когда мы потягивали прохладительные напитки, было ясно, что Джордж очень взволнован утренним визитом своих львов. Позже он пошел в хижину за своим громкоговорителем, а затем направился, безоружный, за ограду в чернильную темень ночи. Мы услышали его призыв, обращенный к старой львице: «Грови, иди сюда, Грови!» В ночной тиши голос Джорджа громыхал наподобие рыканья льва и отражался эхом от горы Кора и соседних холмов. Но львы не появились, хотя, возможно, и охотились где-то неподалеку.
После ужина мы с Джорджем устроились в его хижине и отдались многочасовой беседе. Понятно, что главной темой разговора были все те же львы – наша общая любовь. Я услышал многое, что уже читал в книгах Джорджа, из его собственных уст, и это погрузило меня в атмосферу минувших лет, которые, казалось, прошли уж слишком быстро. Вся жизнь Джорджа состояла из цепи приключений, насыщенных опасностями и острыми ощущениями, но все, что с ним происходило, было в той или иной степени связано со львами. С того судьбоносного 1956 года, когда Джордж застрелил львицу, чья единственная дочь была прославлена позже под именем Эльзы, он полностью посвятил себя своим львам. С тех пор, как Эльза умерла, старик выкормил и выпустил на волю более тридцати львов. Он освободил всех этих зверей от жизни в заключении и дал им то главное, чего мы не вправе лишать дикое животное – свободу. В эту ночь я засыпал с чувством радости от того, что приехал в Кора и повстречался с Джорджем.
Львы так и не появились около лагеря в эту ночь. Поэтому утром, выпив наскоро по чашке чая, мы отправились с Джорджем и его следопытами на поиски зверей. На тот случай, если бы нам повезло, в кузов лендровера поставили небольшой холодильник с изрядным запасом козлятины для угощения львов. Я устроился рядом с Джорджем на переднем сиденье, а Джейн и Маргот расположились позади нас. Машина шла по петляющему следу львов мимо горы Кора, и все внимательно осматривали окрестности в надежде увидеть прайд. Растительность здесь была типичной для пустынной местности, которую оживляли разбросанные там и тут деревья мирры с характерной, словно осыпающейся, корой. Мы сделали остановку на берегу реки Тана, чтобы осмотреть окрестности и попытаться обнаружить отпечатки лап львов. Именно здесь за несколько лет до этого Джорджу едва удалось уцелеть в драматическом столкновении с огромным бегемотом. Незадолго перед этим бегемот загрыз одного из львов Джорджа. И вот теперь он сам чуть не стал жертвой этой громадины. Началось все с того, что Джордж вышел на раненого бегемота. Как только тот почуял присутствие человека, он развернулся и бросился в погоню. Джордж успел вскочить в лендровер и захлопнуть дверь, и в этот момент разъяренное животное с разбегу врезалось в автомобиль. Прежде чем Джорджу удалось завести мотор, бегемот еще несколько раз наносил удары по машине и почти смял кузов. Сокрушив под конец ее переднее крыло, он удалился в глубокую заводь Таны.
Мы проехали еще несколько километров и остановились на отмели реки, чтобы освежиться пивом и заодно поискать следы львов. Пока мы находились здесь, следопыты наскоро соорудили удочки и исчезли в ближайших приречных кустах в надежде поймать кошачьего сома. Пока Джордж смешивал свой любимый коктейль – джин с апельсиновым соком, я начал расспрашивать его, как он смотрит на возможность телепатии при общении человека со львами. Я знал, что в жизни Джорджа было немало странных случаев, которые можно было объяснить только этим явлением. В частности, львы Джорджа часто появлялись около его лагеря как раз в то самое время, когда он сам возвращался сюда после длительного отсутствия. Казалось, они как-то умудрялись предвидеть его приезд. Примером тому служили события, последовавшие после того, как Джордж провел много времени в Австрии, где ему сделали операцию глаза. Пока Джордж отсутствовал, львы ни разу не приходили в лагерь. Но уже на следующий день после его возвращения, когда он сидел в одиночестве, сортируя накопившуюся корреспонденцию, послышались знакомые звуки, и глазам Джорджа предстала львица Корета. С ней было два детеныша, которых никто никогда не видел прежде. Львица явилась, чтобы представить их Джорджу.
Обмен мыслями на расстоянии давал о себе знать в Кора и в несколько иных формах. Брат Джорджа Теренс незадолго до своей смерти обнаружил в себе дар ясновидца. При помощи маятника, карандаша и карты он ухитрялся предсказывать место пребывания того или иного льва, и эти предсказания сбывались, по словам Джорджа, на семьдесят пять процентов. Кроме того, Теренс правильно предсказал смерть льва Глави, которого действительно вскоре отравили. Он сообщил Джорджу, где тот сможет найти сестру Глави, Грови. Джордж поехал туда непроглядной ночью и нашел львицу именно в том самом месте, что назвал Теренс.
Я верю, что вопрос о возможности телепатии между человеком и львом получит свое объяснение, когда наука заинтересуется этим вопросом, и мы узнаем больше о сложном переплетении факторов, лежащих в основе подобных явлений. Когда я работал в заповеднике Северного Тули в Ботсване, мне самому приходилось наблюдать такое поведение львов, которое выходило за рамки простых рациональных объяснений. В то время у меня установились поистине дружеские отношения с одним из львов-самцов, которого я называл Дарки. Этот лев зачастую проходил почти вплотную около моего, не защищенного дверцей, водительского сиденья, не проявляя никаких признаков агрессивности. Зверь останавливался буквально в двух-трех метрах от меня и некоторое время смотрел мне в глаза, прежде чем улечься тут же на землю. Полежав здесь некоторое время, зверь вставал и, уходя, касался боком автомобиля, а затем оглядывался по нескольку раз, словно приглашая меня следовать за собой.
Как-то я шел по следам Дарки, зная, что он прошел здесь всего лишь за несколько минут до меня. След вел через небольшую куртину кустарниковых зарослей. Войдя в кустарник, я почувствовал, что лев наблюдает за мной, но не испытывал ни малейшего страха. Здесь я потерял след, но продолжал двигаться в том направлении, куда, как я полагал, должен был пройти зверь. Не найдя отпечатков его лап, я вернулся назад и увидел след льва поверх вмятин от моих ботинок. Итак, Дарки тоже шел по моему следу, внимательно наблюдая за моими действиями. Но он не проявлял враждебности, зная, что и я не собираюсь причинять ему вреда. Случаи, подобные этому, убеждают меня в том, что возможны очень добрые отношения между человеком и львом, и мне, естественно, хотелось побольше узнать о сущности этого явления.
Моя беседа на эту тему с Джорджем, бесспорно, обогатила меня, ибо он был среди тех очень немногих, кто мог понять, о чем идет речь. Имея такого собеседника, я чувствовал, что могу говорить, не таясь. Поэтому я не удивился, узнав, что опыт, приобретенный Джорджем, во многом совпадает с моим собственным.
Так и не обнаружив присутствия львов, мы решили вернуться назад в Кампи-иа-Симба. Но в этот самый момент я заметил след зверя на краю дороги. Джордж затормозил, и мы вылезли из машины. Нам следовало пройти по следу и определить общее направление, в котором направились львы. Отпечатки их лап были совсем свежими, так что не оставалось сомнений в том, что они могли устроиться на день в глубокой промоине – люгга не так уж далеко отсюда. Выяснив ситуацию, мы вернулись в лагерь позавтракать. Наша экскурсия продолжалась свыше четырех часов, и жара уже давала о себе знать.
Дом Джорджа в Кампи-иа-Симба – это настоящий «зоопарк наоборот». Высокая прочная изгородь создает ощущение просторной клетки для людей, недоступной для разгуливающих на воле львов. Однако изгородь не препятствует проникновению сюда других животных, и в часы ленча все эти обитатели Коры собираются в хижине Джоржда. В ожидании подачки вокруг вас снуют всевозможные щебечущие пернатые, среди которых особенно много скворцов. Их отсвечивающее металлическим блеском черно-оранжевое оперение переливалось под лучами полуденного солнца. Проворные белки лазали там и тут по стульям и по столу. Зеленые мартышки, желтоклювые якамары и капские вороны наперебой пытались привлечь к себе внимание Джорджа. Между тем он разбрасывал всем этим попрошайкам кусочки бисквита, семена кукурузы и другие лакомства. Годами все эти животные были как бы членами семьи Джорджа и относились к нему, как к кормильцу и покровителю. Он любил их всех одинаково – бойких ящериц, щебечущих птиц и, разумеется, свое кошачье семейство. Никто не бывал обделен во время пиршества. Было очень трогательно видеть, насколько доверчиво вся эта живность относится к Джорджу. Мартышки брали пищу из его рук неторопливо и с достоинством, а белки и птицы – вполне безбоязненно, но будучи все же настороже.
Посреди всего этого бедлама повар Хамиси был занят сервировкой ужина. Этот человек, долгие годы служивший у Джорджа, был свидетелем многих его приключений – как забавных, так и достаточно опасных. Хамиси обладал хорошей выправкой и держался с большим достоинством. Здесь его считали мзее, что означает «старый уважаемый, человек». Его манеры были суровыми, но при этом, как я подозреваю, он не страдал от отсутствия здорового юмора. Хамиси за свою жизнь имел много дел с животными, и одно из его приключений чуть не закончилось трагически. Как-то он уехал навестить свое семейство и исчез надолго. Оказывается, когда он в гостях мыл своих коз на берегу реки, крокодил длиной в два с половиной метра
