лекарство…
– При чем тут магнитофон? – спросила я, вставая с кровати.
– При твоем самочувствии. Неужели не дошло? Специально подчеркнула, так как на соседку нормальные доводы не действуют. Я думала, они тебя пожалеют и раскланяются, оставив отдыхать, ан нет! Оксанка сразу собралась, и, если бы я ей не шепнула: «Сидеть!», она бы уже дома была. Пришлось применить антидовод. Сказала, что ты пришла в себя и просишь веселья и танцев. Побочное действие баралгина. Результат налицо. Сейчас вот еще с Димкой душевно поговорю…
– Не надо, – испугалась я. – Он меня заставит обменять квартиру.
– Не говори глупостей. И не перечь специалисту-психотерапевту. Не такие люди ломались!
Наталья убежала, а я принялась рассказывать Оксане историю нашего расследования. Некоторые моменты вызвали у нее истерический хохот – вполне нормальную реакцию нормального человека. Уехала она от нас поздно. Торопиться было некуда. Свекровь вместе с родителями была на даче. Я удивилась – в такую погоду? А потом подумала: если в доме тепло и уютно, дождь за окном не помеха.
Аленка и Славка заявились домой, несмотря на запрет.
– Все правильно, – печально сказал сын, наблюдая за процессом мытья посуды. – Мы с тобой, Алеха, живем в трудное время, когда некоторые родители готовы обнести куском собственных детей. Сэкономить на них, чтобы пустить пыль в глаза нужным людям.
Димка молча вышел на лоджию и вернулся с коробкой.
– Это что? – испугался сын.
– Сэкономленный кусок. – Димка был краток.
– Да разве ж можно все это съесть? – удивилась Алена бисквитному совершенству.
– А что делать? – развел руками сыночек. – Вот я и говорю: некоторые родители, но не наши… Алеха! Не стой истуканом. Помоги мамочке с посудой. Я бабуле всегда помогаю – вылизываю тарелки дочиста. Никаких проблем с мытьем!
Я долго ждала нравоучений от мужа. Не дождалась. Это слегка нервировало, поскольку не вписывалось в стандартные рамки.
– Ты поедешь завтра к Корольковым? – заискивающе спросила я у него.
Он оторвался от какой-то статьи в журнале, задумчиво посмотрел на меня:
– Пожалуй, неудобно не поехать… Зря ты мне всю правду не сказала. Листратов решил, что я тебя терроризирую, поэтому ты вынуждена изворачиваться и лгать. Но сама подумай – есть ли у тебя кто ближе меня? Детей я не имею в виду.
– Нет, – честно ответила я. А про себя подумала: «Именно поэтому я и не говорила всю правду».
Воскресенье началось совсем не так, как мы планировали. В десять часов мы уже были на кладбище. У могилы Ольги плакали все. Кроме Татьяны. И это было страшно. Даже Наташкин Борис, который толком так ничего и не понял, прослезился. Голый глиняный холмик без венков и фотографии выглядел заброшенным: Сергей предусмотрительно очистил могилу и через полчаса на нее легли два новых венка с траурными лентами – от сестры и близких друзей. Через неделю сюда добавится новый венок с надписью: «Любимой Олечке от родных». Его привезет Оксана.
Как оказалось, нам с Наташкой ничего не пришлось объяснять Танюше. Это сделал Сергей. Ее реакция была на удивление спокойной.
– Я давно поняла, что погибла моя сестра. После разговора с бабушкиной подругой Ларисой Никифоровной никак не могла успокоиться. Оля была похожа на меня как две капли воды. Так с чужими людьми не бывает. Странное состояние… Разум говорит, что Оля погибла, а в душе все равно живет надежда на то, что это нелепая ошибка – «этого не может быть, потому что не может быть никогда…». Не волнуйтесь, истерики не будет. Просто я не смогу больше смеяться…
Помощник прокурора Листратов свое слово сдержал – восполнил пробелы в изложенной мной истории преступления.
Софья Решетникова действительно ушла от мужа к другому. Пожалуй, с Юрием Рудольфовичем она слишком перестаралась: он настолько увяз в науке и заботе о собственной карьере, что забыл, кому всем этим обязан. Веселой и роскошной жизни не получилось. Софья присмотрела себе новый мужской объект – состоятельного человека, имевшего свой бизнес. Но, несмотря на его пылкую любовь, не торопилась бросать мужа – не девочка, следует убедиться в правильности выбора. А чтобы объект не выскользнул из рук, родила от него дочь – Галину. Лишь окончательно уверовав в то, что выбор правилен, собрала все ценные вещи и вывезла на квартиру к новому мужу. Вопрос, казалось, был решен. Осталось только сообщить, что она уходит навсегда. Но тут Юрий Рудольфович взбунтовался и решил досадить уже чужой милой, заявив, что не отдаст ей дочь. Софья хохотала так долго, что шестилетняя Галочка испугалась. На всякий случай даже отошла подальше от мамы. Отсмеявшись, Софья сухо проинформировала мужа, что Галочка не имеет к нему никакого отношения. У него остается его собственная кретинка, которую он четыре года назад не захотел отправить к родной матери и дуре-жене.
Почти двенадцать лет Галина прожила в роскоши и неге. Родной отец любил ее до безумия. Впрочем, как и ее маму. С той лишь разницей, что маму он еще и ревновал. Примесь кавказской крови время от времени давала себя знать, последствия сказывались на теле жены. Это волновало Галочку меньше, чем перспектива оказаться замужем за каким-то дальним родственником папы. Родственник был страшен до безобразия, очень самолюбив и в той же степени придурковат. Но отец был упрям. Материальное благосостояние Галины будет строиться не на роже жениха. И даже не на его уме, а на деньгах и связях его родителей.
Папу подстрелили накануне восемнадцатилетия Галины. Девочка обрадовалась свободе, но, как оказалось, преждевременно. Вскоре выяснилось, что в роскошной квартире, где остались две сиротки, покойный муж и отец не был даже прописан. В возглавляемом им кооперативе засели оперативные следственные работники, и ждать оттуда денег не приходилось. Жених Галины разом поумнел.
Выхода не было. Софья силком въехала к бывшему мужу. Ничего хорошего из этого не получилось. Выселить ученого мужа вместе с его замухрышкой дочерью не удалось. Софья с удивлением узнала, что Юрий Рудольфович имеет большой вес в науке и в реальной жизни. С ним лучше дружить. Мешало только то, что в свое время помогло, – Галочка была дочерью другого.
Не долго думая, Софья кое-что вынула из заначки, кое-что продала и приобрела Галочке однокомнатную квартиру, куда та и выписалась. Бывшему мужу Софья снова начала доказывать свою незаменимость. К ее великому сожалению, оказалось, что в одну и ту же воду действительно нельзя войти дважды. Юрий Рудольфович больше не нуждался в ее услугах. За ним ухаживала Ольга, а ей помогала соседка.
Вскоре Софье посчастливилось очаровать пожилого финского предпринимателя, имевшего собственный завод, где он разводил радужную форель. Галочке он понравился. Настолько, что она решила, что с ней он будет более счастлив, чем с мамой. Но у Софьи за плечами был большой опыт, и она в два счета доказала финну, что девочка просто испытывает потребность в отцовской ласке, поэтому и тянется к нему… Утроив усилия, Софья женила на себе сына страны Суоми, годившегося ее дочери в дедушки, и укатила в Финляндию. Галина приезжала к маме три раза – исключительно для того, чтобы мстительно порадоваться, глядя на то, как та работает не только по дому, но и в хозяйстве мужа.
Софья, как ни странно, была довольна жизнью. Она никому не завидовала – ей никто не завидовал. И возвращаться в Россию не хотела.
Галочка не растерялась – быстро поняла, как, не работая, можно безбедно прожить. Мамина наука передалась не только опытным, но и генетическим путем. Каждый попавшийся на крючок обожатель определенное время считал себя исключительно везучим человеком, поскольку ему удалось покорить Галину. А ее забота была безгранична – начиная от витаминных салатов и заканчивая походом к врачам, чтобы поддержать здоровье любимого. Достаточно вспомнить, сколько их перебывало на ЭКГ у Наташки. Прозрение наступало потом. Иногда с помощью битья посуды. Один из таких моментов мы с Наташкой застали.
Когда началась массовая приватизация квартир, Галина поняла, что ее обделили. Она решила прописаться в квартиру отчима, но он на жалобные уговоры не поддался. Это было несправедливо. Ни он, ни его дочь никакого отношения к квартире не имели, поскольку Решетниковыми были только на бумаге. Это она, Галина, настоящая Решетникова. Ее мамочка додумалась сохранить первое свидетельство о
