы, считала минуты, убегающие безвозвратно. Мать рассказала ей, что ожидает ее в эту ночь. Сара до
веряла своему мужу и решила, что позволит ему руководить собой. Но где же он?
Она не заметила, как задремала, и очнулась, когда он наконец вошел в спальню – волосы растрепаны, одежда небрежна, а выражение лица невероятно мрачное.
Он проглотил комок, подступивший к горлу, прежде чем сказать немыслимые слова: он совершил ошибку, женившись на ней, и они должны аннулировать брак. Вся вина лежит на нем, но она, сохранив невинность, сможет выйти замуж за другого мужчину.
В ужасе Сара привстала с постели и подошла к нему. Припав к его груди, она молила объяснить, в чем дело. Его голос Задрожал, затем совсем стих… Он взглянул на нее затуманенными глазами. Дрожащей рукой погладил ее руку. Повинуясь первородному инстинкту Евы, она приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его.
Потеряв власть над собой, не соображая, что он делает, Рандалл обнял ее и склонил на постель, осыпая поцелуями ее лицо и шею… Она ощутила вес его тела, испуганная, молила быть более нежным… Он колебался, лицо застыло, в конце концов из его уст послышались слова:
– О Боже, прости меня!
Резко вскочив с постели, он споткнулся и упал на пол. Обхватил руками живот, словно пытался сдержать позывы тошноты.
Кензи снова импровизировал. Не желая задаваться вопросом, что означает его жест, такой мощный и
