задницу в седле. А значит, будет ныть, требуя, чтобы Хаято дал им всем передышку. И, начав ныть, взывая к милосердию, она вполне может добиться того, что самураи охраны пронюхают, что с Хаято что-то не так, и тогда… С другой стороны, теперь проклятой Садзуко пришлось оставлять половину охраны.
В деревне они лишь сменили лошадей, наскоро перекусили, забрали с собой немного еды и были уже в седле. Проехав с половину пути, Тсукайко велела Хаято остановиться и, воспользовавшись паузой, начала призывать к себе «Лунный Ветер». Безусловно, это было опасно, так как «Ветер» — орудие убийства и уничтожил бы всех воинов, пришедших с Тсукайко, но маленькая укротительница, а это имя она выбрала далеко не случайно, знала, что «Ветер» никогда не поднимет руки на того, кто рожден повелевать «Ветром». Поэтому она велела Хаято поставить ее на землю и, отойдя в сторонку от своих людей, села под кустик, отчаянно призывая «Ветер».
Время шло, кто-то из самураев подошел к Хаято, показывая в сторону сидящей в траве девочки, должно быть, жаловался на промедление, но Хаято молчал, и проситель был вынужден временно отступить.
Надолго ли? Как много времени нужно «Ветру», чтобы добраться от замка Дзатаки до этого места? В замке ли сейчас «Ветер» или, не управляемый никем, отправился танцевать по окрестным деревням?
Все это было важно, но Тсукайко понятия не имела, кто может рассказать ей об этом. С другой стороны, она не могла бесконечно долго сидеть в кустах, ожидая, когда кто-нибудь из взрослых просто подхватит ее на руки и насильно усадит на своего коня. И если в этот момент явится «Ветер»? Если «Ветер» зарубит ничего не подозревающих самураев, не убьет ли он тогда случайно и ее? Или, возможно, она свалится с лошади и переломает себе руки и ноги, возможно, убитая лошадь свалится сверху на маленькую Тсукайко, ломая ее детские косточки.
Тсукайко поежилась, представляя, как громадная лошадиная туша падает на нее, обливаясь горячей кровью. Как она задыхается под конвульсирующим телом животного, не в силах выбраться, не в состоянии сделать хотя бы слабого вдоха.
Маленький воин-синоби, повелитель «Ветра» испытывала в этот момент настоящий ужас.
Вскоре к ней действительно потянулся один из самураев, Тсукайко завизжала, призывая Хаято, но тот продолжал тупо стоять на месте, подчиняясь ее предыдущему приказу «ждать дальнейших распоряжений».
Мягкий голос заговорил с девочкой, но она была не в состоянии воспринимать родной язык, вслушиваясь в нарушенную гармонию бытия. Где-то, определенно уже близко, танцевал свой стремительный танец «Ветер». Ее «Ветер»! А Тсукайко не могла ни приблизить его появление, ни побежать навстречу.
Один случайный взмах мечом, один неправильный порыв «Ветра», и она погибнет уже навсегда, погибнет, и ее не принадлежащая Богу душа провалится в самый дальний застенок ада.
Самурай снова что-то сказал Тсукайко, большие руки потянулись к ней, с ласковой настойчивостью обвивая талию, обхватывая, поднимая и увлекая вверх. Девочка забарахталась в воздухе, нанося несильные удары и пытаясь вырваться из объятий.
Неожиданно держащие ее руки вздрогнули, объятия разжались, и из груди самурая на мгновение выскочил красный кончик меча, чуть ужаливший маленькую Тсукайко в грудь.
В тот же момент она повалилась на землю и едва успела отползти, а то бы мертвец придавил ее всей своей тяжестью. Девочка взвизгнула и на четвереньках поползла в сторону ближайших кустов, намереваясь скрыться за ними.
Обернувшись, она успела увидеть, как, сделав невероятный по своей красоте и совершенству пируэт, «Ветер» снес головы сразу же трем не успевшим даже обнажить свои мечи самураям. Хаято развалился прямо на ее глазах на две почти равные половинки, которые шмякнулись в сухую траву, напитывая землю благородной кровью сына даймё.
— Ну вот и все. — Девочка во все глаза глядела на застывшего перед ней в танцевальной позе «Ветра», да, ее «Ветер» был воистину прекрасен. «Лунный Ветер» — изысканная, тонкая девушка, рожденная убивать в ослепительно прекрасном танце. На какое-то мгновение Тсукайко даже забыла об опасности «Ветра», завороженная великолепным зрелищем.
На самом деле мало кто из живущих на земле людей мог похвастаться, что наблюдал замысловатые пируэты и па танца «Ветра». Не могли, потому что, как правило, «Ветер» не оставлял после себя свидетелей, убивая всех подряд. И еще потому, что движения «Ветра» были настолько ускорены, что не воспринимались человеческим глазом. И только посвященные, воспитанные с малолетства слегка притормаживать реальность, к которым относилась и Тсукайко, имели возможность хотя бы иногда наслаждаться этим поистине великолепным зрелищем.
Посвященные, да еще, возможно, некоторые колдуны или люди, находящиеся на границе между жизнью и смертью.
Было удачно еще и то, что ее «Ветер» был «Лунным Ветром», а не «Солнечным». «Солнечный», без сомнения, уничтожил бы теперь все живое вокруг повелительницы «Ветра», а «Лунный», сохраняя крохи или зачатки сознания, «Лунный Ветер» был способен остановить свой удар, не убивая тех, кого запрещал убить повелитель «Ветра», или хотя бы, как в этот раз, пощадить лошадей.
Да, это была великая удача, до замка оставалось еще ехать и ехать, и без лошадей они были бы вынуждены двигаться по жаре пешком…
Быстро поднявшись на ноги, Тсукайко поманила к себе застывший «Ветер» и велела, подсадив ее в седло, устроиться сзади. Другую лошадь пришлось ловить в поле, бедняжка убежала, напуганная внезапными смертями самураев, но без запасной лошади девочка опасалась продолжать дальнейший путь.
Сделать это было непросто, так как «Ветер» не умела ловить или приманивать лошадей, она просто ничего не умела, кроме как танцевать свой смертоносный танец, но наконец общими усилиями серая коренастая лошадка была поймана, и они смогли двинуться в путь.
Глава 53
Великий бой ниндзя
С врагами из плоти и крови бейся оружием и интригой в этом мире, с их покровителями можно схлестнуться во сне. В любом случае, победа, где бы ты ее ни одержал, принесет свои дары.
Неожиданно Тсукайко поразил резкий и не виданный до этого энергетический всплеск. Пространство перед девочкой прогнулось и затем взорвалось навстречу Тсукайко и ее «Ветру». Ослепленная малышка взвизгнула и, зажимая глаза, полетела с коня. Но земля тоже не была спокойна, она зашевелилась под крошечным тельцем девочки-воина, в котором теперь жила только ошеломляющая боль.
Какое-то время Тсукайко летела в неизвестность, подбрасываемая, точно тряпичная кукла, все новыми и новыми взрывными волнами. Справа, слева, снизу, сверху, ее кидало и швыряло, шлепало и выворачивало наизнанку.
В безумии боли девочка углядела, как над ней промелькнули копыта ее собственной лошади, но она не могла ни откатиться, ни сжаться в клубок, ни отскочить в сторону. Пытки длились несколько минут или несколько лет.
Перед внутренним взором девочки развернулось сражение! Бились два клана синоби, Тсукайко сразу же узнала их знамена — прославленные стяги князей Ига. Они сражались между собой не на жизнь, а на смерть. Великолепные, натренированные тела взлетали в небо, приземляясь на плечи уже мертвых бойцов и рубили оттуда, кто-то яростно втыкал в землю копье и, опираясь на него, взмывал вверх к самому синему небу, чтобы уже в полете успеть бросить с десяток звездочек, выхватить меч и срубить пару голов. Летели бутылочки со взрывчатой смесью, прятавшиеся за убитыми телами воины подрубали ноги противников хитроумными крюками.
