– Не впадай в отчаяние. Твой дух – самое сильное оружие. Верь в него, а не в снадобья и эликсиры. Без твоего духа они – ничто. Да, ничто!
– Тьфу, пропасть. Сколько раз я уже слышала подобную болтовню, дхусс? Все балаболят, одни только Мастера Некрополиса объясняли всё чётко и понятно. Эта атака проводится так-то и так-то. Правую руку сюда, левую туда. Подскок, приседание, полуоборот, удар на раскрутке. Если что-то не выходит, покажут как. Помогут. А дух твой… Не видно его и не слышно. Объясни, будь ласков, да не хуже, чем в Гильдии Мастеров.
– Ты можешь объяснить, как именно ты сжимаешь кулак или поднимаешь руку? Что ты делаешь, чтобы шагнуть, повернуть голову, пожать плечами?
Алиедора не ответила. Злость кипела и требовала выхода – последнее время она и впрямь стала поддаваться на уколы Тёрна. Может, действительно сказывалось отсутствие эликсиров; конечно, вшитые скляницы никуда не делись, но, кто знает, на сколько хватит их запасов? Мастера никогда не говорили, что, мол, снадобья внутри её тела нуждаются в пополнении.
– Помолчи, пожалуйста. Просто помолчи.
Тёрн послушно умолк. В тишине слышалось только его тяжёлое дыхание, словно он волок на плечах неподъёмный груз.
Эликсиры. Да, эликсиры. Она привыкла думать, что она уже стала «лучше» и «выше» простого «мяса», бросаемого Некрополисом на самые трудные дела зачастую почти без надежды вернуться. Конечно, ещё совсем недавно эликсиры ей ещё очень даже требовались – достаточно вспомнить тот же Феан и рыцарей Ордена Чаши. Вышла бы она из той схватки, не наглотавшись алхимичьей отравы?..
А Стайни? Бывшая Гончая Стайни, которую, если верить дхуссу, излечил мэтр Ксарбирус, – что в ней осталось из высокого искусства Мастеров?
Отчаяние… нет, дхусс, я никуда не впадаю. Я сосредотачиваюсь. Потому что, стоит мне только увидеть свет солнца, как придётся убивать. Очень быстро, и страшных противников, один раз уже взявших надо мной верх. Не говоря уж о том, что драться придётся средь бела дня, почти ослепшей.
– Алиедора…
– Хватит, Тёрн. Я знаю всё, что ты можешь мне сказать. Дух, сила, что внутри, стойкость… Я этого ещё в детстве наслушалась. Ом-Прокреатор и тому подобное.
– Алиедора, если ты не обратишься к духу, что в тебе, мы проиграем второй раз и теперь уже без надежды взять верх.
– Дхусс. Я так не умею. Давай, как я сказала – правую руку сюда, левую…
– Хорошо, – неожиданно твёрдо сказал он.
Жёсткие пальцы коснулись её плеча, поднялись вверх, к виску, и Алиедора вздрогнула, сжимаясь в комочек; совсем не так, как достойно боевой Гончей.
Дхусс придвинулся совсем близко, пальцы его легли и на другой Алиедорин висок.
– А теперь – сражайся! – вдруг приказал он. – Дерись! Побеждай!
– Что ты… – начала было она, и тут перед глазами вспыхнуло.
…Исчезли стены темницы, исчез и сам мрак. Алиедора стояла под ярким солнцем, на неширокой аккуратной дороге, вымощенной шестиугольными ослепительно-белыми плитами. По обочинам тянулись диковинные деревья, «пальмы», как называли их Мастера, показывая Алиедоре гравюры в толстенных альбомах на уроках землеведения. Кусты с тёмно-зелёными кожистыми листьями, усаженные крупными, с кулак, венчиками всех оттенков радуги. Над головой трепетали крыльями смешные пичужки, зависая над цветами и окуная туда длинные тонкие клювики. Было тепло, но не жарко, с недальнего моря веял свежий ветерок – словом, ничего лучшего и желать нельзя.
Где я?
«Это Смарагд, – сказал невидимый дхусс. – Смарагд, Алиедора! Посмотри вокруг, посмотри внимательно!»
Только теперь она поняла, что руки у неё связаны спереди, вернее, даже не связаны, а скованы какими-то непривычно-мягкими кольцами кандалов. Ноги скованы тоже, позволяя делать только мелкие шажки.
И, конечно, там была стража. Высокие, одетые в зелёное и серебряное воины; одного взгляда бы хватило, чтобы узнать в них соплеменников волшебника Роллэ. Смуглые, с удлинёнными глазами и льющимися потоком паутинно-тонкими волосами. Как и Фереальв, за спиной каждый из них носил пару коротких кривых мечей.
Шестеро, услыхала Алиедора. Шестеро Наблюдающих. И самое меньшее двое Разыскивающих, магов, таких, как Роллэ.
Всего-то, усмехнулась Гончая. Восемь на нас двоих?
На тебя одну, Алиедора. На тебя одну. Нас повезут порознь. На Смарагде нету глупцов. Я рассчитываю на тебя, Гончая. Дерись же, дерись!..
Видение было настолько ярким и живым, что казалось – она и в самом деле стоит на тёплых белых плитах дороги и рядом – молчаливая стража. Нет тёмной и тесной каморки, веет вольный ветер, цветут невиданные сады, голубеет небо, и нет ничего между нею и свободой.
Сражайся!
Её толкнули в спину, и тело Гончей само отстранилось, так что рука Наблюдающего провалилась в пустоту. Алиедора крутнулась на месте, захватывая локоть стражника скованными руками, ноори не устоял на ногах, повалился. Несмотря на кандальные браслеты, один из его мечей Гончая успела выхватить.
Она уже забыла, что вокруг неё, мoрок или реальность. Кровь кипела. Клинок заплясал, выписывая замысловатые дуги и восьмёрки. Гончих учили биться в самых невообразимых обстоятельствах, в том числе и со связанными руками. Свист, неразличимый полёт острия – и на шее ближайшего к ней ноори открылась рана – чуть пониже уха. Мечник обхватил шею руками, обмяк, заваливаясь набок, глаза обессмыслились.
На Алиедору кинулось сразу трое, размахивая мечами, краем глаза она заметила, как ещё двое разворачивают сети, а оба мага вскинули посохи.
Сражайся!
Она бросилась ничком наземь, собираясь в клубок, перекатилась, не глядя вскинула руки со сжатым в них клинком. Крик, горячие брызги на лице, тело, падающее на белые плиты, пачкающее их кровью. Камень совсем рядом с её лицом взорвался облаком острых осколков, щёку обожгло раз, и другой, и третий.
Мастера Некрополиса не зря тратили время со своей лучшей Гончей. Меч со всей силой рухнул на ножную цепь, высек сноп рыжих искр, и кандалы не выдержали. Правда, не выдержал и клинок, разломившись пополам.
Ну а теперь!..
Её душил восторг, чувство, совершенно не свойственное Гончим. В бою надлежит оставаться холодной и каменно-спокойной, позволяя затвержённому вкупе с алхимией Мастеров довершить начатое. Здесь всё выходило совершенно иначе. Что-то смутно знакомое шевельнулось в душе, напрочь, казалось, забытое – перепуганная девочка, бегущая из замка Деркоор, окружённая толпой мерзавцев несчастная жертва в «Побитой собаке»… Тогда она победила, несмотря ни на что.
Победила!
По жилам вместо крови разливается жидкий металл, мышцы обретают силу стенобойного тарана. Пальцы вцепляются в запястье ноори, выкручивают, словно играючи ломают тонкие кости, и вот меч уже в руках Гончей, остаётся замахнуться…
Мягкий толчок в затылок – и глаза заливает непроглядной чернотой.
Не смогла, обжигает страшная мысль.
Веки разомкнулись, и Алиедора вновь ощутила вокруг привычный мрак камеры. На висках лежали жёсткие пальцы, и Гончая тотчас вспомнила всё, что случилось.
– Не выгорело, – бросила она, сразу признаваясь в главном.
Дхусс вздохнул.
– Я думал, ты справишься.
– Что ж, извини! – окрысилась Алиедора. – Я оказалась недостаточна хороша. Доволен, да?
