постороннему глазу.
По голубому небу плыло яркое солнце, взбираясь все выше и выше. Вожак ничего не заметил и спустился к стаду. Но тревога не улеглась…
Меченый вел стаю дальше, выше, ближе подбираясь к поднебесью. И стая слепо бежала за вожаком.
Колар был весь на виду. Буран сдул снег с верхних граней отрогов, и они чернели, словно ребра какого-то погибшего чудовища…
Стая добралась до седловины.
Куда идти? Нигде никакого признака жизни, только холодные камни да твердые, отполированные ветром надувы нависают над пропастью.
Меченый напряженно всматривался в зазубренные грани откосов, окружавших седловину. Прежде всего надо было найти свежие следы баранов, запах добычи придаст волкам силы. Но где? Он не знал, где лежат проходы, которыми пользуются бараны, кочуя по вершинам. Впереди черная бездонная пропасть, справа россыпь взбирается по крутяку к небу, а слева — снежный склон, за которым чередуются оголенные гребни. Туда и решил пробраться вожак. Стая уже тронулась с седловины, как вдруг почва под ногами потеряла устойчивость! Вздрогнули, закачались камни!
Волки в страхе замерли, сбившись в кучу.
Чудовищный грохот обвала потряс горы. Сползая вниз, обвал слизывал с крутых откосов полуразрушенные скалы, дробил их и вместе со снегом бросал в бездну.
Но даже теперь Меченый не сдался. Им руководило одно желание — найти баранов и утолить голод.
Стая подобралась к склону и по твердой корке отполированного снега вышла на верх гребня. Оттуда волки впервые увидели с высоты свою страну Бэюн-Куту, сосновый бор, извилистую ленту Великого Мугоя, выкрой заледеневших марей и озер. Непривычными показались открытые дали, захотелось в тайгу, под сумрачный свод леса, подальше от обширного неба, от каменных нагромождений и обвалов. Но желание вожака оставалось неизменным — все выше к угрюмым скалам.
За гребнем волки увидели узкую полоску надува и на нем взбитый снег. Меченый трижды глотнул воздух разгоряченными ноздрями и подал знак стае — не отставать. Да и остальные волки уловили запах добычи.
Это по надуву прошло стадо баранов. Следы были свежие, хорошо заметные и пахучие. Вожак решил догонять стадо, непременно застать его на утренней кормежке, иначе бараны уйдут в скалы отдыхать, и тогда придется до вечера, а то и до утра вновь мириться с голодом. Запах добычи подбодрил волков, и они дружно следовали за Меченым.
Путь по следу стада баранов оказался для хищников непривычным и трудным. Он шел по щелям скал, по граням откосов, обходил подозрительные надувы. От волков требовалось колоссальное напряжение сил, чтобы преодолевать крутизну, прыгать по узким карнизам.
Солнце одиноко висело над Коларскими гольцами. От настывших скал было страшно холодно. В звонком горном воздухе ни звука, ни шороха, всеобъемлющий покой — так всегда бывает в горах после затяжной непогоды…
Стадо заканчивало кормежку. Старые бараны лежали, обозревая местность и лениво пережевывая корм. Самки еще бродили по россыпи, срывая непритоптанный ягель. А ягнята резвились. Они прыгали, бодались, но надолго не покидали своих матерей.
Вдруг тревога. Круторог выскочил на выступ и замер, охваченный желанием разгадать, что за тени появились на следу стада. Ему вспомнился вой перед пургою, и острые глаза вожака угадали волков. Волки уже миновали последнюю седловину, бегут на верх гребня. Стадо на ногах, скучилось, готовое следовать за вожаком. Тот еще не сходил с выступа, словно не верил глазам.
Но вот снизу долетел отчетливый шорох и стук камней. Стадо сорвалось с места, покатилось по россыпи, стало взбираться на верхние уступы скал. Бараны были слишком уверены в своих способностях лазить по обрывам, чтобы поверить в опасность.
Но ради осторожности надо было держаться подальше от врагов. И только старый круторог понимал, что сулит стаду чужой шорох. Годы научили его быть недоверчивым, а глаза не раз видели под гольцами следы набегов Одноглазой.
С уступов на карнизы, по узким коридорам, стадо выбралось на верхнюю грань цирка и там задержалось. Бараны считали себя на этой высоте вне опасности. Теперь можно было и отдохнуть после такого напряженного бега. Животные разлеглись кто где мог — одни на плосковерхих камнях, другие на снежных надувах, а молодежь, воспользовавшись остановкой, продолжила незаконченные игры. Но круторог на ногах, глаз сторожит каменистые ребра отрогов.
Вот снова стукнули и прогремели камни, только теперь с противоположной стороны. Круторог стремительными прыжками уводит послушное стадо дальше по грани цирка. И вдруг неожиданность — впереди на камнях вырос волк, второй… Бараны бросаются назад, пробегают неудачную стоянку, но ниже тоже появляются волки.
Бараны скопом бросились к скалам, нависающим шероховатыми стенами над цирком. Круторог впереди. Он вел стадо опасным проходом вниз, бросаясь с карниза на карниз и преодолевая щели затяжными прыжками. Животные, охваченные паникой, еле поспевали за ним, толкали друг друга, в спешке сбивались с нужного направления, обрывались с уступов. Замелькали по мрачным гранитным откосам серые комочки, с грохотом покатились вниз камни, сбитые копытами.
Меченый, выскочив на выступ скалы, задержался. Не пройти ему было следом баранов, не удержаться на скользких прилавках, хотя его лапы и вооружены острыми когтями. Он видел, как стадо спустилось на дно цирка и, сбившись в кучу, остановилось на берегу заледеневшего озерка, но вдруг бросилось дальше, стало взбираться на противоположную скалу и затерялось среди серых заснеженных обломков. Следом за стадом уползал затихающий стук камней.
Вожак проводил добычу жадными глазами. Непримиримый голод был ему верным советчиком. Стая собралась возле вожака. Меченый осмотрел местность, еще раз прислушался и повернулся к стае. Все были в сборе. Еле уловимым движением он дал понять Шустрой обойти с двумя волками цирк по верху скал. А с остальными решил спуститься боковым, более доступным гребнем вниз и дальше преследовать баранов по следу.
Стая разошлась, и тишина объяла заснеженные горы. Мир и спокойствие, казалось, навсегда воцарились над Коларскими гольцами. И только изредка беспричинно сорвавшийся камень простучит, скатываясь на дно цирка по шероховатой скале.
Стадо баранов, спасаясь от врагов, уходило трудными проходами. Крутые откосы, скользкие карнизы, частые расщелины изматывали силы исхудавших за холодную зиму животных. Старый вожак то и дело выскакивал на островерхие камни, чтобы выбрать дорогу дальше и оглянуться — не появились ли волки на следу. Тяжелее всех бежали самки, у которых скоро должны были появиться ягнята. Стадо растянулось, Животные стали терять друг друга, и старый вожак задержался.
Внезапно снизу, из глубины расщелины, только что покинутой стадом, донесся протяжный вой волка.
Стадо всполошилось, поскакало по шаткой россыпи.
Все медленнее бег стада, но уже виден высоченный голец, изъеденный щелями, весь заваленный обломками скал, куда стремился попасть круторог. Но опять впереди — волки!.. Стадо разом хлынуло вверх, но крутизна теперь оказалась недоступной. Бараны, сбившись в кучу, задержались, охваченные страхом. Одно спасение — отступать своим следом, но и там — волки!.. Отступать некуда. Самки еле стоят на ногах. И круторог решился на отчаянный шаг…
На следу баранов появились Меченый и Шустрая. Остальные, опередив стадо, подкарауливали его на гряде. Теперь и бараны, и волки видели друг друга. С минуту все были в оцепенении. И вдруг от стада оторвался крупный самец и на глазах у волков поскакал огромными прыжками по уступам вниз к снежному полю, что прилипло к гладкому откосу. Это был старый вожак — круторог.
Меченый и Шустрая опередили его и замерли в ожидании, вот-вот остальные волки нагонят барана на них, и тогда уже наверняка быть пиру.
Круторог перескакивал с выступа на выступ, бросаясь то вправо, то влево, увлекая волков за собою.
