практически не доставляли нам проблем. Как—то только один пехотный батальон уничтожил тридцать девять таких дотиков за день.
Из—за недостатка воды мы еще в Джеле решили перейти на шампанское, которого, как нам казалось, там было полным—полно. Однако тут к нам зачастили с визитами важные гости. В общем, не успели мы оглянуться, как оно уже на второй день кончилось. Где достать еще? Решили обратиться к услугам профессионала — местного поставщика. Но поскольку поставщик был закоренелым бутлегером, он в описываемый момент времени сидел в тюрьме, откуда его удалось извлечь благодаря вмешательству епископа. Поставщик продемонстрировал нам всем образец благородства — как только он выполнил задачу, ради которой его вызволили из узилища, то немедленно сам вернулся в камеру.
Агридженто был когда—то одним из первых греческих поселений в Сицилии, а затем стал одним из первых городов молодого государства Карфаген. В Агридженто имеются три прекрасных греческих храма, воздвигнутых в античную эпоху в честь Юноны, Конкордии и Геркулеса. Есть также соединяющая все три храма священная дорога, с обеих сторон которой расположены вытесанные из камня надгробья. Правильнее сказать, были расположены, — теперь их практически все уже растащили местные жители.
Мэр Агридженто, который оказался еще и археологом, вызвался показать мне храмы. Когда мы пришли в самый разрушенный — тот, что посвящен Геркулесу, — я поинтересовался, что стало причиной такого плачевного состояния древней святыни, может быть, землетрясение? Мэр ответил: «Нет, генерал, это одно из горьких последствий другой войны». Когда я спросил, какой именно, он сказал, что храм был разрушен во время 2–й Пунической войны.
История появления карфагенян в Агридженто в 470 г. до н. э. интересна уже тем, что становится понятно, с каких времен здесь велись глобальные войны. В те времена карфагеняне были формальными союзниками, а на деле вассалами царя царей Ксеркса. Тогда Ксеркс собирался форсировать Дарданеллы и вторгнуться в Грецию. Чтобы лишить греков возможности получить подкрепления из Сиракуз и южно— итальянских колоний, Ксеркс приказал карфагенянам высадиться на Сицилии и на «каблуке» итальянского «сапога», таким образом заставив греков—колонистов забыть о проблемах метрополии перед лицом прямой опасности у себя дома.
Надо представлять себе тогдашнюю технику и средства связи, чтобы понять, как нелегко было штабу Ксеркса правильно спланировать операцию, верно рассчитать все, предугадать ход развития событий. Думается, в ту пору гонцу, чтобы добраться от Сардиса до Карфагена, требовалось не меньше года.[72] Мы и сейчас, располагая современными средствами связи, иногда попадаем впросак. Огромная армия карфагенян, насчитывавшая чуть ли не триста тысяч человек, все же высадилась в Сицилии, как раз в Агридженто, и направилась к Сиракузам. Однако ей потребовалось пять лет, чтобы добраться до них и… понеся жесточайшее поражение, полностью погибнуть.
На пересечении небольших дорог в античной Седжесте мы с Хью Гэффи имели возможность лицезреть очень красивые греческие храм и театр — кажется, ничего красивее я в своей жизни не видел. Если забыть об отсутствии крыши, можно утверждать, что здание в отличном состоянии — оно хорошо сохранилось и его не так давно немного подремонтировали. Учитывая, что примерно в 470 г. до н. э., то есть где—то около двух с половиной тысячелетий тому назад, греки были вытеснены из этой части Сицилии, можно датировать возведение храма еще более ранним временем.
Есть одна интересная особенность, связанная с архитектурой здания. Колонны не монолитны и не сложены из двух—трех больших блоков, как обычно поступали греки, а построены из множества маленьких камней. Но самое примечательное вот что: несмотря на то что прошло двадцать пять веков, и теперь между камнями невозможно просунуть даже острое лезвие ножа.
Когда мне было восемь лет, один министр по фамилии Блисс рассказывал, что, будучи в Парфеноне, положил как—то свою шляпу на один край ступеньки, затем пошел к другому ее краю и посмотрел оттуда на тот, где оставил шляпу. Не увидев ее, он убедился в том, что прямые линии в архитектуре греческих храмов в действительности кривые. Мы с Гэффи поставили тот же опыт в Саджесте, водрузив наши каски одну на другую, однако тоже не смогли увидеть их из—за изгиба ступеней.
Театр, способный вместить не меньше двух тысяч человек, построен на высоком холме, так что зрители, если им не нравилась пьеса или игра актера, могли насладиться красотами окружающей природы — прекрасным видом на море, открывающимся с высоты. По всей видимости, построившие театр греки жили в селении позади него, но из—за неизбежного варварского каннибализма последующих поколений от поселений ничего не осталось, и о том, что они когда—то существовали, говорят лишь следы человеческих рук, которые несет в своем облике едва ли не каждый камень на пригорке. Говоря о каннибализме потомков, я имею в виду, если можно так выразиться, архитектурный каннибализм как явление истории. Так, мне не раз случалось читать о том, что, например, Пиза была построена из камней, привезенных из разрушенного Карфагена.
Город и особенно гавань Сиракузы представляют для меня особый интерес, потому что едва ли найдется на земле порт, повидавший на своем веку столько же морских десантных операций, сколько довелось пережить Сиракузам. Глядя на воду в гавани, я, как мне порой казалось, видел греческие триремы, римские галеры, суда вандалов, арабов, крестоносцев, французов, англичан и наши, американские корабли, которые, каждые в свой черед, штурмовали или пытались штурмовать порт и город. Да я еще далеко не всех назвал.
Когда мы впервые пришли на Сицилию, а потом на Сардинию и Корсику, нас поразило огромное количество маленьких башенок, которыми была усеяна береговая линия. Построили их, вероятно, между XV и XVII веками, когда на жизнь островов оказывала огромное влияние Генуя. Система выглядела крайне просто: какой—нибудь человек выбирал показавшееся ему подходящим место для постройки башни и возводил ее. Затем шел к тем, кто представлял власть в том районе, и предлагал взять на себя несение караульной службы на данном конкретном объекте. Обычно гарнизон состоял из членов семьи хозяина башни, который получал плату за свою работу, весьма мизерную по нашим понятиям — долларов пятьдесят в год на сегодняшние деньги. Но тогда такой гонорар, как видно, не казался хозяину настолько скромным, чтобы пренебрегать им. Словом, вот вам версия возникновения таких башенок, строительство которых многие связывают с деятельностью арабских пиратов.
Вот еще одна характерная, причем именно для Сицилии, особенность: чуть ли не все маленькие города здесь построены на вершинах отвесных скал — будто строителей притягивало туда магнитом. Дав себе труд разобраться в данном вопросе, выясняешь, что самое крупное строение, возведенное на вершине горы, — норманнский замок.
Норманны захватили Сицилию между 900 и 970 гг.,[73] и, как можно себе представить, каждый норманский предводитель считал вправе построить для себя башню, так называемый донжон, на вершине самой отвесной скалы, которую только мог найти. Затем с ростом благосостояния хозяина донжон — хотя, конечно, и не всегда — обрастал внутренним и внешним дворами с соответствующими укреплениями. Со временем потомки солдат того самого первого сеньора—строителя и жившие по соседству крестьяне превращали замок в город, за стенами которого укрывались в смутные времена.
Пале—Рояль в Палермо как раз такого происхождения. Место, на котором он сооружен, представляет собой расположенный между двух ручьев затвердевший выброс вулканической лавы. На нем арабы и построили замок, названный ими «ксар». Уменьшившийся в размерах и облагороженный вулканический холм существует и поныне, а ксар, возведенный арабами около 700 г. н. э., по—прежнему остается центральным элементом дворца. К несчастью, сам дворец тоже подвергся процессу «облагораживания», и потому древняя кладка сохранилась только в основании.
В подвале старинной башни мы нашли сокровищницу норманнов, состоявшую из двух переходивших одна в другую комнат, пол которых образовывала порода, на которой собственно и было возведено строение. Чтобы попасть во внутреннюю комнату, надо пройти через две двери и миновать маленькую переднюю. Двери сконструированы таким образом, что, когда открывается внешняя, дававшая доступ в коридорчик, внутренняя автоматически закрывается. Когда открывается внутренняя, сама собой закрывается внешняя. В той меньшей комнате находится яма глубиной три метра, дном которой служит каменный монолит. В ней хранились сокровища — чаши, вазы, подносы и тому подобная утварь.
Во всех четырех углах комнаты висит по одному огромному, прикрепленному к потолку кувшину, что —то вроде амфоры для вина. Благодаря тому, что амфоры висят, часовой, входя в помещение, может легко
