Аль-Карак кивнул.
— Согласен. Но ты не просто спас мою дочь. Ты пошел ради нее на верную смерть. Только тот, кто истинно любит, способен на такое. Ответь, Яхмес: ты любишь мою дочь?
Я поднял голову и, внезапно, к собственному изумлению, ответил:
— Да.
— Он не мужчина! — крикнул другой старик. Шейх грозно нахмурился.
— Тихо! — Аль-Карак обвел собрание яростным взглядом. — Не позорьтесь в глазах чужака.
Старейшины потупили взоры. Аль-Карак тяжело вздохнул.
— Ты задал нам трудную задачу, Яхмес, — признался он. — И я не знаю, как быть.
— Пусть решает Акива, — ответил я коротко.
Шейх отпрянул.
— Женщина?!
— Да.
— Нет, — отрезал старик.
Я шагнул вперед.
— Почтенный шейх, обещай, что не разгневаешься, если я скажу правду.
— Говори.
— Акива прыгнула в бездну из-за тебя.
Старик поперхнулся. Бородавка на его носу начала наливаться кровью.
— Что ты сказал? — прошипел он.
— Я сказал, что знаю, почему Акива прыгнула в бездну, — во мне словно проснулся кто-то другой, я говорил, и слова сами рождались в душе. — Ты хотел выдать ее за человека по имени Мелик. Акива ненавидит этого человека. Но ваши законы не дают ей права решать, и в знак протеста, мечтая доказать, что она не хуже мужчины, Акива решилась на безумие.
Я поднял руку, указав на вход в шатер.
— Шейх, я спас твою дочь. Ты у меня в долгу. Поклянись перед всеми старейшинами, что позволишь ей самой избрать пару, вот что прошу я в знак благодарности.
Казалось, Аль-Карак сейчас лопнет от ярости. Но он был бы никудышным вождем, если б не умел себя контролировать.
— Клянусь! — мрачно сказал старик, пыхтя словно испорченный реактор. — Но запомни, Яхмес: она не изберет тебя.
Я улыбнулся.
— Даже если изберет, я откажусь.
— Откажешься? — Аль-Карак отпрянул.
— Да.
— Почему?
— Потому, что я люблю Акиву, — ответил я. — И желаю ей счастья.
В шатре вновь повисла мертвая тишина. Все смотрели на меня, Аль-Карак молчал. Наконец, тяжело вздохнув, он поднялся с подушек и подошел вплотную.
— Если хочешь, считай меня отцом, — негромко сказал шейх. Я кивнул.
— Спасибо.
— Я все еще у тебя у долгу, сын. Что сделать?
— Помогите вернуться домой, — попросил я. — На корабль, откуда меня похитили.
Бедуины переглянулись. Лицо Аль-Карака потемнело.
— Я не могу это сделать.
— Мне не нужны провожатые, — я дрожал. — Просто дайте несколько ламаргов и побольше еды, я попытаюсь догнать Колонну…
— Сын, — шейх опустился на колено. — Мы не сможем вернуть тебя обратно. Много сегов назад твой корабль нарушил границу земли колодников и был захвачен. Согласно древнему договору, корабль лишили парусов, а людей бросили в подземелье. Их оставят здесь, когда все уйдут.
Это было, словно гарпуном в горло. Я попятился. Перед глазами поплыли лица, страшная боль поднялась в душе. Бедуины сочувственно наблюдали.
— Живы? — сумел я выдавить. Аль-Карак тяжело вздохнул.
— Живы. Но скоро умрут. Их принесли в жертву натре.
Старик положил руку мне на плечо.
— Сожалею, Яхмес. Ты можешь идти с нами.
Я замотал головой. Шейх нахмурился.
— Другого пути нет.
— Я должен их спасти, — сказал я, дрожа. — Хоть попробовать. Я должен. Это… мой клан. Моя семья. Кем стану я, если брошу их на смерть, а сам отправлюсь в теплый и безопасный мир?
Бедуины вновь переглянулись. Аль-Карак яростно дернул себя за бороду:
— Вот таким у отца должен быть сын, — сказал он в сторону. — Хорошо, Яхмес. Мы постараемся спасти твой клан.
Меня била дрожь. С трудом кивнув, я вышел из шатра. У полога стояли воины, вокруг раскинулось пустынное стойбище: бедуины готовились к переходу. Несколько странных существ в облегающей серебристой одежде приближались со стороны города.
Так я впервые увидел колодников. Фигурой они напоминали людей, но лица были вытянуты, как звериные морды, маленькие глаза блестели под массивными надбровными дугами. Темную кожу покрывала редкая красноватая шерсть, вместо волос на голове росли иглы, будто они носили ежовые шкурки. Высотой колодники уступали бедуинам; их тела были коренастыми и крепкими, а сзади, пропущенные сквозь прорези одежды, свисали короткие шипастые хвосты.
Я заступил им дорогу:
— Почему вы напали на наш корабль?
Колодники остановились. Тот, кто шагал первым, оглядел меня с ног до головы.
— Кто ты?
— Яхмес, помощник командира Синухета.
Колодник принюхался.
— Ты детеныш. Ваши законы не позволяют детенышам вести переговоры.
— Я принадлежу другому народу, — ответил я, стараясь держать себя в руках. Колодники перекинулись несколькими фразами на странном языке.
— Нам не о чем с тобой говорить, — заявил главный.
Я стиснул зубы.
— Вы захватили наш корабль.
— Этот корабль нарушил договор, — возразил колодник. — С нарушителями поступили согласно девятому пункту об ответственности, раздел дополнительных условий, двусторонние обязательства. Твои претензии беспочвенны.
— Мы не знали ни о каком договоре! — я сжал кулаки.
— Это проблема вашей информационной службы.
— Отпустите пленников, — мой голос впервые дрогнул. — Мы не знали о существовании вашего народа, не знали о договоре. Синухет вел корабль на поиски древней дороги, чтобы спасти Колонну от…
— Детеныш, мы теряем время, — заметил колодник. — Если у тебя есть деловое предложение, выскажи его сейчас.
Я вздрогнул:
— Что это значит?
— Пленников можно выкупить. Согласно договору, цену назначает пострадавшая сторона.
В душе шевельнулась надежда.
— Что вы хотите?
— На этот вопрос мы ответим лишь уполномоченному лицу, каковым ты не являешься, — отодвинув
