трактир, сколотил состояние, после отмены крепостничества купил звание купца, а следом и завод выкупил. Процветала семья, пока большевики не раскулачили. Кстати, одного из братьев – Сергея Баранова – от них прятали сами рабочие. Что поделаешь, любили хозяина за доброту и меценатство. Не жалел денег на детские приюты, построил церковь, открыл больницу… А что касается современной Дугны, то она, в отличие от российских моногородков, не выживает, а живет. Льют дугничане для железнодорожных составов колодки, штампуют детали для двигателей и разного электротехнического оборудования, не гнушаются выпуском железяк в виде трубопроводной арматуры и декоративных оград.
– Ты так кипятишься, как будто Дугна, эта рядовая поселковая деревня городского типа, твоя малая родина и тебя самого заводские рабочие от большевиков спасали, – фыркнула Наташка.
– Не совсем точно. В нашем роду, хоть мы и не прямые потомки, так сказать, побочная ветвь, есть часть крови Демидовых, – гордо заявил Алексаша и, оглядевшись, тут же напомнил Димычу, что нам на другой берег, откуда Дугна будет видна как на ладони. Машина стояла у крутого спуска к понтонному мосту.
– Это мост? – забеспокоилась Наташка, не поленившись вылезти из машины. – Он же всеми своими понтами в воде плавает. Алексаша, а другого здесь нет?
– Есть. Пешеходный, но он подвесной.
– Это который из стороны в сторону мотыляется? Я похожа на обезьяну? Не собираюсь на нем виснуть.
Вернувшись на место, подруга зажмурила глаза и открыла их только на другом берегу Дугны после твердого обещания Пашкина, что переправы больше не будет. И сразу забеспокоилась, обеспечат ли нам жених с невестой гостеприимство. Все-таки незваные гости. А у нее сплошные нервные стрессы, обостренные чувством голода. Алексашино «да все будет нормально», восприняла с неким недоверием.
– Готовьтесь к тому, что сразу гостеприимство не обеспечат, – предупредила я. – Какое-то время у Пашкина уйдет на дружеские разборки. Не исключен взаимный обмен тумаками. Придется подождать. Главное, не выходить из роли независимых экспертов.
– Если в десять минут не уложатся, будем раскулачивать кухню, – жестко предупредила подруга. – Ир, посмотри, какие прекрасные ели! Лапы прямо махровые. Жаль, что они несъедобны. Нам бы на всех и одной хватило.
Дорога плавно ушла вниз и вскоре повернула вправо, потом накатанный лесной путь свернул влево, и мы оказались перед въездом на участок будущих молодоженов. Забора как такового еще не было, но предназначенные для него металлические столбы уже стояли. Имелись и металлические ворота. Расположившийся в глубине участка белый коттедж с черепичной крышей цвета бордо радовал совершенством форм. Удивительно, что его бывший хозяин проживал в ветхой лачуге. Ностальгия?
Нас никто не встречал. С одной стороны, это вселяло надежду на сдвиг по времени неминуемых разборок, с другой – настораживало. А вдруг заодно не будет званого ужина и свадьбы? Вылезать из машины мы не спешили. Алексаша, не очень искренне удивившись отсутствию на территории разумной жизни, вышел первым и, постоянно оглядываясь, пошел к примыкающему к дому гаражу. Одна из створок ворот была открыта. Мы подъехали к незавершенному объекту. Внутри было пусто. На душе также.
Пашкин озадаченно изучал пустое пространство гаража и почесывал макушку, интересуясь у самого себя, куда все могли подеваться вместе с его машиной и что все это значит. Успевшая побывать на крыльце у закрытой двери коттеджа Наташка уныло ответила: «Безальтернативный вариант – ужина не будет». На свадьбу ей было наплевать.
Предзакатное солнце не желало уменьшать максимальный режим накаливания. Ну разве на один-два градуса по Цельсию… Проглядывая между мощными кронами и стволами деревьев, равнодушно следило за небольшой группой людей, толпящихся рядом с машиной. Одуревшие от духоты, сверх меры сдобренной концентрированным на жаре запахом леса, они вяло спорили о ближайших планах на будущее.
Меня в этой кучке не было. Не могу сравнивать себя со светилом – не до такой степени самонадеянна, но наблюдала я за группой тоже со стороны. Хотя и без равнодушия. Сидя на полукруглых ступеньках крыльца, отчаянно жалела всех, включая себя. Ехать в безвоздушную атмосферу гостиницы не хотелось. Не верилось в наличие там кондиционеров, зато мерещились рыжие тараканы, вылезающие из всех щелей для ночного променада. Хотелось добрести до берега реки, окунуться в воду и долго-долго, не исключено, что до утра, оттуда не вылезать. Разве только к позднему ужину…
– Можно переночевать в гараже, – донеслось до меня предложение подруги. Не иначе как тоже тараканы в голове мельтешили. – Под комариные трели, почти на свежем воздухе. В конце концов, можно и не спать. Или спать по очереди.
– В гостинице надежнее… не спать, – возразила Алена. – Да Алексина всего двадцать километров.
– Я останусь здесь! Завтра же свадьба. По-любому кто-то из наших сюда приедет. Может, все меня ищут…
Речь у Алексаши была странно замедленная, язык заплетался. Парень явно вымотался. Демонстрируя свое окончательное решение, Алексаша на пару шагов отступил к гаражу.
– Бензина мало… Зая, проверь, пожалуйста, пирожки, – попросил жену Димыч. – Может, они еще съедобные?
– На ком? – укоризненно поинтересовалась дочь. – Я говорю, на ком проверять будем?
Все почему-то посмотрели в мою сторону.
Недолго думая я свернула на левой руке фигу и победоносно задрала ее вверх, демонстрируя свое решительное «Нет!» всем участникам совещания. Воцарившуюся тупиковую тишину нарушил ровный звук технического прогресса – по дороге к дому, довольно урча движком, ехала какая-то машина.
– А вот вам и незваные хозяева! – радостно возвестила я, ленинским жестом выкидывая правую руку вперед. Левая по-прежнему была занята фигой. – На них пирожки и опробуем!
Все немного оживились и заняли выжидательную позицию. Алексаша поспешил к воротам будущего забора. С сожалением покинув ступеньки и не скрывая своего неудовольствия, я поплелась к нашей машине. Уж очень хотелось присесть. И это бы удалось, если бы не мое любопытство. Не хотелось пропустить момент встречи Алексаши с, надо полагать, старыми друзьями. В следующий момент произошло то, что никак нельзя было назвать встречей старых друзей. Темно-синий «Туарег» резко тормознул, словно споткнулся. Выскочивший из машины водитель опрометью понесся навстречу Алексаше. Не добежав до места стыковки какой-нибудь метр, замахнулся и резко выбросил кулак в направлении носа Пашкина. Вне сомнения, намеревался впечатать его в физиономию друга. Тот резко уклонился. По нашим рядам прокатилась волна испуганного гула. Не успела она схлынуть, как мы организовали новую. Алексаша внезапно обмяк и на полном ходу отступления рухнул на землю. Ни с того ни с сего. Боевой кулак товарища, не достигнув цели, бездарно ушел вперед – в пустоту. Алена успела прокомментировать это действо как «проброс шайбы». Следом за кулаком, споткнувшись об Алексашу, «пробросился» и его обладатель. Красиво пролетев ракетой пару метров по воздуху, он совершенно не эстетично шлепнулся, издав при этом утробный звук чревовещателя…
7
Со всей очевидностью, нападающему не повезло больше, чем мишени. Умело избежав встречи с кулаком друга (весьма странный способ приветствия), Алексаша мирно лежал себе на боку, подложив руку под голову, и, казалось, спокойненько спал. Наташка невольно отметила преимущество своего недавнего предложения переночевать в гараже. Там даже есть крыша над головой. Но если Алексашу устраивает голая земля, не надо ему мешать. У нас демократия.
Нападавший, зарывшись носом в жесткую многодневную щетину высохшей на солнце травы, лежал плашмя с вытянутыми вперед руками. В отличие от Алексаши он не спал, о чем свидетельствовали попытки урывками глотнуть воздуха и обдуманные поползновения: согнув ноги в коленях, старался подтянуть их к животу.
Дим-2 трижды пытался прийти мученику на помощь, но не мог стряхнуть с себя висевшую на шее Алену, уверенную в том, что боец вполне обойдется своими силами. Дочь оказалась права. Эти силы в количестве трех человек уже спешили на помощь. Два крепких паренька, раздетых топлес, и стройная девица, облаченная в гриву темных густых волос. В такую-то жару! Словно прочитав мои мысли, девушка, причитая, на бегу заколола волосы, подняв их вверх, чем доказала свою принадлежность к разумному
