Дерево не выбирает птиц

якобы является вассалом даймё Мацукура Сигехару. Подумай сам — все, что я могу сделать в этой ситуации, это перебить всех подростков мужеского пола, которые приблизительно подходят по возрасту. При этом нигде не сказано, что он из христианской семьи или что не сделался христианином накануне восстания. А значит, убивать приходится и детей из буддийских семей. А если поганец и его семья еще и примут вассалитет не сейчас, а, скажем, через пару лет… м-да…

— Тогда какой смысл убивать? — поморщился Ал.

— На всякий случай. — Сегун поднялся, оттряхивая затекшие ноги. — Выпить хочешь?

— Только не саке.

— Да что я — не в теме? — Узкое хоречье лицо Иэмицу озарила довольная улыбка. — Обижаешь. Испанское, как заказывал. — Он подошел к стенному шкафчику и извлек оттуда бутыль и две чашки. — Мои шпионы проникли во все княжеские дома острова Амакуса и Симабара. Жены и любовницы приставлены ко всем военачальникам той местности, да и у нас… тоже… Патрули под видом нищих ронинов проверяют дороги. Мы заглядываем в казармы и купеческие лавки, общаемся с рыбаками и крестьянами. Но нигде не можем отыскать этого Сиро… — Он сел на свою подушку, вытащил зубами пробку, налил себе и Алу. — Нет никого, кто знал бы Амакуса Сиро или Масуда Токисада. Поэтому я отдал приказ убирать всех мальчиков, которые по возрасту могут оказаться этим самым Сиро. — Он вздохнул. Выпил. Поморщился. — Профилактика, что б ее.

* * *

Когда-то… как же давно это было?.. Так давно, что уже и мысли почти перестали нарождаться в голове на родном русском языке, как сказали бы японцы — на языке северных варваров. Хотя что они могут знать о севере? Да и северными варварами они называют далеко не русских.

Когда-то давно Ал жил в будущем, а доживает жизнь в прошлом. Там, в недостижимом будущем, остались его юность, застряла молодость, и теперь он, убеленный сединами воин, вынужден доживать свой век при дворе второго сегуна Эдо Бакуфу[2], сына легендарного Токугава-но Иэясу, Иэмицу.

Поддельного сегуна, чье тело давно уже забрал себе другой внедренец — кореец Ким. Странная судьба двух друзей вдруг рванула вспять, ставя на-попа саму историю и потворствуя страстным желаниям двух приятелей хотя бы прикоснуться к ней. Хотя бы прикоснуться, а он, Алекс Глюк, хочет изменить ее, не дать японским христианам поднять восстание, повлекшее за собой десятки тысяч человеческих жизней. И он хочет, и Ким, потому как невозможно для человека XXI века спокойно сидеть в сторонке и ждать, когда история войдет в свое русло и все произойдет по-писаному.

Великий сегун — говно-сегун Ким, а не великий сегун. Тоже мне — военный правитель Японии, мать твою! Он, видите ли, круче горных вершин с затаившимися на них ямабуси[3]! Хитрее змеи мамуси, умнее всех японских богов, сколько бы их ни было. Он разослал шпионов по всей Японии, опутал агентурной сетью все княжеские дома, подложил опасных, как сама жизнь, баб под всех более-менее отличившихся офицеров, а почему тогда проклятый Амакуса Сиро не найден? Да и фиг с ним. Отчего при всей своей крутизне и осведомленности Ким до сих пор не попытался отыскать Марико, вот уже пять лет назад пропавшую вместе с мужем младшую дочь Алекса?

Это не одно и то же, что искать мальчишку, о котором известен только его возраст и то, что он из семьи самурая. Марико Грюку не безродная бродяжка, а дочь своего отца компаку[4] бывшего и нынешнего сегуна. Жена своего мужа Дзёте Омиро, семья которого испокон веков проживала на Хоккайдо и распалась после предательства и казни главы клана.

Марико — носастую, нелепую Марико. Молодую женщину с невероятными для жителей Японии курчавыми волосами не могли отыскать опытные в таких делах шпионы…

Но если невозможно отыскать Марико, с которой были так или иначе знакомы все друзья Ала и гости замка Грюку, как он — Ким, собирается обнаружить мальчишку, о котором неизвестно вообще ничего? И не проще было бы подчиниться первоначальному плану, отослать старших детей в Европу и потом, если следы Марико затерялись навсегда, перебраться туда же вместе с супругой? Подальше от кровавых разборок, от мстительной истории. Убраться подобру-поздорову, чтобы доживать свой век в тишине и покое?

Глава 2 Через час после приема у сегуна, дом Ала в Эдо

Доверишь секрет двоим — не найдешь виноватого.

Тода-но Хиромацу. Секреты школы Голубого тигра

«Шпионы повсюду. Сильные, как синоби, а может быть, и настоящие синоби, шпионы Кима».

Ал невольно поежился, разглядывая своих самураев, занятых мирными делами: сидящих на корточках возле входа в дом часовых. Пост был установлен по просьбе Фудзико, после того как у соседей пропал, а затем был найден мертвым десятилетний сын. Теперь понятно, чьих это рук дело. «Волк, режущий ни в чем не повинных детей».

Он вздохнул.

Садовник, вся одежда которого составляла фартук, нимало не смущаясь своей наготы, водил граблями вокруг только что установленного камня. Ал никогда не понимал этой моды на торчащие из голой земли булыжники, но старался не вмешиваться и не мешать, двое его помощников в набедренных повязках, стоя по колено во взбаламученной их стараниями воде крошечного пруда, вычерпывали деревянными плошками скопившийся в нем ил. Любой из них мог оказаться шпионом Кима. О том, что приятель заслал своих людей не только на острова Амакуса, он понимал без дополнительных разъяснений. Если во все более-менее известные самурайские дома, то, без сомнения, досталось и ему. И тут уже ничего не попишешь, огреб, что называется, по полной.

Вопрос — кто крыса?

В этот момент он услышал шаги и обернулся, когда распахнулась калитка и улыбчивая служанка пропустила во двор толстенького, слегка запыхавшегося господина с самурайской прической. За господином следовали два мальчика, один с корзиной, в которой, полуприкрытые широкими листьями какого-то растения, возлежали здоровенные карпы, другой нес деревянный сундучок.

Все четверо низко поклонились Алу, и тот ответил на приветствие сдержанным поклоном.

— Господин повар из замка, — пояснила девушка, — госпожа велела, чтобы именно он разделывал рыбу к сегодняшнему обеду и завтра, когда придут гости, готовил праздничный обед.

«Опять эта рыба, — с тоской подумал Ал и тут же осекся: что с того, что он любит птицу или зайчатину. Он вполне может отправиться на охоту, захватив с собой десяток отборных лучников, чтобы там насладиться свежатиной, отдыхая возле походного костра и слушая нехитрые солдатские байки. — К чему разрушать ва своего семейства? Зачем раздражать запахом жареного мяса и видом крови соседей. Мне здесь жить. Во всяком случае, пока Ким находится в теле второго сегуна Эдо Бакуфу и по делам службы приходится находиться в Эдо. А ведь Ким…»

— Господин повар, мы рады видеть вас в нашем доме. — Ал улыбнулся, понимая, что с точки зрения японца фраза звучит неправильно. Но да чего, интересно, придворный рыборез может ожидать от грубого голубоглазого варвара.

— Это великая честь для меня, — повар снова поклонился, и то же сделали его подмастерья. — Госпожа Фудзико сказала, чтобы я поспешил к часу обезьяны[5], — он взглянул на солнце. — Я велел поймать именно к этому времени рыбу, и убедитесь, пожалуйста, она живая. — Повар приподнял один из прикрывающих серебряных карпов лист, так что Ал мог наблюдать, как движутся жабры и рыба то и дело сонно разевает рот, пытаясь схватить глоток воздуха. — Я готовлю сыну нашего сегуна Токугава-но Иэмицу[6].

— Высокая должность. Я польщен.