пал в бою, почему остался в неприкосновенности зачарованный ключ? Или это ещё одна ловушка, на манер тех, в которые угодили мы с братом в Кирддине, а после в Эвиале, когда кипело сражение с самим Спасителем?
— Погоди, — вдруг сказала Сигрлинн, не поднимая век и не стряхивая воду с рук. — Погоди, мой Познавший. Я всё понимаю. Мимир исчез, и ты готов перевернуть небо и землю, чтобы понять, что же тут случилось. Но… я прошу тебя — погоди. Постой рядом со мной. Просто постой, а ещё лучше — опусти руки в воду.
Он не только опустил, но ещё и осторожно коснулся её трепещущей ладони. Закрыл глаза.
Щекочут кожу крошечные пузырьки, поднимается пар, и они словно вновь шагают рука об руку по широкому двору Школы Поколения, под странным небом, зеленоватым с тремя солнцами, где почти нет тени.
Циклопические здания вздымаются справа и слева, огромные песчано-жёлтые пирамиды уходят в поднебесье, а прямо перед ними — строгая колоннада, ряды иссиня-чёрных столпов на белоснежном полу. И со всех сторон подходят другие, такие же, как и они, молодые, жадные, с горящими взглядами.
— Хедин, — улыбается Сигрлинн, и Познавший Тьму не знает, происходит ли это сейчас — или тогда. По-прежнему ли он — Бог Равновесия, или река времени свершила-таки невозможное, неужели живущие в её водах драконы повернули бег вечных волн?
— Сигрлинн… — Жар разливается по груди. — Си… что мы делали друг без друга?
Срываются с губ хриплые слова. Он удивляется их разлуке вновь и вновь, со всё той же обжигающей, совсем не божественной болью.
— Мы шли друг ко другу, мой Хедин. Мы встретились. Дальше пойдём вместе.
…Вздымаются справа и слева великие пирамиды. Замерли чёрные колонны, скользят по белому полу смутные тени. Юное, едва вступившее в мир Поколение собралось там, где и должно.
Из мрака появляется высокая фигура. Она напоминает человеческую, но только напоминает. Могучие плечи венчает птичья голова, голова хищного сокола. Прямое белое одеяние ниспадает на каменные плиты, в руке, больше напоминающей птичью лапу, зажат короткий жезл-анкх.
Клюв открывается, жёлтые глаза с узкими щелями зрачков глядят прямо на собравшихся.
— Сущее призвало вас, — раздаются слова. Имя языка никому не ведомо, однако говорящего понимают все. — Потокам нужны берега. Расширяющемуся — связки. Грозящему обвалиться — упоры. Вы станете ими. Дорога начертана лишь очень грубо, вам прокладывать её самим. И пока мы ещё здесь, наша очередь — передать вам то, что в своё время, на заре нашего Поколения, получили мы сами.
Существо с головой сокола поворачивается, исчезает во мраке, и молодые маги, не раздумывая, следуют за ним.
Их ничто не держит в мире. Они явились в него, когда настало время. Материнская утроба не порождала их, у них не было отцов. Во всяком случае, сами они ничего об этом не помнят.
— Перекати-поле, — услыхал Хедин собственный голос. — Инструмент.
— Да, инструмент, — откликнулась Сигрлинн. — Инструмент Упорядоченного.
— А как только инструмент начинает слишком много думать, наступает время его поменять.
Они вдвоём резко отшагнули от Источника. Вода взбурлила, выбросив небольшой гейзер.
Хедин и Сигрлинн стояли, не расцепляя рук, глядя, как выплеснувшаяся из источника влага быстро впитывается в землю.
— Если б тебе не захотелось вспомнить, с чего всё начиналось, об исчезновении Мимира так никто б и не узнал, — лоб Хедина избороздили морщины.
— Случайность из тех, в которые ты не веришь?
— Не верю, — он покачал головой. — И не понимаю случившегося. Совсем не понимаю…
— Не удивляйся, — легко сказала она. — Война никогда не начиналась и не кончалась. А Старый Ётун — сущность из совсем иного времени, когда слова и символы значили куда больше, чем сейчас.
Хедин удивлённо взглянул на спутницу.
— А теперь, ты хочешь сказать, писаные и неписаные законы отброшены?
Она кивнула.
— Ракот не обратился к массовой некромантии, выжигая целые миры и призывая их обитателей обратно из смертных пределов — своими покорными зомби. Он или убеждал, или ставил на службу чудовищ. Чудовища хотели жрать, всё по-честному. Ты не стал искать способа покончить с Молодыми Богами раз и навсегда. Мимир, как я понимаю, не принадлежал к твоим горячим сторонникам. Его никто не трогал. Всё шло своим чередом.
— А теперь больше не идёт. — Хедин, прищурившись, озирался по сторонам.
Не укладывается в голове. Мимир, Старый Ётун, вечный и более неизменный, чем само Упорядоченное.
Реликт эпохи Древних Богов, не вышедший на Боргильдово Поле. Кому, кому, кому мог понадобиться именно
— Дождёшься Ракота? Отправишь сюда подмастерьев?
Хедин только покачал головой.
— Уже позвал, и отряд подмастерьев тоже вот-вот прибудет. Хотя если бы кому-то требовалось что-то сделать с Источником — уже бы сделали.
— Уже бы? А если Мимир исчез только вчера?
— Едва ли. Смотри, какая чаща поднялась во-он там. А я помню там деревню, почти городок. Конечно, время тут идёт быстрее, чем в большинстве миров, но если тут прошла сотня лет, тон в Обетованном миновал не один год. Едва ли Старый Ётун взирал бы безучастно, как кто-то истребляет здешних обитателей. Да и если их даже кто-то переселил…
— Думаешь, он подал бы весть?
— Мы с Ракотом бы почувствовали. Так или иначе.
— Завидую, — вздохнула Сигрлинн.
— Чему? — усмехнулся Хедин. — Пустота, скармливаемая Неназываемому, творится совокупной магией всех трёх Источников. Сбой хотя бы в одном — и мы с Ракотом помчались бы переворачивать небо и землю, потому что Неназываемый устремится на прорыв в тот же миг. Нет здесь никакого «сверхчувствительного» или «божественного». Творение пустоты замкнуто на нас с Ракотом и Старым Хрофтом. Никуда не денешься.
— А тебе хочется? Хочется деться? — вдруг негромко спросила она.
— Сигрлинн…
— Я не знаю, что это такое — «быть богом». Я просто… хочу помочь.
— Что такое «быть богом»? Нет, я ничего не скажу об «ответственности». Слишком затоптали это слово сказители и законники во всём множестве миров. Это просто… просто… чувствовать всё и вся. Токи магии, завихрения, заводи, стремнины. Не только противостоять Дальним или козлоногим слугам Неназываемого. Мы стоим возле Источника Мимира — как я к нему пробивался, помнишь?
Она кивнула.
— Хервинд…
— Он самый. А теперь мы просто очутились тут в одно мгновение. И я вижу, как текут реки, те самые реки, что не видны даже Истинным Магам. В нашей власти направлять их ход, Сигрлинн.
— Твоей и Ракота?
— Да. С одной стороны. А с другой — всякого живого существа. В его границах.
— Так я и думала… — пробормотала Сигрлинн. — Магия, дарующая жизнь, нет жизни без магии и магии без жизни. А мы пробавлялись «поворотом мира»…
