есть время. Не волнуйся, Сладкоголосый.
— Это не пожар, Высочайший, — объяснил жрец. — Это Моандер. Он воскрешен.
Грифт поднялся и посмотрел в долину. Сладкоголосый был прав. Моандер был воскрешен, и он направлялся на восток, прямо на них.
На самом деле маг никогда не верил, что спасение Дракона и излечение рабочих-сауриалов сможет остановить воскрешение Моандера. Он понимал, что это может задержать событие, но поскольку Рог Моандера получила семя и намеревалась использовать его этой ночью, то не было способа избежать неминуемого. Но Грифт надеялся, что у него будет больше времени, чтобы привести в чувство сауриалов.
Гора зелени приближалась медленно, но неотвратимо, движимая какой-то невидимой волшебной силой. Грифт вздрогнул при мысли о том, сколько энергии Моандер расходует при движении. Когда божество медленно переползало через горящие в долине пожары, огонь моментально задыхался под его влажной массой.
Попадавшиеся на пути валуны дробились в щебень. Там, где оно натыкалось на огромные деревья, которые сауриалы срубили, но не смогли утащить, божество засасывало их в свое тело, где они немедленно разламывались на куски.
Маг не сомневался в том, как Моандер собирается использовать сауриалов, которые теперь не подчинены ему и не служат божеству. Моандер поглотит сауриалов целиком. Маг осмотрел холм в поисках Элии, Дракона, Оливии и Акабара, но несмотря на то, что они договорились встретиться с ним здесь, их нигде не было видно. Внутри Грифта росла тревога. Что могло с ними случится?
Ушей волшебника достиг звук приближения Моандера — треск деревьев, стук камней и грохот земли. Этот шум перекрывала какофония пения сотен ртов, которые росли из нового тела божества. Несущий Тьму снова и снова победно выкрикивал свое имя.
— Высочайший, что нам делать? — с волнением спросил Сладкоголосый.
Грифт уже собирался схватить столько маленьких летунов, сколько сможет унести, и переместиться прочь с ними и со Сладкоголосым, когда Моандер внезапно изменил направление и повернул на север, в сторону гор и Поющей Пещеры.
— Он следует за тем летуном! — закричал Сладкоголосый, указывая на темную фигуру, летящую на север. Это движение было плавным полетом волшебника, использовавшего летательное заклинание.
— Кто это, Высочайший? — спросил Сладкоголосый.
Перед тем, как фигура исчезла в Поющей Пещере, Грифт заметил в темноте желтый свет путеводного камня.
— Может быть… это Бард? — неуверенно спросил он.
Внезапно Грифт вспомнил темную фигуру, стоявшую в лагере рядом с Корал, когда они начали свою атаку. Все-таки Путеводец вовремя вернулся, чтобы принять участие в сражении. При помощи своего волшебного камня он мог просто переместиться в Поющую Пещеру. Может быть, он обдуманно уводил Моандера от сауриалов? Знает ли он, что случилось с остальными?
Маг понял, что необходимо выяснить, что задумал бард. Возможно, Путеводец поможет перенести лежащих без сознания сауриалов.
— Сладкоголосый, помогай нашему народу, чем сумеешь, — приказал Грифт жрецу. — Я вернусь, как только смогу.
Сауриал сжал свой посох и переместился в Поющую Пещеру.
Путеводец влетел в Поющую Пещеру и мягко приземлился среди папоротников.
— Не двигайся! — рявкнула Элия, размахивая мечом Дракона перед грудью Барда.
Дракон оттолкнул в сторону ее руку.
— Элия, он держит Оливию. Ты ее проткнешь, — предупредил паладин. Он, заметил невидимого хафлинга тепловым зрением.
— О чем ты говоришь? — не поверила Элия. — У него в руках ничего нет.
— Нет, есть, — пискнула Оливия. Ей захотелось стать видимой, и внезапно она стала такой. Она посмотрела на Путеводца.
— Как получилось, что ты увидел меня, если я была невидимой? — спросила она.
— Оливия, в моем возрасте всегда заметишь красивую женщину, — ответил Путеводец.
Оливия улыбнулась лести Барда, но заметила цветок в его волосах и нервно вздрогнула.
Почувствовав ее беспокойство, Путеводец поставил хафлинга на пол. Оливия побежала к Элии.
Грифт появился позади Барда. Он чувствовал в воздухе аромат злости и страха.
— Что происходит? — потребовал он.
— Путеводец подчинен Моандеру! — ответила Элия. Ее голос дрожал от боли и горя.
— Видишь цветок в его ухе? — пропищала Оливия.
Пещера была освещена огненным мечом Дракона, путеводным камнем и волшебными голубыми символами Моандера, горящими на руке Элии и груди Дракона.
Грифт легко мог заметить цветок, растущий из уха певца и мох на его щеке.
— Победитель может воспользоваться своей силой, чтобы вылечить его, — предложил Грифт.
— Нет! — сказал Путеводец, отступая назад. — Не надо меня лечить. Кажется, что я подчинен, но это не
